Холодок
Шрифт:
– Осторожнее, госпожа! – вскрикнул трактирщик. – Пушистик страшно не любит, когда его гладят!
Но я уже дотронулся до лобастой полосатой башки с хитрющими жёлтыми глазищами… и, к моему удивлению, кот повёл себя как самый обычный кот – тут же начал урчать и ластиться, а потом шлёпнулся на спину и стал ловить мягкой лапкой с втянутыми когтями мою руку.
У трактирщика отвисла челюсть:
– Надо же! Первый раз на моей памяти Пушистик так к кому-то ластится! Видимо, воистину доброе сердце и у госпожи, раз это даже тварь бессмысленная чует.
Мне показалось, или в жёлтых глазищах мелькнула обида? Кот тут же вскочил на лапы, ещё раз
– Такой он… - добродушно прогудел хозяин, - харАктерный…
Между тем Мит-каль с трактирщиком столковались о цене, Мит-каль отдал Киш-Мишу две серебряные монеты, в дверях появились Антошка и Дин-эр с нашей поклажей, и мы наконец-то проследовали в свои комнаты, которых оказалось две. Внук трактирщика показал нам, куда идти, спросил, стоит ли заказать ужин, получил утвердительный ответ и ненавязчиво смылся. А мы остались.
Вход в комнаты был один – из коридора мы сразу же попали в маленькую переднюю с двумя дверями, маленьким столиком, зеркалом и узким высоким сундуком, на котором полагалось спать телохранителю. Комната за правой дверью явно предназначалась для дамы – нежно-розовые и кремовые тона, широкая кровать с балдахином, большой шкаф, несколько картин с цветочками на стенах, небольшой столик, зеркало и два кресла. В углу притулилась узкая кушетка – вероятно, для служанки. В общем и целом, довольно уютно. Лично я с удовольствием услышал, как Антошка, заглянувший в соседнюю дверь, тихо сказал:
– Там помыться можно.
Ну, мы и помылись – за дверью действительно было что-то вроде ванной комнаты, и даже вода тёплая там была. А пока мы приводили себя в порядок, нашу одежду забрали местные служанки – почистить и привести в порядок. Антошка тут же отыскал мне в шкафу чистую рубашку и что-то вроде верхнего халата, а сам облачился в короткое платье с разрезами по бокам. Я тихо поржал – в образе довольно миленькой девушки-служанки Антошка смотрелся неплохо - и тут же подумал, что жизнь в Средневековье – хоть и в магическом – неплоха для тех, кто находится на самой вершине пищевой цепочки и в непосредственной близости к ней, а если бы нас зашвырнуло в тела тягловых рабов с парома? Или слуг, которые тут носились целый день, как нахлёстанные? Или каких-нибудь селян, как в Белых Садах?
Не спорю, во всём есть свои прелести, но мне такое вряд ли понравилось бы.
Потом принесли ужин, и к нам присоединились Мит-каль с Дин-эром, тоже принявшие ванну. Мы отдали должное вкусно приготовленным блюдам, а когда служанки убрали пустую посуду, решили обсудить сложившуюся ситуацию. Я поинтересовался, заметил ли Мит-каль Аш-Асинов у ворот?
Оказалось, заметил и этому обстоятельству очень даже не рад.
– Есть три причины, по которым Аш-Асины могли так активизироваться, - заметил он. – Во-первых, они узнали о чудесном воскрешения Кин-эша и Канайи и искали именно нас.
– Маловероятно, - отозвался Антошка, - они видели нас и никак не отреагировали.
Мит-каль кивнул, соглашаясь, и продолжил:
– Случилось нечто непредвиденное, из–за чего Верные собираются в столицу. Что-нибудь с запрещёнными заклятьями, которые они так неосторожно применили… Или… вариант третий… Они планируют захватить власть в самое ближайшее время, посадив на трон принца Кара-сура.
– Интересно, - пробормотал я, - где Кай-сур? По всем прикидкам
он уже должен быть в столице… Тогда почему бездействует? Орден он ненавидит…– Вот завтра на базаре и узнаем, – подытожил Мит-каль. – Базар знает всё, только все местные байки следует делить на два, а ещё лучше – на четыре. Тогда и получится истина. Однако, уже стемнело. Приближается час тушения огней, так что давайте спать. Завтра встанем пораньше и отправимся на базар, а затем отыщем дом «моего дорогого друга» Рах-мата.
– Час тушения огней? – удивился я.
Дин-эр тяжело вздохнул, а потом пояснил мне, как маленькому, что в столице, да и во многих других городах покрупнее действует «час тушения огней», после объявления которого все порядочные горожане гасят огни и ложатся спать. По городу без специального разрешения в ночное время перемещаться запрещено, и стража строго следит за этим. Единственное исключение делается для целителей, жрецов Солнечных Богинь, приглашённых к умирающему, и нотариусов, приглашенных по той же причине. Все прочие честные горожане должны мирно спать до рассвета, а буде кто вздумает прогуляться под местной луной – его задержит стража. Нарушителя выставят к позорному столбу и будут подвергать осмеянию.
М-да… Сурово. Видно, в целях борьбы с преступностью – не иначе.
Тем не менее, очень скоро с улицы раздался стук колотушки и громкий гнусавый голос:
– Добрые горожане! Гасите огни! Спать! Все должны спать!
Пришлось повиноваться. Мит-каль и Дин-эр отправились в соседнюю комнату, а мы с Антошкой вдвоём забрались на широченную кровать, и я наконец-то смог рассказать ему о моём странном сне. Антошка выслушал всё и тихо сказал:
– Я так понимаю, ты видел того человека, который заказал покушение на твоего отца.
– Да, - ответил я. – И, если верить этому сну – Валик работал на него.
– Ты его узнал? – с тревогой спросил Антошка.
– Нет, - ответил я. – Я не видел его лица. Хотя, что-то в нём показалось знакомым… Но не могу понять – что. И, Антош…
– Да? – тут же отозвался друг.
– Я боюсь за маму. Валик наверняка разыгрывал роль любящего мужа, пока я был жив. А теперь, когда мы умерли… Мама унаследует всё имущество полностью. Она только Валиком живёт и дышит… Вдруг он что-то с ней сотворит?
– Ты жалеешь её? – тихо спросил друг. – Она же фактически отказалась от тебя…
– Пусть так, - ответил я. – Она моя мама. А я ничем не могу ей помочь.
– А может, и сможешь, - неожиданно высказался Антошка. – Солнечные Богини не зря сказали, что Талисман Времени можно использовать трижды. Если мы изменим эту реальность… а потом вернёмся и изменим нашу… Твой отец не погибнет, ты не станешь калекой, не окажешься в интернате… будешь счастлив.
– И не встречу тебя? – быстро спросил я.
– Это неважно, - так же быстро отозвался Антошка. – Семья важнее, понимаешь?
Я молча обнял друга. Выбирать между отцом, мамой, семьёй – и тем, кто мне стал так дорог? Кого я… кажется… люблю? Нет! Не буду я выбирать! Ни за что!
– Я в любом случае буду с тобой, - сказал я. – К тому же даже с Талисманом – как мы сможем вернуться?
– Попросим Богинь, - быстро сказал Антошка. – Они смогут. Они будут нам обязаны.
– Хорошо, - отозвался я, - попросим.
Антошка в ответ потянулся к моим губам, и спустя некоторое время мы упоённо целовались, не думая ни о чём. Не хочу выбирать. Не буду.