Хинд

– Ай!! – раздался снова её крик, а через секунду круглая голова с печальными глазами высунулась наружу из щели между льдин, после чего тюлень печально просвистел на ультразвуке:

– Салам алейкум.

– Здравствуй, дорогой, - сдержала она с трудом рвущийся наружу вопль, и присев, погладила мокрый усатый нос, холодинкой ткнувшийся в марсовое поле ладони:

– Как поживаешь, хороший?

Не успел тюлень ответить, как закрутилось снова вокруг черодой непонятное невообразие, и поджав губы отстранилась она от по-голодному худого цыгана, без акцента втолковывавшего:

– Люкс духи, дорогая. И люкс колготки.

– Не надо, - отрезала она, кидаясь по белоснежно мраморной площади к светофору.

– Подайте на пропитание несчастному созданию, - шнырял по толпе гуляющих грязный мальчишка.

– Бог подаст. – ХIинд отвернулась.

Куска лишь хлеба он просил,

И взор являл живую муку.

И кто-то камень положил

В его протянутую руку.

Стало стыдно – ещё когда в России жили, стихотворение учила. Наизусть – только не из сердца, а из головы.

– Подожди, мальчик!

Из сумки достала пышный батон, ожидая отмазок вроде «ты не хлеб, ты деньги давай» , но ребёнок молча взял еду, повертел хлеб, прикидывая, видимо, что-то в мыслях.

ХIинд шла по зебре, когда услышала сзади:

– Зорало, патя манге, джава манге.

Оглянулась – разломанный пополам батон ели двое.

– Верный товарищ, - позавидовала человеческим качествам первого из них.

В костёлы зазывно звонили колокола – среди людей приходилось увёртываться, чтобы не попасть в лавину прихожан.

«Что это такие набожные все стали» - подумалось на мгновение, а в следующее, ноги сворачивали в поисках убежища в переулок, в то время, как губы шептали сами:

– Господи, спаси и сохрани.

Странно, но звук шёл не с них, а сбоку. Мимо прошла православно одетая женщина – в несоразмерно мужских, грубых опорках, нищенски укороченной юбке и светло-застиранной косынке.

– Так это же она сказала, а не я. – не успела ХIинд подивиться странному обстоятельству, как завизжали сирены десятка милицейский машин, и заматерились грубые люди, запихивая её в УАЗик.

– Почему милиция, а не полиция? Я вообще, куда попала? – слёзы брызнули из глаз, заливая кругом всё.

– Гони машину, - завопил державший её водителю. – Гони машину, а то потонем.

Действительно – кругом расплёскивался солёный океан, захлёстывая метровыми барашками волн.

«Я прям Алиса в Стране Чудес» - горький юмор, неудачная шутка.

Приехали в отделение милиции, располагавшееся в величиственном здании, при виде которого она чуть не вскрикнула:

– Это ведь Исаакиевский собор.

– Ошибаетесь, гражданка, - хохотнул за спиной некто – то Эрмитаж.

– Неправда. – Она обернулась, желая увидеть эмведешного грамотея, но на асфальте одиноко ухмылялся иссиня-чёрный кот, презрительно задравщий хвост длинной с размотанный в линию холла-хуп. Милиции нигде не было.

– Я могу идти куда хочу! – не успела обрадоваться померещевшемуся, как выяснилось – ноги никуда не идут, кроме как по направлению к Исаакию.

Выхода не было – пошла, куда шлось. Шаг-второй-третий-четвёртый.

На массивных дверях латунная табличка:

«Правительственное учреждение при ГУМ РФ «Эрмитаж» » .

Ниже белый лист с чёрными Таймс Нью Роман буквами 28-го размера:

«Правительственное учреждение при ГУМ РФ «Эрмитаж» с 18.01.2019 по 12.14.1232 проводит добровольную платную выдачу премий сотрудникам за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Реквизиты для произведения оплаты в бухгалтерии» .

В конце, белом пространстве листа от руки было приписано:

«Также выдаются индульгенции за убийства мирных жителей внештатным сотрудникам из числа членов буддистски-экстремистского бандподполья самопровозглашённой республики Тынну Тыва.»

Ну и дела.. Немало подивившись объявлению, вошла нерешительно внутрь – вместо привычного соборного-клирикального интерьера казённый коридор с охристого цветта стенами, кафельный пол, ни одного окна, зато много дверей – раскрытых, незапертых. Подойдя к одной, заглянула туда, где должна была бы быть комната – огромное панорамное стекло, за которым – небо во всю ширь распростёрло обьятия, маня вверх. За другими дверьми – та же картина.

– Бред. – Сказала она самой себе и тут же она-спящая отреагировала:

– Конечно бред, а ты как хотела? Давай, просыпайся.

– Досмотрю сон и проснусь, - откликнулась она-снившаяся, идя дальше – туда, где в тупике болталась под подолком керосиновая лампочка.

– Матка боска, - воскликнула в следущий момент совершенно как тётя и было отчего. Коридор заканчивался полукруглым амфитеатром, в центре которого гигантских размеров клетка стояла на покрытом сплетённым из ивовых веток ковриком столе. В клетке сидел Шахин.

Заслышав шаги, он встал, не глядя на неё, продекламировал:

– 116-ая статья уголовного кодекса РФ «Побои» . Арест до трёх месяцев.

– Ну, это не много, - она подошла почти вплотную.

– Смотря сколько длится месяц. В этой стране он длится сколько угодно прокурору, – он сплюнул сухо. – Извини.

Надо же, какой вежливый – извиняется. Ах, если бы он так вёл себя в жизни..

– А что насчёт первого подпункта статьи 291 того же Уголовного кодекса – дача взятки должностному лицу? – поинтересовалась сочувственно.

– А что насчёт отсутствующего в статье 291 подпункта – дача должностным лицом взятки подсудимому для получения согласия последнего отбывать полный срок заключения вместо попытки подсудимого засудить должностное лицо на основании статьи 290 в виду неоспоримых доказательств получения должностным лицом взятки за оставление подсудимого лица без адекватного составу преступления наказанию? – отбарабанил он на одном дыхании, смотря куда-то в сторону – туда, где на ивовой ветке проклюнулись зелёные листики.

– Я ничего не поняла.

– А это потому что ты дура.

– Я глупая. Но я не дура. – Возмущение вполне искренее.

– Смотри сюда-смотри сюда.

Контуры тела видоизменялись, и вот уже не Шахин перед ней, а огромная шимпанзе, кокетливо виляет пальцами:

– Знаешь, кто я?

– Обезьяна.

Человеческим голосом разговаривает, что это?

– Ответ не правильный, вы теряете сто тысяч баллов в игре «Побег из тюряги» - сказал пол, улыбаясь во все тридцать два зуба – нарисованные на нём неровными треугольниками цветными мелками.