Хаджи

– Не понимаю, что это за идиотская пресса, если ею не может управлять королевская семья или правительство.

– Согласен, это ужасная система, но западная пресса очень сильна. Они могут сде-лать все что угодно из ничего, и нашему благородному делу это не сулит ничего хороше-го.

– Королевская персона не имеет никаких прав, - проворчал Рахман.

– Да, западные люди ведут себя очень странно, - согласился Кабир.

– Ну ладно, если нельзя избавиться от этих собак веками испытанным способом, то давайте купим их лояльность. Они хотя бы не обойдутся нам так же дорого, как другие делегации.

– Опять, мой принц, дикая ситуация. Ни Чарльз Маан, ни хаджи Ибрагим не берут взяток.

– Что? Я не могу этому поверить!

– Знаю, но ведь они очень больные, предубежденные люди. Наверно, мы сможем до-тянуться до шейха Таджи. Отличная мысль - отколоть его от остальных двоих. Это здоро-во ослабит их делегацию. Блестящая мысль, мой принц.

– Тогда займитесь им, Кабир.

– Сейчас же, ваше высочество. Однако Таджи может попросить, чтобы его взятка со-стояла в разрешении переселиться, может быть, даже в Саудовскую Аравию.

– Это меня сердит, и мой дед никогда этого не позволит. Наше золотое правило - переселения беженцев быть не должно.

– Да, мой принц, вот именно, никакого переселения. В таком случае у меня должна быть свобода сделать Таджи какое-нибудь красивое предложение. Скажем, давайте сдела-ем его специальным советником его величества Ибн Сауда по делам беженцев.

– Сколько надо?

– Насколько важно то, что мы их расколем?

– Сто тысяч?
– Али Рахман рискнул начать снизу.
– Долларов, - быстро добавил он.

– Сто тысяч... стерлингов, - ответил Кабир.

Принц спросил себя, сколько из этого Фавзи Кабир прикарманит. Но в конце концов это жалкие крохи, если уж делать инвестицию. Он кивнул Кабиру, чтобы тот продолжал.

– Теперь о тех двоих, - продолжал Кабир, - давайте дадим им мандаты.

– Вы с ума сошли!

– Пожалуйста, дайте мне закончить. Правила конференции таковы. Мелкие комите-ты, созданные из всех делегаций, должны будут работать на те требования и ту повестку дня, которую мы представим Международной арбитражной комиссии. Чарльз Маан и хаджи Ибрагим утонут в этих комитетах. И пусть спорят хоть целую вечность о том, сколько волос на шее у верблюда.

– Это может оказаться опасным. Они могут сговориться друг с другом.

– Ваше высочество, вы внук великого Ибн Сауда, кто всегда в моих молитвах, да благословит Аллах его бессмертное имя. В чем наши принципы? Никакого мира с еврея-ми. Никаких переговоров с евреями. Нет - возврату беженцев в сионистское существова-ние. Нет - переселению беженцев в арабские страны. Все остальные делегаты согласны с этим. Мы едины. Этого не изменить этим маленьким самозванцам. И пусть занимаются мартышкиным трудом. Мы говорим, говорим. Неделю, месяц, шесть месяцев. Они скоро выдохнутся.

Али Рахман принял позу статуэтки, размышляя с княжеской значительностью. Ка-бир знает этот странный Запад, тот мир, в котором сам он пока еще чужой. Расчетливое создание хаоса в комитетах, разумеется, позволит сохранить пять принципов, а это то са-мое, что дед велел ему сделать любой ценой.

– Что будем распределять по другим делегациям?

– Несколько тысяч здесь, несколько тысяч там, - ответил Кабир.
– Ключевым гене-ралам и министрам - чуть побольше. Достаточно для того, чтобы наши пожелания были исполнены.

– А что насчет этого черномазого раба?

– спросил Али Рахман.

Кабир прокашлялся.

– Пожалуйста, не употребляйте этого выражения на публике, мой принц. Доктор Ральф Банч - очень уважаемый человек, несмотря на несчастное происхождение.

– Можем мы добраться до него?

– Мы это тщательно исследовали. Он не берет подарков. Но в отношении наших ме-тодов он наивен. Мы его засосем в наше болото.
– Кабир нервно облизнул губы и запустил пробный камень.
– Наверно, ваш бессмертный дед, все хвалы ему, дал вам инструкции, которые я запрашивал...

– Относительно чего?

– О нашем дальнем плане запереться с Сирией и Египтом после конференции.

Али Рахман щелкнул своими длинными пальцами, погладил свою козлиную бородку и кивнул.

– Скажите египтянам и сирийцам, что они будут получать по миллиону долларов в день на оружие от Саудовской казны.

– Это именно то, что они хотят услышать, мой принц, - сказал Кабир, едва сдержи-вая возбуждение.
– И еще одно дело...

– Что за дело?

– Как я вам говорил, пресса на Западе очень сильна. Запад покупает нашу нефть. Я имею в виду жест, оказывающий на них влияние, - пожертвование на помощь беженцам. Это будет ими очень хорошо принято.

– Нет!
– прервал его Али Рахман.
– Мы не станем вовлекаться в помощь. Беженцы сами создали себе это положение.

– Но ведь это Объединенные Нации создали сионистское чудовище, - настаивал Кабир.

– Вот именно! Значит, Объединенные Нации и отвечают за беженцев. Это дело всего мира, а не арабов. Суть в том, что если беженцам сделать жизнь слишком удобной, то они будут довольны тем, чтобы сидеть и гнить в лагерях. Их надо держать в жажде отмщения.

– Кажется, у меня есть одна идея, - сказал Кабир, притворяясь, что сделал открытие только что.
– Не вскакивайте со своего места, мой принц, но предположим, что мы сооб-щим западной прессе, что есть планы переселить беженцев в арабские страны.

– Что!?

– Умоляю, дайте мне кончить. Не следует недооценивать важность завоевания сим-патий Запада. Скажем, Египет объявляет о плане забрать беженцев в Полосу Газы и по-степенно переселять их на Синай. Других возьмет Ливия. А теперь предположим, что Си-рия объявляет о переселении беженцев из Сирии и Ливана в долину Евфрата.

– Ваш язык готовит себя к ампутации, Кабир!

– Нет, нет, нет, мой принц. Пожалуйста, выслушайте меня. После этих заявлений ве-ликий королевский дом Саудов объявляет, что будет жертвовать по миллиону долларов в день для переселенцев.

Рахман покраснел, но вместе с тем почуял ловкость мышления Кабира.

– Все эти заявления - лишь для Запада. Мы тем самым доказываем, что мы вовсе не непримиримы, доказываем, что мы гуманны. Проходит время. Конференция закончена. Проходит еще время. Планы переселения бледнеют на горизонте, как закат в пустыне. Миллион в день ни разу не истрачен, но теперь уже сдвинут в закупку оружия. Все это обеспечит нам большую пропагандистскую победу здесь, в Цюрихе.

Чувство ярости уменьшилось, и становилась видна шелковая прелесть замысла. Пустынная хитрость принца Али Рахмана начала выделять соки интриг.