Хочу тебя, девочка

На это я удивленно вскинула бровь и усмехнулась:

— Ну, я ведь все же пришла. Просто были кое-какие… дела.

— С этим твоим Артемом? — тут же поинтересовался он хмуро.

— Нет. Надеюсь, Артему такие хлопоты в ближайшие лет сто не грозят. Я помогала Елизавете Андреевне с организацией похорон.

Теперь уже казался удивленным Исаев.

— Вот как? И это после всего, что сделал ее сын?

— Ее сын — не она. К тому же… нужно прощать людям их ошибки.

Он попытался приподняться в постели, но я ловким нажатием на грудь уложила его обратно.

— Ай! — поморщился Исаев. — Женщина, ты добить меня хочешь?

— Дай-ка подумать… — закатила глаза я. — Пожалуй, нет. Ты нам еще нужен.

— Нам? — взметнул он вопросительно брови и, не дождавшись ответа, поймал мою руку и притянул к себе. Так близко, что я уже практически на нем лежала. — Скажи… а я вхожу в число тех людей, которым положено прощение их ошибок?

Я внимательно посмотрела ему в глаза.

— Это будет зависеть от того, что ты скажешь дальше.

— Марина, я лю…

— Камиль, я беременна, — перебила я его.

Он растерянно моргнул, а я угрожающе наставила на него указательный палец:

— Если ты только посмеешь спросить, от кого — я организую и твои похороны тоже.

Он поднял вверх руки, а потом прижал меня к себе еще теснее.

— Это что… правда? Я стану отцом?

— Станешь, — рассмеялась я. — Но только если пообещаешь мне, что больше никогда не будешь во мне сомневаться.

— Обещаю! — выпалил Исаев, не задумываясь.

— Что ж, посмотрим на твое поведение… а пока…

Я склонилась и прижалась к его губам, погружаясь в поцелуй, которого мне так не хватало все эти месяцы.

И только теперь ощутила, что по-настоящему спокойна и счастлива.

Эпилог

Я взволнованно прикусила губу, исподтишка глядя на Пьера в ожидании ответа. Он задумчиво хмурился, листая альбом, и по его лицу я не могла понять — считает ли он увиденное провалом или совсем наоборот?

Наконец Пьер отложил альбом и тяжело вздохнул. Я сглотнула, ожидая услышать, что все, что я придумала — абсолютно никуда не годится.

— Первое — купи себе графический планшет, — заговорил после паузы, показавшейся мне вечностью, друг. — А второе… ох, Марина… как же я разочарован!

Он страдальчески закатил глаза и мое сердце упало. Все же не стоило, видимо, совать свой нос в дело, в котором ничего ровным счетом не смыслила.

— Так плохо? — спросила едва слышно, потому что губы предательски задрожали.

Пьер посмотрел на меня с удивлением.

— Плохо? Марина, да это гениально! Гениально настолько, что я уже понимаю — после родов ты ко мне не вернешься. У тебя теперь свой путь.

Он снова тяжело вздохнул и я придвинулась к нему ближе и взяла его за руку.

— Мой путь всегда будет тесно связан с тобой, потому что ты — неотъемлемая часть моей жизни, — выпалила совершенно искренне.

Друг усмехнулся:

— Даже не думал, что самые приятные слова в моей жизни мне скажет самая несносная девчонка, которую я только видел!

— Сочту за комплимент, — усмехнулась я и перевела взгляд на альбом.

— Так что все-таки скажешь? Можно заказывать пошив?

— И не только пошив! Надо развернуть рекламную кампанию, организовать показ… — воодушевленно затараторил Пьер.

— Подожди-подожди! — рассмеялась я. — Какой еще показ?

— Показ коллекции на подиуме, конечно! И ты сама должна быть среди моделей, которые будут это демонстрировать!

Я растерянно уставилась на Пьера, потом скользнула взглядом по альбому. Когда пару месяцев тому назад я мучительно пыталась понять, чем мне теперь заняться и что я хотела бы делать в принципе, ни о каких показах я совершенно не думала. Просто пыталась применить на практике то немногое, что успела вынести из общения с Пьером и своей бывшей работы. А еще — сделать это актуальным для своего нынешнего положения.

— Притормози, Пьер! — взмолилась я и осторожно уточнила у друга:

— Ты же заметил, что это — эскизы одежды для беременных?

Он посмотрел на меня в ответ, как на ненормальную:

— Конечно я заметил, Марина. Я же не слепой!

Теперь уже я смотрела на него с тем же выражением.

— Ну и скажи на милость, кто захочет смотреть на нас, беременных, перекатывающихся, как колобки, по подиуму?

— Захотят! — спокойно уверил меня друг. — Беременная женщина несет в себе особенную красоту. А твоя одежда прекрасно ее подчеркнет.

— Ох, не знаю… — пробормотала в ответ. — Я думала просто заняться распространением своей одежды через интернет-магазины…

— И это мы сделаем тоже! — горячо отреагировал Пьер и оценивающе уставился на мой живот. — Что ж, времени у нас, видимо, не так много, а вот дел — по горло! Так что… за работу, девочка!

* * *

Показ коллекции, экстренно сшитой в кратчайшие сроки, осуществился, когда я уже с трудом могла передвигаться вообще, а не то, что по подиуму. Но Пьер упрямо продолжал настаивать на том, чтобы я сама представила несколько нарядов из коллекции и под его напором я сдалась.

К моему счастью и вопреки всем опасениям рожать прямо на подиуме все же не пришлось. И я благополучно дотянула до афтепати, на которой собрались все самые близкие для меня люди. Но были здесь и те, кого увидеть было настоящей неожиданностью.

— Привет, — улыбнулся мне Артем, протягивая букет цветов. — Великолепный показ.

Я взглянула на него с удивленной улыбкой:

— Теперь ты не просто ценитель женской красоты, но еще и красоты беременных?

Он рассмеялся:

— Нет. То есть, я ничего не имею против беременных! — поправился он тут же. — Но я пришел просто чтобы тебя поздравить.

Его глаза лукаво блеснули, но в глубине затаилась легкая грустинка, когда Винский добавил:

— А еще, чтобы сказать — я всегда буду жалеть о том, что так безнадежно опоздал… во всем. И все же… я очень за тебя рад.

— Спасибо, — улыбнулась я ему с искренней признательностью.

— Ты опять пристаешь к моей жене? — раздался позади шутливо-грозный голос Камиля и его сильные руки бережно обвились вокруг моей весьма раздавшейся талии, если ее вообще теперь можно было так назвать.