Хозяйка разрушенной крепости

И тут же веревки, привязанные к ним, натянулись – добыча попыталась ускользнуть от источника внезапной боли.

Но не тут-то было!

Другие концы веревок были накрепко привязаны к плоту, и акула – а это была она! – лишь добавила себе болевых ощущений, дергаясь и пытаясь освободиться. А тем временем впавшие в азарт рыболовы вновь и вновь метали зазубренные копья, превращая рыбу в подобие ежа: гарпунов мы заготовили аж два десятка, так что в них недостатка не было.

В общем, всё закончилось довольно быстро. Минут через десять акула перестала сопротивляться и была вытащена на плот.

– Ничего себе, - покачал головой Винс. – Вот эта добыча!

Акула и правда была около двух с половиной метров длиной. По-моему, их называют «сельдевыми», и мясо этих хищных рыб ценится настолько, что в мое время они находятся на грани исчезновения. Но в пятом веке до этого было еще далеко, так что совесть меня не мучила.

В общем, можно было закругляться с рыбалкой. По тому, как просел плот, вес добычи, похоже, был далеко за сто килограмм, и на несколько дней жители деревни теперь были точно обеспечены едой.

Но мои рыбаки, впавшие в азарт, не хотели прерывать процесс.

– Может еще половим, госпожа? – с горящими глазами пристали они ко мне.

И я, подумав, согласилась: если заготовить мясо впрок, то можно спокойно заниматься другими делами, не думая о пище. А это для моих планов было очень ценно.

С берега на веревке нам пригнали второй плот меньших размеров, на который мы перегрузили добычу, и за пару часов добыли еще трех акул, после чего я потребовала заканчивать с рыбалкой: столько акулятины люди могли не съесть до того, как она испортится, а я не собиралась впустую убивать любую живность.

В общем, когда наш плот притянули обратно на берег, с него меня мои рыбаки вынесли на руках!

А как кричали жители деревни, приветствуя меня - это не передать!

Да уж, дома такого искреннего триумфа мне никто не закатывал даже после удачной сдачи сложного проекта. И, признаться, такая вот искренняя радость простых людей, которым я обеспечила сытую жизнь как минимум на неделю, была для меня приятнее любого, даже самого крутого корпоратива моего времени.

Глава 12

А потом мы занялись разделкой добычи.

Ну, как «мы».

Понятное дело, что я больше выступала в качестве болельщика и надсмотрщика, следя, чтоб никто не стал тут же на месте есть нежное белое мясо, слегка пованивающее аммиаком. И делала я это не столько для того, чтоб никто не отравился – думаю, луженые желудки крестьян переварили бы его за милую душу – сколько чтоб всем всё досталось поровну. Я твердо решила руководить своими людьми по справедливости, ибо это самый простой и легкий способ заслужить авторитет у подчиненных, которым многие начальники зачастую пренебрегают.

У меня отличная память, и я где-то читала, что мясо акулы необходимо вымачивать чтобы избавиться от содержащейся в нем мочевины: у этих хищных рыб отсутствует мочевой пузырь, и моча выводится через кожу. И хоть у сельдевых акул мясо в этом отношении более здоровое, я всё равно приказала хорошенько вымочить его в морской воде, дополнительно растерев туда еще несколько кристаллов соли.

Пока мужчины занимались разделкой, я велела женщинам надергать рогоза из болота, причем вместе с корневищами. Когда же они принесли мне свою добычу, рассказала как запечь корни в костре, а также сама сделала салат из нежных молодых листьев и побегов, по вкусу напоминающих свежие огурцы и спаржу. Подсолила, попробовала – вкуснотища, за уши не оттянешь! А печеные в костре корни оказались на вкус как самая настоящая картошка! В общем, как в старом анекдоте, жизнь стала потихоньку налаживаться.

Пока суть да дело, пришло время для варки и жарки акулятины, причем Винс в приказной манере сказал:

– Из плавников варим суп для госпожи в отдельном котле! Они самое вкусное, что есть в акуле, и леди Элейн после такого подарка всем нам должна получить хоть какой-то ответный!

– Спасибо конечно, - улыбнулась я. – Но мне одной целый котел супа не съесть. Потому разделим его на всех, а одну рыбину зажарим. Будет у нас и суп, и жаркое, и салат, и печеные корни рогоза, и кабана доедим. В общем, гуляем!

Ответом мне был восторженный рев жителей деревни.

Ну и понеслось!

Работали люди с энтузиазмом, и вскоре над деревней поплыл аппетитный запах, от которого у меня аж слюнки потекли. Понятное дело, физические упражнения на свежем воздухе разгоняют аппетит до состояния, когда я сама была уже не прочь вгрызться зубами в сырое мясо, урча от наслаждения. Лишь усилием воли цивилизованная я смирила инстинкты чужого тела – тем более, что ждать пиршества оставалось недолго.

Но спокойно поесть нам не дали...

Разделку и готовку мы затеяли не некоем подобие площади, открытом месте в центре деревни, где, видимо, и происходили все более-менее значительные общественные события поселения.

И потому мы не заметили приближения опасности...

Внезапно из-за домов появились люди, вооруженные самодельными копьями и дубинами. Человек двадцать, не меньше. И впереди этой банды шел уже знакомый мне Ланселот с обнаженным мечом.

– Приветствую вас, добрые люди! – воскликнул он, картинно взмахнув своим оружием. – Рад, что удача посетила ваши жилища! Запах еды достиг нашего леса, и я решил, что негоже тем, на кого небеса ниспослали свою милость, наслаждаться ею в одиночестве. Думаю, если вы добровольно отдадите нам половину вашей добычи, это будет честно и справедливо – ведь всем известно, что поделиться пищей с голодным есть благое дело, за которое небеса непременно благословят вас.

– А не благословить ли тебя и твоих разбойников топором, что скажешь? – заворчал Винс.
– Вы и так уже несколько месяцев отнимаете у людей последнее, словно волки, выгрызающие кишки у беззащитных овец. А хищных волков разумнее убивать, нежели вести с ними переговоры.

Ланселот усмехнулся, покачал головой.

– Смелые слова, Винс, достойные уважения. Но ты тут один настоящий воин, у которого годы отняли былую силу и сноровку. Остальные же простые крестьяне, сведущие в мотыгах и пахоте, но ничего не смыслящие в копьях и славной битве. Не заставляй меня и моих ребят перебить всех жителей этой деревни и целиком, без остатка забрать то, что вам удалось добыть.

Но тут случилось то, чего Ланселот не ожидал.

Забитые, истощенные, замученные голодом и несправедливостью люди внезапно распрямили натруженные спины, и я увидела, с какой силой их руки сжимают ножи, которыми они разделывали рыбу. А еще я рассмотрела в глазах жителей деревни очень нехороший огонь, с которым доведенные до отчаяния люди вполне способны голыми руками разорвать тех, кто пытается отнять у них надежду на лучшую жизнь.

Женщины, занимавшиеся кострами, поднимались с коленей, вытаскивая из огня горящие сучья. Старики с седыми бородами до пояса поудобнее перехватывали свои палки, явно готовясь пустить их в ход. Даже оборванные, грязные дети, оскалившись, словно хищные зверьки, начали поднимать с земли камни, готовясь с ними броситься на обидчиков...