Хождение Восвояси

Перед дворцом паланкин остановился. На крыльце, разряженный как праздничный болванчик, сунув руки в рукава, стоял управитель О в компании придворных и мудреца Дая. Носильщики присели, с облегчением опуская свою сияющую лаком ношу, и военачальник первым выгрузился у подножия лестницы. Следом вылезли Хо Люй, неохотно расставшийся с ковшиком в последнюю секунду, и По Бе Дю, грозно надувавший щёки и хмуривший брови.

– Скромный в своей гениальности военачальник героического непобедимого воинства Ка Бэ Дань, – скорбно приложив к раздутой лиловой щеке ладонь с припрятанным в ней медным зеркальцем, пробубнил старший советник, – сердечно приветствует управителя провинции Я Синь…

С дальнего конца площади донёсся стук и возбужденные восклицания, приближавшиеся сквозь расступавшуюся толпу. Еще несколько секунд – и грохоча и высекая искры из мостовой, перед крыльцом остановился чудной дом на колёсах – точёный, верчёный, золочёный, влекомый парой не менее диковинных каменных коней.

– Едрёна громыхала… – благоговейно округлил очи начштаба По.

– Колесница грома! – важно поправил его с козел круглоглазый белобрысый возница, соскочил и метнулся к дверям дома – открывать. Тут же ему под ноги выпала и услужливо разложилась ажурная лесенка, по которой, степенно приподнимая полы халата, сошёл Гоу Ман. За ним последовал Сам – претендент-самозванец, за ним – феникс северных снегов.

Ка Бэ Дань и его недодекламированное приветствие были забыты: внимание управителя и толпы было приковано исключительно к героям ночи. Похищенный, неуклюже виляя птичьей гузкой, поднялся на крыльцо, повернулся к толпе, поклонился и заявил:

– Как посланник Нефритового нашего Государя, да простирается его всеведение на царства подземное, земное и небесное, имеющий поручение присутствовать на первом испытании для женихов Лепестка Персика, девы звёздной красы, объявляю победителем претендента Сама! Он собственноручно похитил меня, как было задано великим мудрецом Дай У Ма, оставив тем самым незабываемые впечатления не только о сём предивном граде, но и о своей смекалке и ловкости!

Чи Хай, расположившийся на крылечке по правую руку от духа, степенно поклонился публике.

– А теперь, дабы напомнить всем присутствующим о следующем задании и избежать расхождения толкований, призываю премудрого Дая огласить его во всеуслышание. Сам же я, с благодарностью к хозяевам за гостеприимство, щедрость и доброту, удаляюсь, ибо чувствую, что время моё тут истекло подобно песку в настольных часах, и иные, не менее важные дела ожидают меня.

– Как говорят, провожая почётного гостя в Лукоморье, пусть дорога ваша будет выстлана белой шёлковой скатертью! – важно ответствовал толмач, и не успел Иванушка прыснуть, а Сенька записать еще одно очко на счёт боярыни Серапеи, как место, занимаемое духом, опустело.

– Кхм… – откашлялся О, не сводя взгляда со следов, оставленных дракончиками Гоу Мана в просыпанном кем-то на мрамор песке. Похоже было, что к внезапно появляющимся и не менее внезапно исчезающим гостям он привыкал с трудом. – Скатертью. Белой и шёлковой. Кхм. Значит, так. Как посоветовал учёный помощник властителя Востока, давайте перейдём к оглашению задания.

Дай У Ма, напротив, очень быстро свыкшийся со своим новым положением, сделал шаг вперёд.

– Следующей задачей для сих доблестных мужей будет отыскание царь-девицы, сиречь юной Лепестка Персика, чья красота…

Серафима свела брови над переносицей, вспоминая подробности их плана. Дать О Ля Ля немного времени на то, чтобы спрятаться – естественно, в оговорённом месте. Объявить поиск. Блокировать все попытки Ка приблизиться к этому месту, где после демонстрации усилий по отысканию предмета своих матримониальных желаний в течении получаса Сам ее найдёт. А потом можно будет поразмыслить о треть…

– …пропала!.. – голос О Чу Мей, мелодичный, как пение чайки с ангиной, вырвал царевну из раздумья.

Пропала? Кто пропала? Зачем? Лепесток? Куда пропала? Кто ей разрешил пропадать раньше времени? Что за вотвоясьская народная самодеятельность!

– Куда?! Кто?! В каком смысле?! – посыпались вопросы со всех сторон, и тётка Чу Мей со стенанием опустилась на тёплый мрамор крыльца у ног старшей сестры – Ду Вань:

– Наша плем…

– Пленительная Лепешток Перщика! – успела перебить ее сестра.

Младшая закивала и продолжила, заламывая руки:

– Да! Племительная! Лепешток Перщи… Персика! Она пропала из своих покоев! Мы с моей возлюбленной сестрой Ду Вань решили нанести ей визит, дабы проведать, и обнаружили, что комнаты ее тихи и пусты, и лишь ветер гуляет по ним, передувая из угла в угол листы бумаги и песок!

– Где она?! – вскричал Чи Хай, сжимая кулаки.

– Пропала. Што непонятного?

– Может, она просто вышла? – нахмурился управитель.

– Нет, о милый брат наш! – воскликнула дама Чу Мей. – Мы обыскали дворец от подвалов до чердака, но ни следа О…

– О, ни шледа не нашли мы! – изящно и почти незаметно старуха О пнула сестру в бок.

– О.

Площадь вскипела, перекрывая взволнованным гулом голоса людей на крыльце. Сенька буравящим взором уставилась на Ка Бэ Даня, но тот, кажется, был огорошен не меньше остальных.

– Что значит – ни следа не нашли?! – гневно вопрошал он, обращаясь то к своим придворным, то к чужим. – Как тогда я ее искать буду?!

Советник и начштаба яростно принялись что-то нашёптывать ему в оба уха, военачальник кипел и плевался кипятком, но мысли царевны крутились вокруг слов младшей дуэньи, хоть она и не понимала, что в них показалось ей важным.

"Лишь ветер гуляет по ним, передувая из угла в угол листы бумаги и песок… лишь ветер гуляет по ним, передувая из угла в угол листы бумаги и песок… лишь ветер гуляет по ним, передувая из угла в угол листы бумаги и…"

Взгляд ее упал на песок на крыльце с полустёртыми в растерянной толчее следами Гоу Мана.

Песок.

Вчера, когда они крали духа, песка на крыльце не было. И вообще – откуда в центре города, пусть даже такого запущенного, как Синь Пень, песок? И тем более в покоях дочери управителя?

Версия, одна, но чрезвычайно неприятная во всех отношениях, появилась и застряла в мозгу, отрезав пути к наступлению всем остальным, реши они заявиться. Но они не заявлялись, понимая полную бесперспективность своего визита.

– Кажется, я знаю, кто похитил Лепестка…

Неладное Серафима и компания почувствовали, когда одновременно со всех сторон придорожные кусты затрещали и закачались, точно пробиралось сквозь них стадо пьяных медведей. Но не успели лукоморцы и Чи Хай предположить, какого рода неладности их ожидают, как на тракт выехало десятков несколько гвардейцев военачальника Ка во главе с ним самим.

– Стой! – неприятно оскалился он, картинно вынимая из ножен меч. Тыкательно-кромсательное оружие в руках его солдат было обнажено еще на подходе.