Холодные мечты

– Стоп! – вдруг сообразила Доминика. – А откуда вы все это знаете, если вас там не было? Вы так рассказываете, как будто все это видели.

– Откуда? Оттуда! Свои источники у меня! Сумел я эти сведения раздобыть. Ты коли слушать не хочешь, так чего меня обо всем выспрашиваешь?

– Извините, – буркнула Доминика, и решила, что особо доверять рассказу Мителкина все же не следует.

– Так вот, очнулся адвокатишка и вмиг сообразил, что нужно им дарственную оформить. Таким-то макаром и завещание работать будет, и Империя врагу не достанется.

– А когда Генерал явился наследство получать, его схватили в плен, – вскричала Доминика, вспоминая обещание Афанасия Афанасьевича, что наследник свое получит. – Он тогда не ожидал подвоха и был уверен, что вошел как победитель.

– Так оно и было! – согласился Мителкин.

– А недавно он сбежал, – добавила Доминика.

– Верно, говоришь! Ну так, пусть побегает. Силы-то прежней он не имеет, поизмотался он пока в плену-то сидел, еще долго оклемываться будет. Лианка-то его надежными заклинаниями удерживала, магию звезд туда приплела, она в этом большая мастерица, – сказал Мителкин. – Вот теперича ты все и знаешь! Все уже в прошлом. Не мучь адвокатишку, тягостно ему все это вспоминать.

С этими прощальными словами уборщик подхватил ведро со шваброй и непринужденно вышел в коридор, оставив дверь открытой настежь. Едва только Доминика прикрыла дверь, и попыталась понять, насколько она может доверять его рассказу, как в дверь снова постучали.

– Да! – крикнула она.

В этот раз дверь раскрываться не стала, через нее просочился коловертыш Собит. Вид он имел самый печальный, шерсть свалялась и сбилась в колтуны, уши повисли, хвост перевязан бинтом, одно стекло в очках разбито.

– Поздно уже, милостивая владычица, поздно! – заявил он.

– Двенадцатый час ночи, – пробормотала Доминика и тут же спросила. – Что с тобой случилось?

– Не о том заботишься, родимая. Ох, не о том. Войско у Генерала огромное, – продолжил коловертыш. – Силища у него немереная, готов он на Империю напасть. Макейчик всех своих мобилизовал, оборону держать. Ох, да не выстоять нам, не выстоять. Цвет Империи совсем увял.

– У Генерал сил немного. Он все это время в плену бы…

– Ох, дуреха! – вздохнул Собит. – Я шпионил, в ряды его пробирался, сила там несметная. Да, Макеюшка с ними может и разберется. Верно, ты говоришь, что сам Генерал в плену денечки коротал, да страсти-то в другом.

– В чем же?

– Во врагах наших лютых, не просто так Генерал сбежал, помог ему кто-то. И этот кто-то армию его в повиновении держал, да ряды ее множил, – сетовал коловертыш. – Кто-то, кто вхож в Империю. Завелся тут у нас предатель, а вычислить я его не смог. Ты бы, владычица, поосмотрительней была. Всяко может случиться.

– Какое еще всяко?

– Всякое всяко.

– Нас поэтому тут держат и не выпускают?

– Сие мне не ведомо, – вздохнул Собит и направился к двери, но вдруг остановился и печально добавил. – Всем нам следует быть поосмотрительней, да повнимательней. Хитер и коварен наш враг.

Коловертыш просочился сквозь дверь. Доминика вздохнула, подумала, что сведения у Мителкина и Собита несколько противоположные, а кому из них верить неизвестно, поскольку ни один из них доверия не внушал. И тут снова кто-то постучал. Это был очень настойчивый стук человека, уверенного, что он вообще-то стучаться не обязан и делает это лишь из крайней вежливости.

– Входите уже, – крикнула Доминика, подумав, что сегодня вечером следовало вообще дверь держать раскрытой настежь. Чужие здесь не ходят, а свои уже измучили визитами.

В комнату вошла Анжела, следом за ней появился Савелий. Оба сияли от радости.

– Мы завтра идем на концерт! – выпалила новость Анжела. – К Лучезару, – уточнять, разумеется, не следовало, но Анжеле нравилось произносить его имя.

Доминику это не удивило, все сегодняшние визитеры сходу говорили ей самые разные вещи, то, что в течение дня почему-то сказать постеснялись. И все новости были как на подбор очень важные, очень странные и очень противоречащие.

– Афанасий Афанасьевич передумал? – спросила Доминика. – Он отменил журналистов?

– Нет, это я передумала, – широко улыбнулась Анжела. – Но с ним спорить не стала, он всегда соглашается, а делает по-своему. Вот и я согласилась с ним, а сделаю так, как велит сердце.

– Ага! Круто мы!

Судя по их довольным лицам, Савелий с Анжелой ждали какого-то одобрения своих действий.

– Я ничего не понимаю! – покачала головой Доминика.

– Мы не дети! – заявила Анжела. – Мало того, что нас заставляют общаться с Макеем, нам не дают развлекаться, нам запрещают знакомиться с другими людьми… Ты, например, завела себе парня, пока тут была?

– Не-а, – от неожиданности Доминика выпучила глаза.

– Вот именно! Нам мешают вести личную жизнь, ходить на тусовки, знакомиться, а теперь еще запретили ехать на концерт. На концерт, которого я ждала всю жизнь. Мне не нужно ничье разрешение, я совершеннолетняя хозяйка своей жизни. Я решила ехать, значит, я поеду. И вы тоже едете!

Торжество звучало в ее голосе, а глаза горели победным блеском. Кроме всего прочего Анжела еще несколько раз кивнула, чтобы недоумевающая Доминика уяснила, насколько сильно ей повезло, иметь такую подругу как она, а так же уяснила и то, что после всего пережитого, и перед предстоящим концертом, конечно, они стали подругами.

– Но как мы туда попадем? – оторопела Доминика.

– Легко! Сделаем вид, что готовимся к конференции, а сами замаскируемся, покинем резиденцию и на такси доедем до клуба. Там уже переоденемся в нормальных людей. Или переоденемся по дороге. Эти мелочи я обдумаю к утру.

– В самом деле, легко, – согласилась Доминика. Маскироваться их научили просто блестяще, деньги на такси вообще больше не были проблемой, да и то, во что переодеться, они могли взять с собой. К тому же за ними никогда никто специально не следил, их просто все время занимали чем-то необходимым, так что не было возможности отклониться в сторону и покинуть резиденцию. Теперь же, они смогут сделать вид, что заняты подготовкой к конференции и их поведение никого не удивит.

– Афанасий Афанасьевич назначил конференцию на семь специально, ведь концерт тоже в семь начинается, – продолжила Анжела. – Значит, если мы в шесть сбежим из резиденции, все подумают, что мы просто сидим по своим комнатам и красимся… Хорошо, Савелий, все подумают, что мы с Доминикой красимся, а ты полируешь брекеты. Даже то, что мы завтра сделаем себе новые прически и макияж в салоне внизу, тоже будет вполне оправданно предстоящей конференцией.

– А как же сама конференция? – спросила Доминика. – Ведь все будут нас ждать?