Холодное Сердце Железных Королевств

И в какой-то момент ей даже показалось, что пластинка эльфийского амулета под ладонями стала чуточку теплее.

Открыв глаза, она заметила, как голубоватый лёд статуи под её руками превратился в металл алой кирасы доспехов. Волна метаморфозы растеклась по всему телу покойника, вернув ему и его снаряжению привычные цвета. Колдунья даже поймала себя на мысли, что возвращение Анны к жизни наверняка выглядело точно так же.

В этот момент мертвец судорожно дёрнулся. Эльза отпрянула от неожиданности, с удивлением взирая на варкастера, которого выгнуло колесом. Выпучив глаза, каратель попытался сделать вдох, но у него не получилось. Только облачко пара вырвалось из широко раскрытого рта, обратившись в тончайшую снежную взвесь. Земля под ним с глухим треском покрывалась льдом, а конвульсивные движения рук порождали выбросы холода, заставлявшие созданный Снежной Королевой полог инея вставать маленькими ледяными торосами.

Анна дёрнулась было спасать сестру от хадорца, наверняка опасаясь, что тот вновь вознамерился убить непокорную колдунью, но здоровяк сгрёб её в охапку и потащил прочь, не давая ни вырваться, ни воспользоваться пистолетом. Эльф так и вовсе в ужасе отползал прочь, не переставая шептать молитвы на своём шипящем языке. Даже Олаф предпочёл отойти в сторону. Хотя, казалось бы, ему-то чего бояться?

– Тише. Потерпи немного. - бросилась успокаивать и утешать ожившего мертвеца бывшая герцогиня, пытаясь удержать на месте, чтобы тот не причинил вреда ни себе, ни другим.
– Сейчас всё кончится.

Она помнила, каким мучением стало для неё слияние с кулоном Ниссора. А ведь она владела им с детства, и к тому же была с рождения обручена со стихией холода, которая не могла причинить ей вреда. Да и долгие годы обучения искусству арканной магии тоже помогли обуздать пробудившиеся в ней силы. Магическая подготовка варкастеров была гораздо слабее - их больше натаскивали на тактику и искусство ведения боя. Поэтому для Краснова потрясение было гораздо сильнее, и могло покалечить или даже свести с ума.

Капитан был на голову выше и заметно крупнее Снежной Королевы, которая силилась его удержать. Заклятье ледяных оков теперь было бесполезным, потому что став вместилищем силы бога зимы, каратель стал неуязвим к магии холода, как она сама. Ей пришлось импровизировать, прижав руку терзаемого судорогами карателя к земле коленом и навалившись всем весом, чтобы добраться до груди и начать шептать заклятья, что были призваны отделить его от древнего артефакта, пока ещё не стало слишком поздно.

Пробуждённые словами силы, круги сияющих голубых рун взвились вокруг её раскрытой ладони, заставив несчастного замереть, выгнувшись так сильно, насколько позволяли доспехи. Сорвавшиеся с пальцев колдуньи тонкие белоснежные молнии спицами впились в кирасу его доспехов, вытягивая из него тот самый белоснежный шарик кулона Ниссора, освобождая от ноши, что была для него непомерна.

Как только звезда древнего артефакта покинула тело варкастера, сияя ровным светом между её пальцев, Лука безвольно рухнул на землю, словно марионетка, которой разом обрезали все нити. Однако сейчас Эльзе нужно было завершить ритуал, поэтому она продолжила нашёптывать заклятья, чтобы заключить артефакт в привычную форму кулона. И только когда знакомая с детства прозрачная сфера на конце короткого матового цилиндра, испещрённого мелкой вязью некогда незнакомых эльфийских рун упала в её раскрытую ладонь вместе с хрустальной цепочкой, чародейка смогла вздохнуть свободно.

Капитан лежал на земле не шевелясь, глядя в небо широко раскрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что вместе с силой бога зимы его покинула и жизнь. И только пар, вырывавшийся с прерывистым дыханием, свидетельствовал об обратном.

– Капитан, вы слышите меня?
– Эльза осторожно склонилась над ним и заглянула в глаза.
– Вы узнаете меня?

Не дождавшись ответа, она принялась сперва трясти его за плечи, а когда это не получилось, начала хлопать по щекам, пытаясь привести в чувства. В ней проснулся страх того, что Краснов не выдержал испытания и лишился разума.

