Гувернёр

Люциус – вообще не вариант. Нет, к невесте внука он относился весьма и весьма добродушно, но план по воскрешению явно не оценит.

Виктор – помог бы, но не поймет и трети плана.

Астория – еще больший «не вариант», чем Люциус. Астория – единственная из всей семьи, а возможно и из всего волшебного мира, кто не знал о том, что Скорпиус вообще жив.

Нарцисса – ну это уже совсем….

– Я уважаю твои чувства, – неожиданно подал голос Драко, видимо терзаемый душевными мучениями. – Но не надо жить с этой лебединой верностью, тем более, что Доминик…ну ты в ней что-то нашел…значит…ну ты меня понял.

– Как ты вообще переговоры в министерстве ведешь? – поразился Скорпиус.

– Просто хочу сказать, что жизнь продолжается. Философский камень – глупая, не имеющая смысла идея.

– Даже так, – протянул Скорпиус. – Ну, как знаешь.

Драко спокойно вздохнул, явно не умея так часто говорить по душам.

А вот в голове Скорпиуса зрела очередная авантюра.

* *

– Луи! – проорал Скорпиус, распахнув двери одной из больничных палат.

Луи, одетый в белый халат и марлевую повязку, шокированно смотрел на это светловолосое чудо в бахилах. Медсестры заинтересованно вскинули брови, но Скорпиус, быстро со всеми поздоровавшись, за локоть вывел друга из палаты и усадил на кушетку у двери.

– Ты не занят? – улыбнулся Скорпиус.

– Ну как тебе сказать? Сейчас мне нужно спасать мужика, у которого бильярдный шар застрял в прямой кишке, и даже не спрашивай, как он туда попал, – протянул Луи, сняв марлевую повязку.

– Мне нужна твоя помощь, – пропустив мимо ушей тираду про несчастного пациента, сказал Скорпиус.

– Я не буду перекапывать лес, – сразу сказал Луи.

– Нет, я по поводу Бонни…

– И моя дочь тоже не будет перекапывать лес. И вообще, во что ты хочешь втянуть мою дочь, а, массовик-затейник?

– Я хочу купить ей пони.

– Скорпиус!

– Я серьезно. За маленькую услугу я куплю ей пони. Ей же шесть, все маленькие девочки любят пони.

– Я сразу против, – холодно сказал Луи. – Не смей втягивать Бонни в свои аферы.

– Я уже договорился с твоей бывшей женой, что заберу Бонни на выходные, – невинно улыбнулся Скорпиус.

На лицо Луи набежала тучка.

– Скорпиус…

– Я же ее крестный!

– Скорпиус….

– Я же так ее люблю!

– Скорпиус!

– Верну в целости, сохранности и верхом на пони, – пообещал Скорпиус. – Ты согласен? Да? Отлично, я заберу Бонни на выходные.

– Я, как отец, против! – возразил Луи.

– Ты, как друг, только за. Хочешь, я потом привезу ее на Шафтсбери-авеню и она погостит у тебя? Твоя бывшая, насколько я помню, запрещает тебе видеться с Бонни…

Луи недовольно поджал губы, а Скорпиус начал хлопать глазами, да так, что кот из «Шрека» нервно закурил в углу.

– Как ты вообще уговорил Джейд? – пробухтел Луи, скрестив руки на груди.

– Твоя бывшая – замечательная женщина, но тебя ненавидит, – признался Скорпиус. – Я же просто с ней поговорил, и она растаяла от умиления… Джейд не так плоха, как для слизеринки.

– В семь вечера в воскресенье Бонни должна быть на Шафтсбери-авеню, – прошипел Луи. – Ни минутой позже…

– Спасибо! – обрадовался Скорпиус, крепко обняв друга.

– …если хоть что-то в твоем плане пойдет не так – я тебя похороню заживо, и я не шучу…

– …спасибо-спасибо!

– И если Джейд узнает лишнее….

Но Скорпиус уже умчался прочь, оставив Луи разрываться между сожалением и неконтролируемым ужасом.

* *

– Бонни, солнышко, а сколько тебе лет? – улыбнулся Скорпиус, присев на корточки перед рыжеволосой девочкой, одетой в премиленькое платьице персикового цвета.

– Шесть, отправить меня в магазин за пивом не выйдет, – отозвалась Бонни, в голосе которой отчетливо звучали нотки настороженности, унаследованные от папы.

– Сейчас мы пойдем к одному очень странному мужчине и скажем, что тебе девять, – заплетая волосы крестницы в два хвостика, проворковал Скорпиус. – Потом еще кое-что, а потом я подарю тебе пони.

– И зефир.

– Зачем тебе зефир?

– Нет зефира – нет вранья.

Скорпиус умилительно погладил Бонни по голове и расплылся в улыбке.

– Такая маленькая и такая умная. В маму, наверное. Слушай дальше. Потом (в смысле совсем потом), я отведу тебя к папе, но маме ты ничего не скажешь.

– Мама говорит, что папа – неблагодарное чудовище.

– Твоя мать – мудрая женщина, Бонни, – кивнул Скорпиус. – Поэтому, слушай Скорпиуса, он плохому не научит.

Бонни прищурила огромные зеленые глаза, глядя на крестного, как полицейский на преступника.

– Ну ладно-ладно, – закатил глаза Скорпиус. – Не смотри на меня так.

Подняв Бонни на руки, Скорпиус трансгрессировал к воротам Малфой-мэнора, а Бонни, уткнувшись ему в шею, матернулась, явно повторив одно из высказываний своего крестного.

«У Луи растет маленький уголовник» – подумал Скорпиус.

Трансгрессия закончилась очередным рывком и Скорпиус, еще раз пригладив платьице девочки, поправив бантик на ее рыжей голове и зачем-то пригладив свои волосы, шепнул Бонни на ухо:

– Сколько тебе лет, согласно нашему маленькому обману?

– Зефир будет?

– Бля буду, будет тебе зефир. При родителях не повторяй.

– Мне девять лет, – твердо сказала Бонни.

Скорпиус одобряюще кивнул и опустил девочку на землю.

– Ну, с Богом, – вздохнул он, толкая кованные ворота.

Засмотревшись на павлинов, гордо расхаживающих в вольере, Бонни явно не заметила, что крестный привел ее прямиком к огромному величественному особняку и, открыв ключом двери, затащил ее в холл.

Драко Малфой, корпевший над бумагами, обернулся на скрип двери и хотел было что-то сказать, как взгляд его опустился к миленькой рыжеволосой девочке, одетой в платье с рюшами, маленькие туфельки и меховую накидочку.

– Ой, это кто тут такой маленький? – проворковал Драко, приблизившись к сыну и девочке. – Это кто тут такой хорошенький?

– Бонни! – взвизгнула девочка, хлопая глазками.

– И сколько тебе лет, манюнечка?

– Девять! – Скорпиус довольно улыбнулся, когда девочка согласилась немного подоврать.