Холодный март 14-го

– У нас что, и митинг будет?

– Если понадобится. Тебя из Харькова прислали, как самого языкастого, вот и соответствуй. Кстати, я позвонил, сказал, что ты добрался нормально. Завтра звездой станешь, ясно?

– Ясно!..

Хотя, на самом деле, ни черта не ясно. Понятно только, что меня принимают за кого-то харьковского майданутого. Узнать бы, кому он звонил в Харьков, что говорил и что ему ответили? Вряд ли в Харькове кто-то знал, что отправляют в Крым своего “побратима” косить под пророссийского активиста? У этой публики язык за зубами не держится - растрепали бы в момент. Стало быть, никакого особенного обмена информации не произошло. Протокольное - всё нормально, добрался, встретили, не более. Главное -меня пока не раскрыли - значит, есть шанс еще сутки поиграть в шпионов, а потом… Я не знал, что будет потом, но чувствовал, что в шпионские игры более играть не придется. Не давал покоя вопрос - зачем тащить человека из Харькова, чтобы объявить в пророссийском Крыму о том, что он пророссийский? Здравствуй, капитан Очевидность! Это и так происходит явочным порядком! Я решительно не понимал, в чем подвох. И ради такой шумихи толпа правосеков в компании с иностранными специалистами, проникает на военный объект, рискуя если не жизнью, то здоровьем? Надо разбираться…

На Фиоленте полдюжины воинских частей. Куда конкретно мы направлялись - не знаю. Мне оставалось гадать и наблюдать. Неизвестность - это всегда тревожно, но сейчас как-то особенно. В воздухе витало совсем недоброе предчувствие, обволакивало липким туманом, сбивало настроение, не давая погрузиться в атмосферу торжества, которое я испытал в марте 2014 года. Интуиция в виде неясной тревоги меня никогда не подводила, а сейчас я буквально физически чувствовал, как на горле сжимаются челюсти адовых псов, которые норовили поглотить меня, погружая в пучину отчаяния и безысходности.

“Кручу-верчу, запутать хочу” - шептал я еле слышно, глядя, как автобус петляет по частному сектору Фиолента. На юге темнеет стремительно. Короткий мартовский день закончился неожиданно, моргнул пару раз и всё, словно лампочку выключили. Где мы конкретно находимся, я перестал понимать четверть часа назад, когда ехали к месту назначения, старательно избегая дорог, протискиваясь среди заборов и домиков, пока не остановились у одного из них, окруженного высокой трехметровой крепостной стеной из кирпича, с широкими крепкими железными воротами. Назвать забором такое фундаментальное ограждение язык не поворачивался.

Нас ждали. Створки ворот распахнулись. Автобус рыкнул, окутался сизым выхлопом и заполз внутрь, почти полностью заполнив собой небольшой аккуратный дворик, выложенный разноцветной брусчаткой. Прямо - глухая бетонная стена, слева - одноэтажный жилой дом, справа - хозпостройки и флигель, мало уступающий по размерам дому. Всё такое же основательное, как и забор.

Пассажиры высыпали на улицу, осматриваясь и тихо переговариваясь между собой. Говорливые резко прикрутили громкость. Напряжение витало над головами, и только американцы были расслаблены и деловиты. Профессионалы. Они откинули крышку багажника, быстро, но аккуратно начали выгружать свои баулы и тащить под навес. Очень удобное время, чтобы узнать, что там внутри. Я схватил ближайший, рванул - в нем было килограммов под тридцать. Напрягся, потащил.

– No-no-no, - засуетился “скалолаз”, принимавший багаж, выставив ладони вперёд, - Careful. It can't be stacked or thrown! (Осторожно! Не бросать и не ставить друг на друга!)

– Он просит тебя быть аккуратнее, - перевела с английского оказавшаяся рядом ЦРУшница.

– Они что, хрусталь там везут?
– недовольно фыркнул я, опуская багаж на землю.

– Electronic devices, - буркнул “турист”, забирая у меня баул.

Час от часу не легче! Что тут происходит?

– Что делать дальше?
– громко спросил я, увидев, что всё начальство находится в шаговой доступности.

– Сейчас хозяева придут и всё скажут.

– А кто у нас хозяева?

– Скоро познакомишься. Всему своё время. А пока займись чем-нибудь полезным… Вон речь сочини - завтра будем перед прессой выступать от имени группы крымских патриотов, захвативших военную часть ПВО и обезопасивших таким образом небо над Крымом.

Значит, всё-таки ПВО. Хоть тут какая-то ясность… Но что эти черти замутили?

На Фиоленте с советских времен стояла всего одна часть ПВО - №3009, вооруженная зенитно-ракетными комплексами С-300ПС. Вещь крайне серьезная, запросто может пальнуть не только по воздушной, но и по наземной цели, но для этого комплекс требуется вывести из ангара, развернуть, открыть склад, зарядить пусковые установки, запитать электричеством, поднять локатор, который у радиоразведки сразу начнет светиться, как новогодняя ёлка. А у ворот стоит вежливый пост и терпеть такую активность не будет. “Туристы” со “скалолазами” должны это понимать. Так что же они задумали?

