Холодный март 14-го

– Сегодня в наряде только надежные люди, - сообщил он “туристам”, когда все собрались в соседнем доме и расселись прямо на полу, - отбой прошел штатно, все спят. Тихо заходим и располагаемся в учебном корпусе. Остальной, неблагонадежный личный состав запрём в казармах. Двери надежные, на окнах - решетки. Не сбегут.Станцию развернули?
– с последними словами пузан глянул на сутулого. Тот молча кивнул.
– Хорошо, времени у вас на всё-про-всё до 9.00. Справитесь?
– продолжил вышиваночный начальник части и, получив в ответ утвердительный кивок, посмотрел на Сенченко и Пахоменко.
– Тогда ровно в 7 начинаем. Что у вас там полагается?

Таймер в моей голове начал сбоить, ибо я не понял, что должно начаться в 7.00 и на что “всё-про-всё” у заговорщиков времени до 9.00.

– Информация о захвате воинской части ПВО повстанцами выйдет в Нью-Йорке в вечерних девятичасовых новостях, - бодро отрапортовала Дарья, - а это значит, что уже с 6.00 по московскому времени все СМИ России будут смаковать эту информацию.

– А если не будут?
– недоверчиво спросил бандеровец.

ЦРУшница посмотрела на него снисходительно, как учительница младших классов на первоклашку.

– Российские СМИ так устроены, - назидательно произнесла она, - что готовы проигнорировать самую горячую и достоверную новость из национальных источников, но зато гарантированно разместят у себя любую дичь, если она опубликована в США или Великобритании. Работает безотказно, сбоев не даёт, что ещё раз наглядно подтверждает их холопскую сущность и генетическую неполноценность.

– Красиво сформулировано, - похвалил Дарью Сенченко.

– Поэтому, - продолжила Пахоменко, проигнорировав комплимент бывшего комсомольского вожака Крыма, - уже к семи утра мы ждём у ворот ажиотаж и давку наиболее впечатлительных и экзальтированных …

– А далее?

– Всё, как положено, - повела плечами ЦРУшница и хмыкнула, - народные гуляния, братания, танцы с бубном… К полудню сворачиваемся. Уходим тем же путем.

– Ну ладно, - махнул рукой пузан, - общественные дела меня не касаются. Важно, чтобы к 9.00 всё было готово к главному концерту. Располагайтесь, готовьтесь. Флаги и всю остальную атрибутику возьмёте в соседней комнате. Неделю коллекционировал.

Поморщившись, как от лимона, он окинул взглядом собравшихся.

– Ко мне вопросы есть?

Вопросов не было. Вислоусый пузатый самостийный командир резво направился к входной двери и сдернул трубку домофона.

– Ну, как там?.. Хорошо, открывай!
– произнес он в аппарат и вышел во двор.

Туристы-правосеки нестройной гурьбой вывалились из помещения. Я выходил последним, задержался на крыльце, огляделся вокруг и обомлел - в конце двора на месте бетонной стенки зиял полноценный проезд три на три метра, ведущий, судя по всему, в какой-то ангар, чьей стеной и было то, что я ошибочно принял за забор.

– Вот это да!
– вырвалось у меня от лицезрения таких метаморфоз.

– Засранцы, - со смесью восхищения и зависти произнес оказавшийся рядом Сенченко, - чтобы сподручнее было воровать военное имущество, они себе устроили подпольное КПП.

– Швыдче, швыдче, хлопцы (Быстрей, быстрей, парни), - нетерпеливо произнес командир части, подталкивая “туристов” к проходу, - там вас встретят и проведут…

Обгоняя нас, вперед прошмыгнул сутулый помощник местного босса, а за ним еще двое военных, одетых в замызганные бушлаты советского образца, на ходу разматывая полевой кабель.

Ангар оказался частью автопарка, а тот, в свою очередь, упирался в учебный корпус - серое длинное, двухэтажное здание довоенной советской постройки. Рядом стояли образцы техники, потертые, с выцветшими от времени коробками кунгов, карандашами пусковых установок, подпирающими темное небо, локаторами, замершими в самых неестественных положениях.

– Давайте быстрее, - на территории автопарка нас ждал первый военный, одетый по форме, - все в учебный корпус. Подъезд с торца.

Задерживаться никто не намеревался по совершенно прозаической причине - мартовский ночной воздух, кондиционированный и увлажненный близким морем, забирался под одежду, охлаждал, заставлял прятать руки в карманы и передвигаться бодрой рысью, чтобы при первом удобном случае мы могли нырнуть в теплое помещение.

В учебном корпусе царил суровый армейский порядок, в простонародье называемый бардаком. Просторное фойе с высоким потолком, сохранившее следы сталинского ампира, было заставлено штабелями различной аппаратуры - от блоков управления советского производства до стоек с современными серверами. Между ними ветвились пучки кабелей, тянущихся по коридору и растекающихся по отдельным помещениям. Постоянно запинаясь обо всё это хозяйство, чертыхаясь и тяжело дыша, по фойе сновал рядовой и сержантский состав, что-то перетаскивая, сматывая и разматывая, роняя и закрепляя кабельные пары, проявляя совсем не полуночную активность. Создавалось впечатление, что обитатели либо готовятся к переезду, либо только что приехали и разбирают багаж, в беспорядке сваленный в прихожей.

Кастрюлеголовые “туристы” сгрудились в уголке у входа и ошарашенно разглядывали этот человейник, пока в фойе не заскочила Пахоменко.

– Не спим, слушаем внимательно!
– рявкнула она командирским голосом.
– Сейчас я называю командиров групп и номер аудитории. Старшие подходят, получают ключ, пакеты со своим позывным и следуют со своими людьми в выделенную учебную аудиторию. Там вскрывают пакет, досконально изучают инструкцию, ждут меня. Всё понятно?..

Далее Пахоменко бодро выкрикивала позывные правосеков, и толпа стремительно рассасывалась, пока я не остался один.

– А мне?

– В актовый зал - там все соберемся на окончательный инструктаж.

– Это куда?

Пахоменко махнула рукой в направлении, противоположном от того, куда уходили кастрюлеголовые и уползал пучок кабелей.

Отправившись по указанному адресу, я внимательно оглядывал штабеля приборов с целью распознать, что же американцы хотят любыми способами вывезти из этого царства анархии?

Найдя первое помещение с двустворчатой приоткрытой дверью, я смело шагнул внутрь и сразу понял, что попал не туда. Ничего актового в этом зале не было. Аудитория встретила меня характерным жужжанием и щелканьем реле. Горела подсветка экранов, мигали светодиоды. По периметру вдоль стен выстроились в ряд стойки с аппаратурой, посредине громоздился огромный стол с разложенными на нем схемами и картами. Всё полностью соответствовало понятию учебного класса, кроме одного - учебная аппаратура ночью работать не должна. Армейские учебные материалы не должны быть разбросаны по столам, словно их только что использовали и оставили буквально на минутку.

Воровато оглянувшись и поняв, что в данный момент никому не интересен, я подошел к столу с разложенной на нем детальной картой Крыма, поверх которой отдельным фиговым листочком примостился список международных авиарейсов, часть из которых была помечена жирным желтым фломастером.

Ах, вот они что задумали!..

– Господи!
– бывший комсомольский вожак театрально закатил глаза, - никому ничего нельзя поручить - всё приходится делать самому! Твоя главная задача - связь с общественностью. Все эти пресс-релизы, пресс-подходы, митинги, заявления о том, что Русская весна победила, и Крым возвращается в родную гавань, что часть будет лояльна местному самоуправлению и всё прочее бла-бла-бла…