Хозяйка разрушенной крепости

Но кто он на самом деле меня сейчас абсолютно не интересовало. Главное, что мне удалось предотвратить кровавую бойню и, похоже, нанять себе два десятка рабочих рук, которых для моих задумок катастрофически не хватало. Так что произошедшее сегодня я смело могла считать своей большой победой.

– Я принимаю на службу тебя и твоих людей, рыцарь, - проговорила я. – Но с условием, что они будут на равных с теми, кто остался со мной, и ни словом, ни делом не унизят их, не попытаются отнять чужое, и забудут о том, что они когда-то были разбойниками.

– Это я вам обещаю, леди Элейн, - кивнул Ланселот. – Я сам лично отрублю голову этим самым мечом тому, кто посмеет обидеть верного вам человека.

– Что ж, тогда прошу всех отведать пищу, которую послали нам земля и океан, - улыбнулась я. – Еды точно хватит на всех. Пусть эта общая трапеза помирит нас, и послужит символом объединения в одну большую и дружную семью.

Дорогие мои читатели!

С удовольствием представляю вам "Заботы Элли Рейт", еще одну потрясающую книгу нашего литмоба от неподражаемой Полины Ром! Ее книги хорошо известны всем любителям бытового фэнтези, и сейчас у вас есть возможность насладиться очередным шедевром от этой великолепной писательницы!

https:// /shrt/Sene

Глава 14

Разумеется, жители деревни и лесные разбойники первое время косились друг на друга. Понятное дело, люди Ланселота до этого обирали крестьян, а теперь сидели с ними возле костров на равных, и ели пищу, ими добытую и приготовленную.

Но я поступила по-хитрому: пригласила вожака бывших разбойников к костру, за которым сидели мы с Винсом. Когда подчиненные видят, что начальство мирно беседует, конфликтовать друг с другом уже вроде бы как-то и не с руки.

Ланселот отведал супа из плавников, жареной кабанятины, заточил стейк из акулы, закусил печеным клубнем рогоза – и, утолив голод, с усмешкой посмотрел на меня.

– А мне нравится, как вы ведете дела, благородная леди, - проговорил он. – Думаю, в сегодняшнем бою я бы лишился не меньше, чем половины своих людей, да и ваших бы стало намного меньше.

– Говори уж как есть, - невесело хмыкнул Винс. – После этого вечера немногие из твоих людей остались бы в живых, да и те б позже умерли от ран. Тебе ли не знать, что если кусок мяса вырвать зубами из тела, это место обычно не заживает, и тело начинает гнить, после чего человек умирает в страшных муках. А рабы леди Элейн были готовы рвать твоих разбойников зубами, выцарапывая им ногтями глаза.

Ланселот нехорошо улыбнулся, готовясь дать достойный ответ, но я его опередила:

– Нет больше разбойников на моей земле!
– стальным голосом произнесла я. – И рабов тоже нет. Есть лишь вольные люди, которые готовы бороться за свою свободу с кем угодно, но только не друг с другом!

Ланселот покачал головой:

– Клянусь небесами, я еще не встречал людей, подобных вам, леди Элейн. Вы словно прибыли из иного мира, более светлого и чистого, чем наш. И будь я проклят, если кто-то посмеет поднять руку на вас и на тех, кто в вас поверил. Только не разочаруйте нас. А то в этом мире и так слишком много лжи, так похожей на красивую правду.

– Я не отступлюсь от своего слова, рыцарь, - проговорила я. – В этом ты и твои люди могут быть уверены.

– Хорошо, - кивнул Ланселот. – В таком случае позвольте спросить: где я и верные мне воины будем спать этой ночью? Не думаю, что будет хорошей идеей разместить их в деревенских домах.

– Согласен, - кивнул Винс. – Иначе утром мы рискуем найти эти лачуги полными трупов.

