Хозяйка проклятой деревни

– Ну… мне пора, – сказал он наконец, словно отрываясь от каких-то своих мыслей. Голос был хриплый, будто он долго не говорил.

Я кивнула, чувствуя непонятную неловкость. Слова, которые я хотела сказать – благодарности за компанию, за весь этот день, казались глупыми и неуместными.

Илидан кивнул в ответ и, не говоря больше ни слова, развернулся и пошел по дороге к таверне. Его высокая фигура быстро растворилась в сумерках. Я стояла еще несколько мгновений, сжимая в руке бумажного дракона. Он вдруг показался мне символом чего-то упущенного, какой-то возможности, которая так и не реализовалась.

Вздохнув, я повернулась и пошла домой, на ферму. В воздухе витал запах скошенной травы и дыма от вечерних костров. Знакомые запахи, знакомая дорога. Все было как всегда, и все же что-то неуловимо изменилось.

Глава 22

Медальон снова настойчиво завибрировал:

– У меня новости, хозяйка.

– Я догадалась… – взяла Арти в руку и посмотрела на табло. Одновременно толкнула дверь и вошла в свой дом на ферме.

– Уровень силы – 20%.

– Ты получила способность видеть отдаленное прошлое и будущее адмирала Илидана, – Арти звучал так, будто объявлял прогноз погоды. Без интонаций. Без жалости.

– Что?! Но я этого не хотела! Так же нельзя. О таких вещах человек должен рассказывать сам, нельзя бесцеремонно врываться в чужую душу, а будущее я и вовсе знать не хочу!

– Я избавлен от сложных моральных дилемм. Увидеть все это придется. Кроме того, теперь с каждым набранным процентом силы, ты будешь получать мою магию. Запас во мне огромен. Ты будешь становиться все сильнее и сильнее. Я буду перестраивать твои магические каналы постепенно. В конце концов, ты станешь сильнейшим магом. Но используй эту силу с умом, – пауза. Гулкий звук, будто где-то хлопнула дверь в пустом зале. – Она тебе понадобится, чтобы убить Илидана.

Слово «убить» повисло в воздухе тягучим дымом. Я задышала чаще, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. В голове всплыло его лицо – не то, что видели глаза, а искаженное видением Арти: Илидан в доспехах цвета ночной бури, с мечом, из которого сочится черный свет.

– Я не собираюсь его убивать, – прошипела сквозь зубы, сжимая медальон так, что узоры впились в кожу. Где-то на задворках сознания, как насмешка, всплыла мысль: «Я собираюсь в него влюбиться». – Мне не нужна никакая магия для таких целей. Я вообще хочу тебя выбросить.

– Не нужно меня выбрасывать, – голос Арти стал тише, но каждый слог резал, как лезвие. – Я твоя судьба. Твой проводник и помощник.

– Ты навязываешь мне чужие желания. Темные желания тех, кто тебя создал.

– Их желания вовсе не темные, – Арти вдруг зазвучал по-человечески устало. – Они хотели спасти мир…

– Благими намерениями дорога в ад вымощена, – перебила я Арти.

– Я не понимаю, что значит данное выражение.

– Еще бы, – невесело усмехнулась я. – Зато я очень хорошо понимаю.

Тишина повисла густая, липкая. Я подошла к окну, отодвинула ставню. Ночь гуляла по ферме, обнимая холмы. Где-то там, за лесом, была таверна «Дохлый гусь». И он. Герой с крыльями и тенями, которые дышат ему в спину.

– Хозяйка, – Арти снова вибрировал, но тише. – Рекомендую проверить магические каналы. Попробуй сотворить простое заклинание. Магию ты начнешь получать по достижении двадцати одного процента, но сейчас я дал немного для тренировки.

– Нет.

– Или исцелить растение. Вон тот цветок у порога засох…

– Нет! Ты не решаешь, что мне делать.

Но пальцы сами сжались в жесте, которому меня не учили. Между ладонями вспыхнул шар – крошечный, синий, как свет Арти. Внутри него клубились искры, похожие на звезды в миниатюре. Я ахнула, отпустив энергию. Шар упал на пол, прожег половицу и погас, оставив дымящуюся точку.

– Видишь? – сказал Арти. – Это только начало.

Я молчала, глядя на дыру в полу. В ушах стучало: двадцать процентов. Всего двадцать. А что будет при ста?

Я оставила медальон на столе в кухне, а сама ушла в спальню. Погасила свет и легла. В голове метался вопрос, грызущий разум: что я увижу в будущем Илидана… и почему оно пугает больше, чем сам Арти?

Сон навалился тяжелым пологом, хотя я боролась, ворочаясь на грубых простынях. Воздух в спальне густел, пропитываясь запахом гари – не из очага, а чужой, едкой, словно горели кости целого мира. Медальон лежал на кухне, но его голос пророс сквозь стены:

«Смотри. Это твоя обязанность».

Я попыталась вскрикнуть, но тело уже не слушалось. Веки слиплись, и мир рухнул в бездну.

...

Просыпаюсь – но не в своей постели. Стою на коленях среди руин. Небо над Каррье рваное, кроваво-багровое, будто его вспороли когтями. Воздух дрожит от рева и грохота, и я оборачиваюсь.

Они повсюду.

Троганы.

Серые, черные, с кожей, покрытой трещинами, будто высохшая глина. Их пасти – сплетения клыков, блестящих слюной и кровью. Уши острые, как пики, дрожат, улавливая каждый стон. А глаза... Черные бездны с синим пламенем внутри, холодным, как осколки льда. Они ходят на задних лапах, но ноги вывернуты, как у псов, прыгают с неестественной ловкостью. Трехпалые руки мечут магию: одни швыряют огненные сферы, другие рвут перепуганных людей когтями, третьи – вскидывают щиты из черного льда.

И среди них – он.

Илидан.

Но не тот, что провожал меня к ферме. Он парил в воздухе, облаченный в черно-красные доспехи. Его плащ развевался, как черное знамя с кровавыми всполохами. В руке – меч, но не металлический, а словно вырезанный из самой тьмы. Вокруг него вились троганы, кланяясь, рыча на языке, от которого кровоточили уши. Лицо перекошено яростью, в глазах – те же синие огни, что у троганов. Над головой пылает корона из спутанных теней. Илидан поднимает руку – и десяток прорывов в небесах превращаются в сотню, из них льются новые полчища.

– Мой трон будет стоять на костях Каррье, – его голос грохочет, как землетрясение.

Я пытаюсь встать, но земля подо мной оживает. Троганы с рычанием бросаются к руинам храма, где прячутся люди. Женщина с ребенком выбегает из-за колонны – трехпалая лапа хватает младенца. Крик. Вспышка магии. От ребенка остается пепел.

– Останови их! – кричу я Илидану, но он не слышит. Или не хочет.

Один из троганов поворачивает ко мне голову. Его пасть растягивается в подобии улыбки.