– Здоровеньки булы, шановни панове!
– раздалось со стороны дома басовито-снисходительное.

На крыльце в свете уличного фонаря материализовался дородный колоритный детинушка среднего роста и возраста, вполне подходящий по вокальным данным на роль запевалы “Батька наш Бандера”. Каштановые волосы с яркой проседью на висках прикрывала кепка-полицайка с высокой тульей. Козырек головного убора скрывал брови. Под ним в тени чернели глазные впадины, над седыми усами блестел мясистый нос. Лицо представляло собой почти правильное подобие окружности. Всю эту геометрию подпирал снизу полумесяц двойного подбородка, уходящий в растаманку, а она, в свою очередь, практически лежала плашмя на впечатляющем пузе. При виде этой емкости, почему-то сразу вспомнился анекдот: “Запомни, сынок: живот не от пива, а для пива”.

– Проходьте до будинку (Проходите в здание), - пророкотал обладатель столь выдающихся форм, призывно махнув рукой, и скрылся за дверью, к которой сразу же охотно потянулись западенские “туристы”, чувствующие себя неуютно и зябко в незнакомой местности под открытым небом.

К американцам, стоявшим под навесом хозпостройки, в ту же секунду метнулся другой персонаж - худой, сутулый, прячущий лицо за поднятым воротником армейского бушлата. Он что-то сказал вполголоса обступившим его “скалолазам”, открыл дверь и шустро, как ящерица, юркнул в здание. За ним, без лишних разговоров, подтянулись представители “империи добра”. Автобус, недовольно фыркнув, сдал назад и скрылся на улице за воротами. Площадка опустела.

“Мальчики налево, девочки направо”, - пробормотал я, стараясь определиться, куда мне следует направиться. Правильнее было бы - за мужиком в растаманке, но гораздо интереснее - к янки. В любом случае майданутые во всей этой истории - подтанцовка. То, что должно произойти, связано с Джо и его командой. И это “что” становится всё более горячим, краеугольным, тревожным.

Глава 20. “Алекс - Юстасу”

Сердце трепыхнулось и замерло, словно его отключили от источника энергии. Легкие будто парализовало - ни вдохнуть, ни выдохнуть, а во рту появился противный железный привкус. Состояние такое, будто штакетником шарахнули по загривку. Зато в голове прояснилось, распогодилось, и пазлы сложились в логичную, непротиворечивую картинку. Всё это должно случиться позже, когда в небе над Донбассом будет сбит рейс MH17. Обвинят в этом ополчение, русских всем хором назовут террористами. Напрочь отрежут возможность международного признания независимости мятежных регионов… И такая перспектива вдруг замаячила в Крыму. Наверно, это как раз то, о чем говорила Не-Доля: “...Если другие желания не учитывать, равновесие мироздания нарушится, тварный мир погрузится в хаос, и тогда плохо будет всем…” Получается, что моя возможность вмешаться в прошлое компенсируется чужой возможностью масштабно и с выдумкой нагадить в этом прошлом.

Пока не состоялся референдум 16 марта, пока не провернулись бюрократические шестерёнки в Кремле, Крым - это такой же украинский регион, как Донбасс или Слобожанщина. И в самый трепетный момент всеобщей неопределенности, когда монетка стоит на ребре, и никто не знает судьбу полуострова, под видеокамеры и фотоаппараты иностранных корреспондентов военную часть ПВО захватывает горстка якобы пророссийских активистов, после чего, на фоне триколоров и вместе с пробками от шампанского, в небо взмывают зенитные ракеты, снося гражданский авиалайнер. Шок. Трепет. Мировая общественность в ярости. Русская весна дискредитирована сразу и окончательно. Пророссийские активисты на территории Украины сразу станут токсичными и нерукопожатными. Крым будет открыт для зачистки от “пророссийских террористов”, а заодно и от черноморского флота РФ. Два удовольствия в одном флаконе…

Первое, что мне захотелось сделать, когда осознал всю глубину задницы, в которую погружалась вместе со мной новая версия истории, - схватить что-нибудь тяжелое и шарахнуть по мерцающим рядам светодиодов. Остановило понимание, что это - не выход. Починят, заменят, да и вряд ли это единственный пульт управления. Наверняка есть ЗаКП… Второй вопрос - что должно случиться с группой поддержки? Куда сценаристы собираются деть псевдороссийских активистов после того, как акция состоится? Ведь не дай Бог их отловят настоящие крымчане - всё тайное сразу станет явным… Допустить этого организаторам теракта нельзя, а значит, все “туристы” обречены, и надо понять, каким образом авторы сценария всех нас собираются утилизировать. Какой же финальный аккорд придумали яйцеголовые мыслители из ЦРУ и Пентагона?