Хозяйка брачного агентства или Попаданка в поисках любви

– Куда?! Назад! – слышу позади голос Ренслира, который умудряется орать шепотом.

Улыбаюсь ему одним краешком губ, на миг позволяя выглянуть моей личности, и толкаю ворота. Они покорно распахиваются передо мной, и я иду по тонкому слою первого снега, нетронутого ни чьими ногами, будто в доме никого нет.

Вижу, как к воротам за мной следом бежит Ренслир, но они захлопываются перед его носом. Он хватается за кованные перекладины и тут же с воем отскакивает, тряся руками. Смотрит на меня полными ужаса глазами. У меня сердце сжимается от страха. Может, я совершила ошибку? Что же я делаю…

Дверь дома распахивается, и я улыбаюсь радостно и по-детски наивно:

– Здравствуй, Майки, тетушка дома? Мама велела ее сегодня навестить.

Он смотрит на меня черными от расширенных зрачков глазами, будто у наркомана. Я вижу его сомнения, часть его разума еще осознает реальность, но вот он видит меня-ее перед собой, слышит мой-ее голос из прошлого, я мягко выпускаю вокруг суккубскую магию очарования, чтобы весы качнулись в мою сторону.

Он вздыхает как-то судорожно, дергается будто в тике, а потом улыбается:

– Конечно, Лисси, проходи, – и отходит в сторону.

– Сколько раз говорила: не называй меня так, мне не нравится, – ворчу, мило надув губки, и все же улыбаюсь, заходя в дом. Быстрым взглядом охватываю прихожую: Алисии не видно.

Дверь особняка с хлопком захлопывается позади меня, отсекая от внешнего мира и возможной помощи.

Глава 45

Я остаюсь с преступником наедине. Его энергия буквально обволакивает, заполняет все пространство вокруг, не позволяя вздохнуть, пропитывает стены. Тошнотворная, липкая, искаженная, отдающая запахом тлена. Но я чутко втягиваю ее в себя, чтобы подстроиться под его фантазию идеально.

– А где тетушка? Ее нет дома? – щебечу прохаживаясь по прихожей, стараюсь незаметно заглянуть в гостиную – Алисии не видно.

На лице Донована отражается усиленная работа мысли, он оглядывается по сторонам в растерянности заторможенно произносит:

– Нет… ее нет…

Ну, конечно, нет, она давно умерла, но я не позволяю ему осознать реальность, подхожу ближе и, выполняя его давнюю фантазию, подхватываю под руку:

– Ну, и к лучшему, так она не сможет нам помешать, – и смотрю на него снизу вверх так проникновенно.

– Не сможет? – откликается он удивленно.

– Конечно, – я улыбаюсь и усиливаю суккубские чары.

Его рука прикасается к моей щеке, шершавые подушечки царапают кожу, когда он проводит пальцами по моему лицу. Приходится зажмуриться, потому что он будто не замечает, где у меня есть глаза. Будто к кукле прикасается, щупает как попало. Зато затем на его лице появляется совершенно дебильная улыбка.

– Она не помешает, – довольно приговаривает Донован. – Никто не сможет нам помешать. А кто попытается, тот сдохнет.

Я непроизвольно вздрагиваю от последней фразы. Этот парень болен сильнее, чем я могла себе представить.

– Так… мы одни в доме, да? – спрашиваю, невинно хлопая ресницами.

Он опять зависает, отвечает растерянно:

– Да, только я и Алисия… и Алисия…

– Тогда, идем? – предлагаю.

– Куда?

– К Алисии.

Это был рисковый шаг, но я решилась на него. Донован еще немного поскрипел мозгами, но все же кивнул, и мы рука под руку пошли через гостиную в знакомую мне уже по его воспоминаниям комнату с пианино. Сейчас все окна были занавешены тяжелыми бархатными гардинами, а мебель скрыта под простынями. Только в коридоре, который мы прошли, не хватало трех занавесок на окнах – по числу его жертв.

Внешне я улыбалась и вела себя в точности так, как в фантазиях Донована, но внутри у меня все сжималось от ужаса. Только глубоко, очень глубоко. Моя сущность будто спряталась в ракушку, а снаружи – полная мимикрия под желания и представления преступника. Мне даже казалось, что так я могу окончательно забыться и потерять себя, стать его послушной марионеткой и исчезнуть как личность. Только мысли о том, что я в любой момент смогу выпить его силы и даже убить, успокаивала. Нужно только сперва вывести Алисию из-под удара, а дальше я справлюсь.

– Отпусти меня! – закричала Алисия, едва Донован открыл дверь в музыкальный салон.

Она кинулась, было, к нему, но будто налетела на невидимую стену. Преступник раздраженно поморщился.

– Ты не смеешь так со мной обращаться! – верещала она. – Я столько для тебя сделала! Моя семья позаботилась о твоей матери, когда твой отец разорился и покончил с собой, а ты посмел поднять на меня руку? Чего ты хочешь? Потребуешь выкуп?!

Она совершенно не понимала, в какой ситуации оказалась, и неверно оценивала происходящее. А я видела, как с каждым словом Алисии растет злость Донована. Не внешне, нет, внешне его выражение оставалось нейтральным, но внутри, я ощущала, как нечто злое зреет, готовое вырваться и сделать что-то ужасное.

– Кто это?! – встряла я капризным голосом. – Что это за женщина? Это гостья тетушки? Почему бы ей не уйти домой, раз тетушки нет дома? – и я требовательно уставилась на Донована.

Он опешил, посмотрел на меня, потом на настоящую Алисию. Я улыбнулась ему, как никогда не улыбалась настоящая его любовь – ласково и влюбленно.

– Да… – выдохнул он.

– Кто это?! – взвизгнула, зеркаля мои слова, настоящая Алисия. – Что?! Что здесь происходит?! – лицо ее раскраснелось, а прическа растрепалась.

– Как раздражают эти крики, ужас, что за невоспитанная особа, – я отошла от Донована на шаг и, надув губки, скрестила руки на груди. – Выведи ее из дома. Я скажу тете, чтобы больше не принимала ее у себя.

Донован удивленно покосился на Алисию, потом на меня. В его голове явно путалась реальность и фантазия: то ли это женщина, которую он любил, то ли посторонняя раздражающая тетка, которую нужно немедленно выгнать.

– Как вы смеете! – завизжала она, не желая понимать происходящее. – Вы что… – и тут она, наконец, разглядела меня. – Ты что сделал? Как ты смог? Кто это? Почему она на меня похожа?!

Кажется, я впервые столкнулась с реакцией, о которой когда-то рассказывал Ренслир – что женщины негативно реагируют на магию суккубов, она вызывает у них агрессию.

– Я? Похожа? – я рассмеялась. – Да вы себя в зеркало-то видели, леди? Мне шестнадцать, а вам сколько? Лет тридцать уже? Тридцать пять? Как вы вообще смеете меня сравнивать с собой? Так, Майки, мне это все уже надоело. Если ты немедленно не выведешь эту даму из дома, я уйду! – и притопнула ножкой в изящном ботиночке.

– Как вы смеете? – прошипела она.