Холодок

Немного поодаль находился ещё один труп – седобородого почтенного старика в серой атласной мантии, расшитой какими-то странными знаками и символами, зверски скрученного кожаной верёвкой. Лицо его посинело, глаза закатились, но никаких ран и повреждений на нём не было – словно сердечный приступ с ним случился. Но когда я увидел девушку – понял, почему её отец скончался. Он просто не вынес такого ужаса. Бедняжка в разорванной одежде лежала на спине с разведёнными ногами – так что было вполне ясно, что с ней проделывали перед смертью. Хорошенькое накрашенное личико балованной маленькой принцессы было искажено гримасой ужаса и боли. А ещё… Ещё эти твари, когда натешились – вспороли её живот, и из него вываливались сизо-синие петли кишок. За что? Зачем так?

А ещё мухи… Жирные, сине-зелёные мухи кружились над трупами, садились на них, грузно шлёпались в подсыхающую кровавую лужу. И тихо, мерно жужжали.

На некоторое время мы с Антошкой замерли, не в силах переварить увиденное – к такому нас вся прошлая жизнь приучить просто не могла. Я словно фотографически отмечал в памяти крошечные кровавые точки в закатившихся глазах старика, разорванные мочки ушей девушки – видно, напоследок с неё сорвали дорогие украшения, сломанные, превращённые в кровавое месиво - словно кто-то наступил на них тяжёлым сапожищем – пальцы отрубленной руки телохранителя. А потом во мне словно что-то щёлкнуло, и я неверными шагами подойдя к краю поляны, согнулся в болезненном спазме, отдавая назад недавний завтрак. Меня тошнило долго, даже когда желудок стал абсолютно пустым, рвало желчью. Антошке было не лучше – он примостился рядом и издавал похожие звуки. Наконец нас отпустило. Я смог разогнуться и помог сделать это Антошке, чья кожа из нежно-голубой стала чуть ли не сине-зелёной. Вероятно, и я сам выглядел не лучше.

Мит-каль, подошедший к нам, протянул нам медный кувшинчик с узким горлышком:

– Выпейте, мальчики. Этот несчастный был астрологом и целителем, и, судя по всему, очень неплохим целителем. Это поможет вам успокоиться.

Я не стал кобениться и сделал глоток прямо из носика кувшинчика – мятный приятный привкус помог прийти в себя – и протянул кувшинчик Антошке. Тот тоже машинально сделал глоток и стал выглядеть получше. Даже смог спросить у Мит-каля:

– Зачем? За что их так?

– Не понимаю, - ответил Мит-каль. – Разбойники, конечно, жестоки, но это что-то вообще запредельное. Они вполне могли ограбить путников… или позабавиться с девушкой… гадко, конечно, но убивать? Да ещё так жестоко? Надо будет хорошенько расспросить нашего найдёныша, в чём дело. Может быть, он что-то знает…

– Надо, - сформулировал свою мысль я, - их похоронить. Нехорошо так. Мухи.

Тут меня снова начало трясти, пришлось сделать ещё один глоток из кувшинчика. Мит-каль сочувственно вздохнул:

– Сейчас и похороним. Я уже начал.

Я глянул на поляну – и правда, Миткаль успел каким-то образом вырыть довольно глубокую яму, все три тела были завёрнуты в найденные в повозке расшитые покрывала – вероятно, принадлежавшие девушке. Даже лужа крови была присыпана ворохом засохших листьев.

– Когда вы успели? – прошептал я.

– Сила… - ответил Мит-каль. – Мне далеко до прежнего уровня, но вырыть яму с помощью магии или переместить с места на место груду листьев – это простейшие вещи. На такое меня хватает. Идёмте, вы поможете мне перенести их в яму, а потом я прочту над ними заклятие, дабы упокоить их души, чтобы не тревожили они покой невинных путников.

Я вздохнул, собрался с силами и кивнул.