– Полагаю, самым разумным выходом будет разместить вас в башне, пока деревенские к вам не привыкнут, - проговорила я. – В ней есть несколько пустых комнат, где два десятка человек свободно разместятся. Если набросать на пол достаточно соломы, то спать там будет всяко лучше, чем в сыром лесу.

– Не очень хорошая мысль, - нахмурился Винс. – Не верю я в верность людей, только что вышедших из леса, где они до этого грабили беззащитных путников.

– Не грабили, а брали дань за проход, - поправил его Ланселот. – Кстати, тем же самым занимается и король Артур, который берет плату с путников за проходы по мостам и дорогам. И я могу поклясться своей честью, что ни один волос не упадет с головы леди Элейн, если она пустит нас в свое жилище.

Начальник охраны крепости, продолжая хмуриться, покачал головой, но на этот раз промолчал.

– Что ж, решено, - сказала я. – Заканчиваем с ужином и идем спать. Завтра у нас будет много работы.

...Сама не знаю почему, но Ланселоту я верила. Да, он отобрал у меня лошадь и телегу когда мы ехали через лес, но зла я на него не держала. Если всё получится, моя община вольных людей получит двадцать человек, более-менее умеющих обращаться с оружием. Конечно, до профессиональных воинов им далеко, но, думаю, даже рыцарю будет непросто отбиться от полудюжины отчаянных оборванцев с дубинами. Потому спать я ложилась с надеждой на лучшее будущее – правда, перед этим плотно заложила дверь засовом. Доверие и вера в свои организаторские способности дело, конечно, хорошее, но когда вместе с тобой в башне находится два десятка бывших разбойников, засов на двери точно не помешает...

...Проснулась я от какого-то шороха. Тихого, но явственного, словно мышь скребла коготками по каменному полу.

Я с трудом открыла глаза...

Ровный лунный свет лился в узкое окно-бойницу, и в этом серебристом луче отчетливо блеснула металлом узкая полоска, осторожно поднимающая засов на моей двери.

Сон пропал моментально, и вместе с ним пришло понимание: кто-то просунул нож между дверью и косяком, и, сбросив засов, вот-вот ворвется ко мне в комнату...

Самым разумным действием в такой ситуации было закричать, но внезапно первобытный страх сдавил мне грудь так, что я даже вздохнуть не могла... И просто лежала на своем сене, хватая воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба, и расширенными, немигающими глазами глядя на то, как почти бесшумно открывается дверь.

Тот, кто ее отпер таким способом, отлично знал свое дело, продолжая удерживать край засова кончиком ножа и не давая ему с грохотом упасть на пол. А после, шагнув в мою комнату, ловко перехватил продолговатую деревяшку, сдернул ее с крюка, вбитого в дверь – и, аккуратно поставив засов в угол, улыбнулся.

Его улыбка и нижняя часть лица попала в луч лунного света, и я задрожала так, что застучали зубы.

Это был тот самый разбойник с отрезанными ноздрями, и непонятно что было страшнее – его искалеченный нос, или улыбка, обнажившая остатки разрушенных, почерневших, гнилых зубов.

– Пикнешь – зарежу, - проговорил разбойник, делая шаг вперед. – Не бойся, благородная леди. Я только позабавлюсь с тобой и уйду. От тебя ж не убудет, правда? Поверь, я умею доставлять удовольствие женщине, тебе понравится...

Продолжая щериться своей мерзкой улыбкой, он сделал еще один шаг... и замер на месте, словно услышав что-то за своей спиной.

И даже успел обернуться...

Внезапно мне показалось, что он повернул голову назад слишком сильно - и от этого резкого движения она сорвалась с плеч, упав на каменный пол со звуком, какой издает недозрелая тыква, оброненная неловкой хозяйкой. Из обрубка шеи вверх плеснула струя крови, черной в лунном свете - и обезглавленный разбойник рухнул в двух шагах от меня, словно мешок с навозом, в агонии дергая ногами, будто пытаясь убежать от собственной смерти.