Хозяйка Северных гор

Эрла Эссекса вместе с его людьми и супругой отправили в Карнарвон, граф Честер отбыл вместе с ними, но перед отъездом зашёл ко мне в покои.

Я как раз готовилась ко сну, со мной были леди Ярон и Мэри.

Граф Честер так взглянул на бедных женщин, что они обе чуть было не убежали.

Но... за что люблю своих верных людей, так это за то, что обе усилием воли остановили себя и взглянули на меня.

Я кивнула, отпуская своих защитниц.

— Рассказывайте, Маргарет, почему Вы устроили весь этот карнавал и почему Вы мне не доверяете? — тон мужчины был холоден, мне стало неприятно, но... я же знала, что так и будет, когда решила не ставить его в известность.

Поэтому решила не обращать внимание на тон, в конце концов, я пока ему не жена, чтобы отчитываться о каждом шаге. Хотя такие вещи надо решать до того, как король даст нам разрешение на брак, иначе я рискую оказаться босая, беременная и на кухне. И буду от безделья строить козни, как леди Эссекс.

Я невольно усмехнулась на свои размышления.

Граф Честер удивлённо взглянул на меня.

— Джон, — решила, что будет уместно ему объяснить, — я понимаю Ваше негодование, но я привыкла какие-то вещи решать сама, и если Вы не готовы предоставить мне определённую свободу, то, боюсь, брак у нас с Вами не получится.

Брови графа Честера поползли наверх:

— Вы сейчас серьёзно, Маргарет? Вы готовы разрушить то хрупкое, что между нами зародилось, зачем?

— Нет, Джон, я не хочу ничего разрушать, но я не смогу во всём подчиняться мужу.

«О, боже, я сказала это!»

— Маргарет, — улыбнулся Джон, — вопрос не в том, что я бы Вам запретил, вопрос в доверии, в том, что Вы мне не рассказали, что собираетесь делать.

«Так, Маргарита Павловна, похоже, что ты снова решила «наступить на те же грабли» и надеть свой «венец безбрачия»», — подумала я, вспоминая, что когда-то мне психолог сказала, что долгие отношения нельзя построить без доверия, а чтобы сохранить доверие, надо делиться информацией, надо действовать сообща.

И я решилась:

— Рассказ будет долгим, Джон.

Графу Честеру я рассказала всю историю, начиная с того момента, как впервые избежала смерти в замке Эссекс.

Он выслушал, но по его лицу было сложно понять, что он думает.

Когда же я закончила, он вдруг обнял меня, просто обнял, прижимая мою голову к своей груди. Я услышала, как твёрдо и ровно бьётся его сердце.

— Бедная моя девочка, сколько же тебе пришлось пережить, выстоять, — тихо сказал он.

После немного отстранился, взял моё лицо в свои ладони и произнёс:

— Обещаю тебе, больше никогда, пока я жив, никто не посмеет обидеть тебя.

И поцеловал. Поцелуй не был нежным, он был... отчаянным, граф как будто бы вкладывал в поцелуй свое обещание, одновременно присваивая меня себе, не оставляя никакой возможности отказаться.

Глава 57

Шотландия. Гэрцог Кентерберийский, Джеймс Кентербери, граф Кент

Если король Стефан рассчитывал, что ему удастся решить вопрос с новым королём Шотландии мирным путём, то герцог Кентерберийский ни капли не сомневался в том, что войне быть.

Они прошли часть Шотландии и уже успели убедиться, что ни на равнинах, или как здесь говорили Лоуленд, ни, скорее всего, в горах в Хайленде, власть англичан просто так не признают.

Но герцог Кентерберийский, Джеймс Кентербери, был уверен в том, что легко разгромит шотландцев, у него и пехота, и конница, а у горцев только пехота. Главное правильно выбрать место. Именно поэтому герцог не собирался идти дальше Лаудон-Хилла, чтобы сражение, когда оно состоится, произошло здесь на равнине под холмом Лаудон.

Джеймс рассматривал эту кампанию, как возможность вырваться из скучной светской и экономической рутины, которой ему представлялась жизнь крупного землевладельца и богатейшего холостяка. Да и стать наместником короля в Шотландии, значило приумножить своё влияние. А об остальном обещал позаботиться брат.

По пути к долине начались сложности с местным населением, у Джеймса было почти полторы тысячи воинов, из них около восьми сотен конных, их надо было кормить, и каждый раз добыча провианта и фуража оборачивалась трагедией.

У крестьян иногда приходилось просто отбирать продовольствие. Большинство настолько негативно относилось к его армии, что отказывались продавать, и герцог приказал спрашивать только один раз. Конечно, это не добавило популярности его армии. Но герцог не обращал внимания на эти «мелочи».

До равнины оставался один переход, и герцог устроил военный совет:

— Господа, нам с вам надо решить, где должна произойти встреча с этим «горным королём», — пренебрежительно произнёс герцог Кентерберийский.

Капитан конницы одобрил такое решение:

— На равнине нам будет легко развернуть конницу, их пехоте от нас негде будет укрыться.

А вот командир копейщиков произнёс:

— План хорош, только, если шотландцы не подготовятся к нашей встрече.

— Уверен, что им не успеть, — самонадеянно произнёс герцог, который имел такую привычку недооценивать людей, — откуда бы им знать, что мы не пойдём дальше?

Обсудили ешё несколько вариантов, но, в конце концов, сошлись на том, что в долине лучший вариант, и первой пойдёт конница, чтобы смести пехоту шотландцев. А уже за ней пойдут английские копейщики*, добивая оставшихся. Герцог хотел быстрой победы. И мог её получить.

(Копейщики — воины, основным оружием которых являлось копьё).

Но эта партия уже шла, и пока англичане обсуждали план сражения, шотландцы готовились к битве.

Благодаря информации, которую принёс Макбэйн, Алан знал, что с двух сторон равнину окружает болото, и, понимая, что самую большую опасность для его пеших солдат представляет конница англичан, отправил передовой отряд, чтобы подготовить поле битвы и вывести конницу из сражения как можно раньше.

Воины двух кланов, соратники Алана, словно кроты, рыли широкие траншеи, шёл дождь, земля была влажная и скользкая, но каждый понимал, что, чем меньше верховых доберётся до выстроившихся шотландцев, тем больше их останется в живых.

Алану нужны были все, кто мог держать оружие, но Макдугал, его соперник на трон, хоть и признал своё поражение, и принёс клятву, не пришёл к камням сам и не прислал воинов своего клана.

Не пришёл и Джон Ламонт. Хотя накануне он приходил к Алану и предложил ему связать судьбу с Фрэн.

— Наследница дикой яблони*, будет тебе верной женой и хорошей королевой, — сказал он, усевшись за стол, в небольшой комнате в форте, там Алан предпочитал разговаривать со своими воинами на равных.