Втроём мы быстро и аккуратно поместили тела в яму, Миткаль коротко произнёс какую-то абракадабру себе под нос, а потом вырытая земля, повинуясь его силе, стала медленно наполнять яму. Когда на месте захоронения возник небольшой холмик, Мит-каль пробурчал ещё что-то, и из насыпанной земли стали с невиданной быстротой расти зелёные колючие побеги. Очень скоро весь холмик был оплетён колючей зелёной шапкой, на которой тут и там стали появляться бутоны. Бутоны раскрывались, являя тёмно-фиолетовые, с чёрной бархатной серединкой звёздочки цветов.

– Это Иллюфэры – цветы мёртвых. Их часто высаживают на кладбищах, - пояснил Мит-каль. – Теперь всякому проходящему станет понятно, что здесь похоронены невинно убитые.

– И они всегда растут так быстро? – удивлённо спросил Антошка.

– Нет, конечно, - ответил Мит-каль. – Я просто влил в них немного силы – пусть погибшие спят спокойно. А теперь идёмте. Нам всем нужно успокоиться и отдохнуть. К тому же тот юноша нуждается в отдыхе и лечении. Прошу вас быть моими гостями.

– Спасибо, - сказал Антошка, а я с удивлением заметил, что Мит-каль успел не только яму выкопать. Разбросанные вещи были собраны в повозку, в которую уже впряжены были кони. И он явно собирался забрать это всё с собой.

– Зачем вы берёте это? – спросил я. – Это как-то… нехорошо.

– Понимаешь, дитя Моря, - ответил Мит-каль, - несчастным эти вещи более не понадобятся, а нам… Нам они могут пригодиться.

– Как? – сердито воскликнул Антошка.

– А как вы собираетесь добывать Диск из дворца Правителя? – задал встречный вопрос Мит-каль.

Мы переглянулись… и синхронно пожали плечами. Наши планы пока не простирались дальше того, чтобы дойти до столицы. А там уже действовать по обстановке.

– Воот, - наставительно сказал маг. – А странствующий целитель и астролог с учениками – весьма хорошая маскировка. Так что эти вещи нам очень даже пригодятся. Не сомневайтесь.

И Мит-каль, взяв коней под уздцы, направился к выходу из леса. Мы двинулись за ним, и я спросил:

– Но это значит… Что вы намерены отправиться с нами?

– Конечно, - невозмутимо ответил маг. – Теперь я – ваш должник. Вы освободили меня от заклятья, теперь моя очередь помочь вам добыть Диск. А заодно и посмотреть, насколько испортились люди за те годы, пока я был заключён здесь. Судя по тому, что нам пришлось увидеть – испортились они очень сильно.

– Но вы понимаете, что если мы соберём Талисман Времени и изменим реальность – этот мир изменится. Возможно, он вообще перестанет существовать, и возникнет нечто новое? – взволнованно спросил я.

– Конечно, понимаю, - Мит-каль был невозмутим. – Но я чувствую вину за то, каким стал мир и Махароджи, населяющие его. Ведь именно я воспитал Аш-Асина таким… И ещё – я слишком хорошо знаю, что без Чоуроджи и Наароджи равновесие мира будет нарушено необратимо, и он всё равно обречён. Так если можно исправить хоть что-то – я попытаюсь. К тому же, мальчики, я слишком долго прожил на этом свете, чтобы бояться смерти. Так что я – с вами. Боюсь, что вам одним не справиться. И не волнуйтесь за Талисман. Когда он был разъединён, я дал клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах не возьму его более в руки. И если я нарушу эту клятву – она меня уничтожит. Так что это – ваше дело. Вы добры и чисты душою – именно к таким Талисман будет благосклонен. А сейчас идёмте скорее – бедный юноша, которого мы оставили, чувствует себя всё хуже и хуже.

Мы миновали лес, и лошадки с натугой потащили повозку по песку дюн. Вот и знакомая рощица. Спасённый нами парень сидел, прислонившись к дереву в той же позе, в которой мы оставили его - бледный и неподвижный. Неужели и он?

Мит-каль торопливо подошёл к юноше и влил ему в рот какое-то зелье. Парень застонал и открыл глаза – слава Богу, жив. Но, похоже, он действительно очень плох - взгляд какой-то плавающий, словно парень уже не осознаёт, где он и что с ним.

Мит-каль озабоченно покачал головой и попросил нас помочь ему погрузить раненого на повозку.