Х 3

— Никакой я не король, не верь всему, что рассказывает этот придурок из Чикибау. Я просто уставшая старая восьмерка.

— Ну да, конечно, — усмехнулся человек.

А я отметил про себя, что мэр примерно такой, каким я себе его и представлял. В Канопусе слабаков нет, это город вечной осады. Город солдат. И править там тоже должен был не мэр, а генерал.

И этот ублюдок соответствовал слухам о нем. Статный, гордый, волевой. И явно знает, как бить рожи. В общем, сразу располагает к себе.

— Откуда про боевую форму знаешь?

— Разведка сообщила, что группа химер и гражданских во главе с Черным Дьяволом…

— Я не про это. Откуда знаешь, что шандарахнут? — я кивнул на столб за спиной, отчего в голове сразу помутнело.

— Пробовал уже, — понял он, о чем я. — Я тоже Черный Дьявол.

— Вот так встреча, — усмехнулся я. Почему-то этому человеку сразу веришь на слово, чтобы он ни сказал. — Я думал, что последнего грохнул.

— Был еще кто-то? Еще один боевой проект?

— Был, — кивнул я, интонацией поясняя, что не хочу поднимать эту тему. — Еще был биомод Джаггернаута. Его я тоже убил. И еще много кого в том же духе.

— Их ты тоже убил?

— Не всех, — оскалился я. — Не делай из меня чудовище. Не люблю этого.

— Не хотел задеть, — тактично ответил он. — И не в свое дело лезть тоже не собираюсь.

— Расскажи лучше про наши с тобой дела. Что это за твари? И чего они хотят? Сожрать нас?

— Не похоже. Они охотятся на людей в районе Канопуса. В основном нападают на собирателей, иногда караулят караваны снабжения на трактах. Я думал, их тут человек пятьдесят, не больше.

— А их?

— В этом лагере насчитал не меньше двух сотен. И они явно ждут подкрепления.

— У них все хорошо с тактикой, должен признать. Да и вооружение местами удивляет.

— Тоже заметил. Эти ублюдки каким-то образом закалили металл. Или создали какой-то новый сплав. Я не могу порвать их цепи и сети даже в боевой ипостаси.

Дальше разговаривать было тяжело, да и не о чем, если честно. Потому я просто постарался расслабить тело, дожидаясь, когда травмы регенерируют. Скорей всего полное исцеление займет пару дней, но мне хватит и нескольких часов, чтобы прийти в боеспособное состояние.

Раз прямо сейчас меня никто убивать не собирается, значит, можно и подождать. Заодно и послушать.

Закрыв глаза и усилив остальные органы чувств, пытался понять, что происходит вокруг. Итак, мы в каком-то лагере пустынников. По поводу двух сотен сомневаюсь, значит, тут не все собраны. Тем не менее, самое главное я услышал.

Вернее, как раз не услышал. Я не услышал ни одного знакомого голоса. Скорей всего на мой лагерь они не нападали, но отсутствие голосов еще ни о чем не говорит. И тем не менее, дышать стало немного легче.

Через полчаса к нам пришла первая делегация местных. Как и предыдущие, эти были замотаны в тряпье так, что только глаза виднелись. У многих даже руки замотаны тканью на манер бинтов.

Меня напоили грязной вонючей водой из такой же грязной пластиковой бутылки. Плевать, вода есть вода, а остальное отфильтруют наномашины. Пожрать не дали, да и не рискнул бы, если честно. Мясо жрать даже в Альтаире было опасно.

Пока пришедшие поили Харда, я разглядывал их фигуры. Сначала решил, что мне просто показалось, затем уверился, что зрение меня подводит. Но нет, проморгавшись, уставился на пустынника, который стоял рядом.

Под ворохом тряпья, где-то в районе спины, у него что-то там шевелилось. Как будто ползало под одеждой. И на ветер это не спишешь. Пригляделся ко второму, который стоял, опершись о заостренную арматуру. У этого тоже одежда шевелится, будто на плечах сидит… Что-то.

Сидит и пытается выбраться из-под вороха тряпья.

Когда они ушли, я принялся сосредоточено вслушиваться в разговоры. Говорили они тихо, чаще шептались, склонившись друг к другу. Так что слов разобрать было почти невозможно. Из обрывков фраз, я понял, что все ждут какого-то Прозревшего.

По крайней мере, именно это слово чаще всего удавалось вычленить в разговорах. И оно мне совсем не нравилось.

Прозревший прибыл в лагерь лишь к вечеру, судя по возбужденным перешёптываниям. И правда, с севера к нам подходила большая процессия, человек пятьдесят, не меньше. С моего места их было довольно неплохо видно, наши столбы располагались как раз на окраине лагеря.

Получается, радиация действительно спала? На севере можно жить? Раньше считалось, что дальше Канопуса людям хода нет. Буквально километров двадцать еще — и дозиметры совсем с ума сходят.

А эти явно не из-за ближайшего холма пришли. Да и холмов тут нет. Значит, прибыли откуда-то издалека.

Первое, что я услышал, когда делегация пришла в лагерь — это громкий возглас.

— Это истина? Двое кандидатов были найдены?

— Слава Матери, наступают светлые времена. Они слепы, потому опасны. Мы держим их под стражей. Еще пятеро слепцов, что указали на них, ожидают своей награды. Я имел смелость сообщить, что вы лично наградите их.

— Не переживай, ты все сделал верно. Я чувствую, что Мать гордится своим отпрыском, она довольна тобой.

— Слава Матери, — облегченно и радостно произнес второй голос.

Тот, который пришел в лагерь, говорил странно, гортанно и с хрипотцой. Будто ему было тяжело разговаривать в принципе. И вскоре обладатель этого голоса пришел и к нам.

— Слава Матери, это правда. Уважаемый мэр, — кивнул говоривший Харду, а затем повернулся ко мне. — А вот тебя я не знаю.

Это был старик. Хотя лицо и глаза не выглядели дряхлыми, но вот борода до середины груди была полностью седой. Старик, как и остальные, был замотан в кучу пожелтевшего на солнце тряпья, но лицо было открыто полностью. Из-под капюшона выбивались пряди таких же седых волос, но вот взгляд был цепким, живым.

Ладоней старика я не видел, они полностью скрывались под тряпьем, но одежда постоянно шевелилась, будто бы он постоянно хаотично водил руками.

— Кто ты, печальный слепец? — спросил старик, наклоняясь чуть ближе. — И откуда ты взялся? Мои братья говорят, что ты один из тех бедолаг, изуродованных вашими учеными. Черный Дьявол. Химера. Это правда?

— Сними с меня эти побрякушки и посмотри, — прохрипел я, смотря в глаза старика.

— Ты болен, бедолага. Твои собратья отравили твою плоть, сделав из нее богомерзкое вместилище для чистой и светлой души. Но не переживай, Мать тебя любит. Они милостива, она примет тебя и дарует исцеления. Мы очистим твою плоть и освободим бренную душу, направим ее к свету.