– Клянусь на каноне Истинного Закона Менота, я уже видел златые врата Его града небесного...
– наконец прошептал каратель, всё так же смотря в затянутое серыми облаками небо.
– Почему же Он отверг меня?

– Это не Менот отверг тебя.
– вместо бога ответила окрылённая надеждой девушка.
– Это я тебя не отпустила.

– Я всё ещё жив?

– Это ненадолго.
– заметил здоровяк, беспардонно встряв в разговор.

– Сейчас твои товарищи исправят это упущение.

Воскрешение варкастера было настоящим чудом. Анна, конечно, слышала истории про подобные чудеса, что время от времени творили менитские священники, тем самым укрепляя веру своих последователей до столь слепого фанатизма, что те полностью теряли остатки здравого смысла и инстинкта самосохранения. Но она даже подумать не могла, что Эльза способна на такое. Даже после того, как сестра вернула к жизни её саму. Ведь тогда она просто сняла собственное проклятье, а здесь она сперва исцелила смертельную рану, и даже сделала карателю новое лицо вместо той отвратительной образины.

Воскресший хадорец пребывал в состоянии шока, отказываясь поверить в спасение, и толку от него сейчас было немного. Хорошо ещё, что он не набросился на спасительницу сразу, принявшись ощупывать своё новое лицо, и та смогла объяснить ему, что от него хотят. Но это было слабым утешением на фоне той армии, что стальной стеной двигалась ему навстречу.

Вихри колдовской метели уже рассеялись. В начавшемся бою они были только помехой для многочисленных стрелков. Анна поймала себя на мысли, что посадник Лаэдри не лгал, обещая обрушить на непокорное герцогство всю мощь военной машины империи. Открывшаяся взгляду картина надвигающейся подобно лавине армии пробуждала страх. Наступавшие по центру варджеки расступились, открывая линию огня штурмовым коммандос, шедшим позади стеной щитов, ощетинившейся стволами карабинов. Основная масса пехоты Зимней Гвардии продолжала разворачиваться на флангах, на ходу паля из винтовок по приближающимся снеговикам. Хадорцы подошли к вопросу обстоятельно и в качестве дополнительной огневой поддержки пригнали даже мановаров-бомбардиров, что возвышались за спинами своих соратников, двигаясь во второй волне.

Как северяне умудрились так быстро развернуть с марша столь неповоротливую и неприспособленную к длинным переходам тяжёлую пехоту, оставалось загадкой. Обычно подготовка паровой брони к бою занимала не менее часа, во избежание небоевых потерь от рванувшего форсированного котла или лопнувшей трубы с перегретым паром. Даже чтобы просто прогреть котёл и довести давление до рабочей отметки нужно было время. А тут они уже шли в атаку с марша. Пускай их паровые доспехи не могли похвастаться грацией и проворством, они позволяли солдату управляться с тяжёлым бомбомётом как с обычным карабином. И сейчас мановары с глухим уханьем посылали заряды над головами шедших впереди бойцов, топя противника в вихре взрывов и шрапнели.

Шедший слева варджек тоже присоединился к ним, открыв огонь из заменяющей ему левую руку пушки и всадив тяжёлый фугас в прикрывшегося лапами снежного монстра. Мощный взрыв заставил здоровенного снеговика отшатнуться назад, разметав окружавших его меньших воинов Снежной Королевы. Сколь грозными ни были эти порождения колдовства, хадорцы просто расстреливали их как в тире, пользуясь подавляющим превосходством в огневой мощи. И хотя снежное войско бросилось в контратаку, это был шаг отчаяния. Пускай для больших монстров пули и шрапнель были не более чем мелким неудобством, но даже им приходилось туго под градом снарядов и бомб, что рвали на куски зачарованный снег. А у маленьких снеговиков и вовсе не было ни единого шанса.

Для толстой брони имперских боевых машин зачарованные пули её пистолета были что комариные укусы. Тем более, что шедший по центру варджек отличался от своих собратьев покатым корпусом, делавшим его похожим на стальной шар с рядом дымовых труб на вершине. Она слышала достаточно историй про новую модель, отличающуюся просто чудовищным бронированием. Говорили, что под толстым внешним панцирем скрывались почти ничем не прикрытые основные узлы машины, которые становились уязвимы как только автоматон раскрывал для атаки руки с закреплёнными на них бронелистами. Но до тех пор этот механизм могли пронять только бронебойные снаряды тяжёлых пушек. И от одного взгляда на надвигающуюся стальную лавину опускались руки и дрожали коленки.