Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери

На глине установлены пирамиды из камней, растянувшиеся на пустынном возвышении вдоль изгороди. Маленькие груды камней отмечают каждую из шестнадцати могил. Некоторые пирамидки украшены венками полевых цветов, тщательно воткнутых между камней. Джоши Ли Гамильтон проследил за тем, чтобы камни на могиле Сары Бингхем были украшены прекрасным букетом небольших белых роз Чероки, которые в изобилии растут вдоль садов. Гигант успел полюбить боевую толковую девчушку... и её смерть разбила ему сердце.

– Боже, мы просим принять к себе наших потерянных друзей и близких, - произносит Джош, стоя у края изгороди, а ветер треплет его армейское пальто цвета хаки, наброшенное на широкие плечи. Его шероховатое лицо блестит от слез.

Джош рос баптистом, и, не смотря на то, что за годы растерял большую часть своей религиозности, с утра он попросил своих товарищей разрешить ему произнести несколько слов. Баптисты не вкладывают большого значения в молитву по мёртвым. Они верят в то, что праведники отправляются в рай в момент смерти, а неверующие - в ад, но Джош чувствовал себя обязанным сказать что-то.

Он видел Лилли утром и, задержав на мгновение, прошептал ей слова поддержки. Но что-то было не так. Помимо просто горя, внутри неё что-то происходило. Она была слабой в его огромных руках, её хрупкая фигура непрерывно дрожала, словно раненая птица. Она почти ничего не говорила. Всё, что ей было надо - это остаться одной. Она не собиралась идти на панихиду.

– Мы просим забрать их в лучшее место, - продолжил он и его глубокий баритон надломился. Работа по обезвреживанию тел негативно сказалась на гиганте. Он держится изо всех сил, но эмоции душат его голосовые связки.
– Мы просим тебя.. тебя..

Он не может продолжать. Он отворачивается, склоняет голову и безмолвно плачет. Он задыхается. И не может стоять там. Едва осознавая свои действия, он уходит подальше от толпы, подальше от мягкого, ужасного звука плача и молитв.

Среди множества вещей, что он пропустил, погрузившись в горе, было то, что Лилли Коул была не единственной, кто отсутствовал на панихиде. Чед Бингхем также пропал.

* * *

– Ты в порядке?
– Лилли на какое-то мгновение удерживает дистанцию, стоя на краю поляны, нервно сцепив между собой руки, в пяти метрах от Чеда Бингхема.

Худощавый мужчина в кепке с логотипом «Джон Дир» долгое время ничего не отвечает. Он просто стоит на опушке, со склонённой головой, спиной к ней, и с опущенными плечами, словно на них лежит огромная тяжесть.

За минуту до начала похоронной церемонии, Чед Бингхем удивил Лилли, возникнув возле её палатки и попросив поговорить наедине. Он сказал, что не винит её в смерти Сары и, увидев в его глазах надрывающую сердце печаль, Лилли поверила ему. Именно поэтому она пошла за ним сюда, на небольшую поляну в плотной роще деревьев, растянувшихся на северной стороне поместья.

Около шестидесяти квадратных метров засыпанной хвоей земли, ограниченной мшистыми камнями, находится под пологом листьев, сквозь которые светит серый солнечный свет, фильтрующий в лучах пылинки. Холодный воздух пахнет разложением и помётом животных.

Полянка находится достаточно далеко от палаточного городка, и тем самым обеспечивает некую уединённость.

– Чед…

Лилли хочет что-то сказать, сказать, как она сожалеет. Впервые с тех пор, как она встретила этого мужчину, когда он был готов развлечься с Меган прямо перед носом своей жены, Лилли увидела Чеда Бингхема как простого человека... несовершенного, напуганного, взволнованного, сбитого с толку и опустошённого потерей своей маленькой дочери.

Другими словами, он просто старый добрый малый - не лучше, но и не хуже, чем кто-то из других уцелевших. И сейчас Лилли чувствует волну симпатии, окутывающую её.

– Хочешь поговорить об этом?
– наконец спрашивает она его.

– Да, думаю... может и нет... Я не знаю.
– Он все ещё стоит к ней спиной, голос похож на капающий ржавый кран. Печаль связывает его плечи, заставляя дрожать в тени сосен.

– Мне жаль, Чед.
– Лилли рискует приблизиться к нему. На её глазах блестят слезы.
– Я любила Сару, она была чудесной девочкой.

Он что-то отвечает настолько тихо, что Лилли не слышит его. Она подходит ближе.

Мягко кладет руки на плечи мужчине.

– Я знаю, что никто ничего не может сказать... в такой момент.
– Она говорит, глядя ему в спину. На небольшой пластмассовой вставке на его кепке написано СПАЛДИНГ. На его шее выбита маленькая татуировка с изображением змеи.
– Знаю, что это не утешение, - добавила затем Лилли, - но Сара умерла как герой - она спасла жизни сестер.

– Правда?
– Его голос повысился едва до шёпота.
– Она была такой хорошей девочкой.

– Я знаю, что она... она была удивительной девочкой.

– Ты так думаешь?
– Его спина бесшумно повернулась. Голова наклонилась. Плечи мягко задрожали.

– Да, я так считаю, Чед, она была героем, она была одна на миллион.

– Правда? Ты так думаешь?

– Абсолютно.

– Так почему ты не сделала свою БЛЯДСКУЮ РАБОТУ!
– Чед обернулся и жестоко ударил Лилли кулаком, так, что она прикусила свой язык. От внезапного удара по голове, перед глазами закружились звёздочки.

Чед ударил её снова и снова, и она, пятясь, натыкается на обнажившийся корень и падает на землю. Чед нависает над ней со сжатыми кулаками и сверкающими глазами.

– Глупая никчёмная сучка! Всё, что ты должна была сделать - это защитить девочек! Грёбаная шимпанзе справилась бы с этим!

Лилли пытается откатиться прочь, но Чед ударяет её стальным носиком ботинка по бедру, отбрасывая в сторону. Её бока обжигает боль. Она судорожно хватает воздух, её рот наполняется кровью.

– П-пожалуйста..

Он тянется вниз и опрокидывает её на спину. Держа её за грудки свитера, он шипит на неё, обжигая кислым дыханием лицо.

– Вы с твоей маленькой блядской подружкой думаете, что это вечеринка? Ты курила травку прошлой ночью? Да? ДА?

Чед бьёт Лилли в челюсть, выбивая ей зубы и бросая спиной на землю. Она падает с мучительной болью, ломая два ребра, и кровь заливает её. Она не может дышать. Ледяной холод охватывает её и застилает зрение.

Всё, что она может, это сфокусироваться на мускулистом теле Чеда Бингама, нависшем над ней, обрушивающемся на неё с огромным весом, сидящем на ней, разбрызгивая слюни не поддающегося контролю гнева, просачивающиеся из уголков его рта.