Хозяева океана

— Представьте, что командиры выстроили полки, собираясь дать сражение, и вдруг посреди поля появляется цыганский табор, а потом и ярмарка с балаганами.

В общем страхи полковника почти никто не разделял. На остров возвращалась жизнь, всем становилось спокойнее. Мамун с Афанасием даже поставили лавку. Мелкие партии товаров из Виктории предлагались там местным на пробу. Они даже выпросили у Мити кое-какие припасы, чтобы расширить набор товаров (канат, кусок парусины, несколько дельных вещей).Торговля не пошла, но купцы воспринимали предприятие скорее как витрину и место налаживания связей.

Остальныезаскучали. По больше части все они остались без дела. К маршировке гвардейцы Виктории не привыкли, укрепления уже довели до возможного предела, а караульная служба не отнимала много времени.

Лишь подготовка отряда из бывших пиратов и их пленников требовала постоянного внимания сержантов. Как ни странно опасения Галины Ивановны, что вторые перегрызут глотку первым, не оправдались. Зато современные взгляды на ведение разумных боевых действий очень плохо усваивались местными рекрутами. Они проще относились к смерти, к потерям, совсем не понимали стратегию, а тактику предпочитали самую примитивную — навалиться скопом на врага.

Начальство в бесконечной своей мудрости отправило бездельников на Батам снимать карту местности и замерять глубины вокруг острова. Удастся его получить или нет, а лоцию для будущих экспедиций составить не помешает.

Гвардейцы бродили по берегу, пытаясь замерить расстояния и высоту холмов. Из-за буйной растительности это удавалось не всегда. Тем временем незевайцы щупали дно футштоком или бросали лот, а по вечерам ловили рыбу, наблюдая за медленным движением мимо шхуны морских кров.

— Можно выловить одну, — предложил Васятка. — Всему лагерю на пару дней хватит.

Он тут же получил затрещину от Сарапула. Большую часть пойманной рыбы им приходилось отпускать, так как никто не мог сказать, насколько она съедобна. Однако умышлять против беззащитного животного считалось святотатством.

— Убийство морской коровы приносит несчастье, — сказал юнге Барахсанов. — Одного морехода, что нарушил запрет, потом самого съели песцы.

* * *

Через две недели Махмуд Риаят Шахприслал корабль. Это оказалась не джонка или очередная версия проа, а самый настоящий пинас. Но не голландского проекта с таким же именем, а явно местной постройки, выполненной по европейским канонам. Размером и пропорциями шхуны, с таким же гафельным вооружением, как у «Незевая», пинас отличался любопытным способом постановки парусов. Местные предпочитали чтобы парус раскрывался, скользя на сегарсах по гафелю наподобие занавески, а не по мачте. Рифы же, моряки очевидно, брали, крепя сложенный парус к мачте, а не к гику.

Митя с интересом изучал устройство, насколько мог сделать это не находясь на палубе и в движении. Он старался отметить преимущества и недостатки конструкции. Например, вязать рифы к мачте не казалось, на его взгляд, слишком удобным. Нужно как-то подниматься и работать с риф-штертами на высоте. Когда парус убирают к гику, морякам помогает управиться с ним собственный вес и палуба под ногами. Возможно на пинасе имелись какие-то приспособления. Но разглядеть их Митя не смог, а на борт чужаков не приглашали.

А преимущества? Ну, может быть, лишь то, что зарифленный вдоль мачты парус сохранял работу на высоте, где более стабильный ветер, который не крадут волны. Однако это сомнительный выигрыш. Возможно также, что такая конструкция не требует убирать топсель. Вот только топселя на пинасе Митя не увидел совсем.

Что характерно, корабль якорь не бросал, а пристал к только что построенному на сваях пирсу. Опоясанный богатым поясом чиновник с церемониальным кинжалом, с достоинством ступил на берег и вручил подошедшей Галине Ивановне обыкновенную бумагу с приглашением султана. Приглашение он, разумеется, повторил на словах. Увлеченный разглядыванием корабля Митя так и не разобрал его ранга и не понял ни слова из его речи.

* * *

Вечером у них вышел серьезный спор.

— Я отправлюсь к султану, — заявила начальница. — Посланник указал, что я могу взять с собой только несколько человек. Поэтому я выбираю полковника, как сопровождающего, Мамуна в качестве переводчика и Шивона в качестве слуги.

— Отправляться в логово главе экспедиции неразумно и опасно! — произнес Митя.

Он не доверял местным и опасался их даже больше чем островных туземцев Южных морей. Этих не напугаешь пушечным громом, а в умении вести дела они вряд ли уступают как европейским, так и восточным торговцам. И хитрости в них заключалось не меньше.

Но и Галина Ивановна училась у лучших умов Виктории — Ивана Американца, Анчо Мухоморщика и Алексея Петровича Тропинина. Их опыт и знания поражали иной раз даже заезжих исследователей-натуралистов.

— К счастью этот вопрос в моей компетенции, — улыбнулась Галина Ивановна шкиперу. — Я собираюсь получить договор так или иначе. Но…

Она сделала паузу, которая показалась Мите зловещей.

— Если я по какой-либо причине не вернусь, — тихо закончила начальница. — По любой. Вы, господин Чеснишин, знаете что делать. Вы вернетесь в Викторию, а потом приведёте сюда весь наш флот и выжгите змеиное гнездо до основания.

— Виктория своих не бросает! — не слишком уверенно произнес Митя.

— Вот именно, — она задумалась. — Ваша шхуна все равно не сможет ничего противопоставить.

Пинас отплыл. Незевайцы вернулись к Батаму, чтобы продолжить составление карт и лоций. Они как и раньше промеряли глубины, изучали донный грунт, составляли лоцию и вбивали вешки. Но теперь у Мити появилась надежда, что остров всё же достанется Складчине и он пытался угадать, где скорее всего поставят город, где возведут фабрики, распашут поля и разобьют сады.

Особенно его интересовал порт. Отгородить на мелководье часть акватории с помощью мола не составит труда. И тогда шхуны смогут спасаться за ним от штормов. Но вот глубоких заливов на острове не имелось и гавань для торгового флота предстояло создать самим. Это потребует провести углубление дна и других инженерных работ.

Митя на время почувствовал себя первопроходцем, вроде Ивана Американца, когда тот собирался строить Викторию. Это вдохновило его необычайно. Но вызывало и тревогу.

— А если голландцы вернутся или англичане наложат лапу на все их колонии? — размышлял он вслух.

— Вряд ли они захотят прилагать военные усилия из-за мелкого острова, — сказал Барахсанов. — Тем более если у нас будет бумага от султана. И те, и другие любят всё облекать в рамки законности. И уж если дело дойдет до войны, то наших сил хватит, чтобы осложнить жизнь ост-индийских компаний среди всех этих мелких островов. Думаю они решат, что игра не стоит свеч.

Митя не стал спорить. Барахсанов куда лучше разбирался в политике.