Хозяйка Северных гор

(Дикая яблоня — родовой символ клана Ламонт).

— Я не хочу спешить, — Алан ожидал подобного от Ламонта, но то, что это происходило почти перед битвой, попахивало предательством.

Ламонт встал, ноздри его раздувались:

— Мои люди пойдут на смерть за того, кто станет отцом Ламонта, но не за того, кто смотрит под юбку английской бабе.

Алан резко выкинул руку вперёд и кулаком ударил Ламонта прямо в лицо. Всё произошло так быстро, что Джон Ламонт даже не успел отшатнуться.

Алан встал, наклонился над держащимся за нос Ламонтом и медленно произнёс:

— Если я не разобью армию инглендов, то через неделю они будут заглядывать под юбку твоей дочери и многих других дочерей и жён.

Выпрямился, и, глядя на главу клана Ламонт сверху вниз, добавил:

— Иди и передай Макдугалу, что я буду ждать его воинов у подножия Лаудон-Хилл. Завтра мы выступаем.

Без воинов Макдугала и Ламонта у Стюарта набиралось чуть меньше пятисот человек, и многим казалось безумием вставать напротив мощной армии герцога Кентерберийского не имея, ни конницы, ни численного преимущества.

Но вечером на сборе глав кланов царило сумасшедшее веселье. Все кричали девиз Стюартов: «Победа или смерть».

Они все были достаточно безумны, чтобы довериться своему королю.

Кардиф

Мы проводили графа Честера. Он уехал и увёз с собой эрла Эссекс, который принял решение отправить супругу в монастырь, договорившись с епископом Линкольнским. Тот вместе с новой монахиней получал приличный кусок земли под новую епархию и немалую сумму в золоте.

Я в который раз поразилась действиям эрла Эссекс в отношении супруги. Но, как после мне объяснила леди Ярон, зато теперь никто не свяжет имя эрла с попыткой убийства.

Я в свою очередь подписала с эрлом договоры, и, прощаясь, пожелала ему найти супругу, которая не станет строить козни, а займётся своими прямыми обязанностями.

Эрл удивлённо на меня посмотрел и с подозрением спросил, что я имею в виду.

— Рожать маленьких наследников Эссекс, что же ещё? — ответила я и улыбнулась, глядя на то, как лицо эрла из недоумевающего становится нормальным, живым. Как на нём появляется понимание, что «дверь-то только открывается», и он радоваться должен, что всё так произошло.

С графом мы просидели до полуночи, но дальше поцелуев дело не зашло, хотя, если бы граф был понастойчивей, то я бы не удержалась и, боюсь, «плакал» бы мой обет.

Но с утра я была графу благодарна за его сдержанность. Потому что то, что вечером нам кажется возможным, при свете дня имеет совершено другой оттенок.

Зато мы поговорили и обсудили то, что король отправил герцога Кентерберийского с войском в Шотландию. Мнение графа было, что герцог не сможет договориться. То же самое я сказала и об Алане, и спросила:

— А что будет, если герцог выиграет?

Джон ответил, и голос его звучал грустно:

— Победа Англии на поле боя означает, что короля у Шотландии такого, кто не подпишет договор на условиях Англии, не будет.

Я прикрыла глаза, вызывая в памяти долину Глен Мор и священные камни Дал Риалы, и фигуру Алана с мечом, дающего клятву.

«Неужели и здесь повторится история? И «храброе сердце» умрёт, не победив?»

Граф заметил изменения в моём настроении и мягко улыбнулся:

— Маргарет, Вам сейчас не о Шотландии надо думать.

Я удивлённо посмотрела на графа. Но он нисколько не смутился, лишь продолжил:

— Маргарет, я лично допросил епископа Линкольнского. Так вот...

Граф пристально взглянул на меня:

— Так вот, он ничего не знает о серебряном руднике.

От этой информации повеяло холодом, причём смертельным, и я спросила:

— Это значит, что барон сам всё придумал?

— Конечно нет, Маргарет, за ним абсолютно точно кто-то стоит, — граф говорил с такой убеждённостью, что я сразу поверила.

Между тем граф продолжил:

— И круг тех, кого я подозреваю, стремительно сужается.

Мне отчего-то стало ещё больше не по себе, и, видимо, это отразилось на лице.

Граф взял меня за ладони и проникновенно произнёс, глядя в моё испуганное лицо:

— Не стоит пугаться, Маргарет, уж от этого человека наш брак точно вас защитит.

«А что за человек-то? — захотелось выкрикнуть мне, — и не опасен ли он для Вас?». Но граф остановил меня и сказал, что мне не надо во всё это влезать.

— Занимайтесь делами, Маргарет, делайте то, что Вам нравится. Король ждёт и мясо, и шерсть, а у Вас ещё и договор с эрлом теперь, — улыбнулся граф.

— Когда Вы вернётесь? — спросила я вместо того, чтобы настоять на ответе, возможно, тогда всё можно было бы изменить,

— Скоро, — ответил граф, — не успеете соскучиться.

И поцеловал.

Глава 58

Шотландия. Равнина Лаудон Хилл

Последние километры шотландцы передвигались почти бегом. Алан поставил задачу прибыть под Лаудон Хилл раньше англичан. Их было четыреста восемьдесят человек. Алан прождал у камня на час дольше назначенного времени, но ни Макдугал, ни Ламберт не пришли.

Теперь шотландцы бежали. Передовой отряд уже был там, Григор прислал Алпина, и тот доложил, что они успели вырыть три широких рва, между ними по центру быт оставлен узкий проход.

— Насколько узкий? — спросил Алан.

Алпин недоумённо на него посмотрел и попытался изобразить руками. Но Алан, усмехнувшись, его остановил и, показав на коня, переспросил:

— Сколько конных пройдёт в ряду?

— Двое, — ответил Алпин, — и то, если шагом, галопом не пройдут.

— Хорошо, — кивнул Алан, — вы молодцы, вы наполовину приблизили к нам победу.

Англичан ещё не было видно, ожидали, что конница подтянется к полудню, когда солнце будет в зените.

Возле Алана собрались главы кланов.

— Может, не будет битвы? — спросил Томас Камерон, он как один из самых старших знал, что битва не всегда выигрывается на поле боя.

Алан взглянул на соратника, знавшего ещё его отца.

— Мы посмотрим, что пишет король инглендов. Герцог же везёт послание. Они назвали это посольством.

В лагере шотландцев шла подготовка к сражению, Алан выстроил большую часть воинов сразу за первым рвом. Небольшая конница была и у шотландцев, около ста латников, но по приказу своего короля они все спешились и встали в один ряд с пехотой.