Хозяйка старой пасеки

— Да. У меня был пес, и я так и не решился… — Он схватил меня за плечо, останавливая. — Погодите.

Что-то мелькнуло, будто дверь черного хода была накрыта сетью, которая вспыхнула и погасла.

— Что…

— Убрал заклинание, чтобы вас не зацепило. Я поставил охрану на все входы. — Стрельцов неловко усмехнулся. — И все же опростоволосился, положившись на то, что флигели заколочены.

— Да уж, этот тип явно понимал, куда лезет. Вы узнали его? — полюбопытствовала я, открывая двери.

Исправник покачал головой.

— Подозрения есть, но подозрения не равно доказательству. Он замотал чем-то лицо, одни глаза остались.

— Тогда это могла быть и она, — заметила я, пытаясь вспомнить очертания фигуры. Не получилось — чудо, что в полутьме вообще смогла разглядеть человека.

— Штаны.

Хотя я подозревала Савелия — а кому еще приспичит лезть в дом, где нет ничего ценного? — невесть откуда взявшееся чувство противоречия заставило меня фыркнуть.

— Какая дура соберется грабить в юбке? Вы еще про корсет вспомните. — Впрочем, я тоже вспомнила кое-что и торопливо добавила: — И, если вы снова начнете про разврат, я выставлю вас из дома в чем есть, наплевав и на гостеприимство, и на вашу должность.

— Не начну. — Он развернулся, заглядывая мне в глаза. — И я прошу прощения за бестактность. Я должен был выбирать…

— Забудем об этом, — поспешно перебила я, хотя прекрасно знала, что про себя буду припоминать этому, этому… еще долго.

— Что касается моей уверенности в том, что тать был мужчиной… Это опытный боевой маг. Очень опытный. Барышень не учат боевым заклинаниям, и, даже если бы какую-то научили, отработать их в реальном бою было бы негде. И это главная причина, по которой я сомневаюсь в его личности.

— Савелий не служил. — Я вспомнила, что в этом веке слово «служба» означало не только воинскую, и добавила: — В смысле, в армии.

— Я проверю еще раз, но, насколько мне известно, нет. Обычно такие вещи не скрывают, а гордятся ими.

— Вы тоже не особо распространяетесь о своих подвигах.

Он поморщился, и что-то болезненное мелькнуло во взгляде.

— Варвара разболтала? Были бы подвиги, а так — недоразумение сплошное.

Я не стала спорить: видно было, что эта тема ему неприятна. Обвела рукой вокруг себя — магический огонек, зажженный Стрельцовым, осветил лавки, оставшиеся с вечера тазы и даже полное ведро чистой воды, которое мы с вечера поленились унести в кухню, решив утром поручить это Герасиму.

— На печи, должно быть, кипяток еще не совсем остыл. Я сейчас принесу и поищу для вас в кладовой что-нибудь вроде халата: все остальное вряд ли на вас налезет.

— Не утруждайтесь, — вежливо улыбнулся он. — Я вполне в состоянии нагреть кувшин кипятка.

— Но вы сражались и, возможно, устали.

— Какое там сражение! — Теперь его улыбка выглядела вполне искренней. — Так, перебросились парой огневиков. Даже прощупать друг друга не успели: появились вы с топором и пистолетом.

Я рассмеялась:

— Представляю, как это выглядело со стороны.

— Очень внушительно. Подозреваю, наш тать сбежал от вас, а не от меня.

Я хихикнула. Умеет польстить, зараза!

— А что это так дымило?

— Подушка, насколько я успел увидеть. Очень сообразительный мерзавец: минимум магии — и какой впечатляющий результат! Как и с нюхательными солями.

Может, это все-таки не Савелий? Управляющий не показался мне сообразительным. Или это он не видел в забитой Глаше настоящего противника?

Стрельцов протянул мне шаль.

— Спасибо. И, правда, не утруждайтесь. С водой я разберусь, и в своей рубашке мне будет вполне… — Он хмыкнул, разглядев, в каком состоянии его рубаха.

— Думаю, что все же не вполне. Я поищу что-нибудь. Спокойно приводите себя в порядок и приходите в столовую: после такой пробежки по холоду вам просто необходим горячий чай с медом. — Я улыбнулась. — Настоящий хатайский не обещаю, но смородины с земляникой — сколько угодно. И малиновая наливка. Не хватало еще, чтобы вы простыли, будучи при исполнении.

17.1

— А теперь давай займемся тобой, — сказала я Полкану, закрыв дверь в помещение, где остался Стрельцов.

Пес вопросительно уставился на меня.

— Во-первых, кровь надо смыть, пока не высохла намертво, а во-вторых, посмотрим, что там с твоей раной.

Полкан встряхнулся, будто давая понять, что все замечательно и его ничего не беспокоит. Я покачала головой.

— Нет уж, Надо убедиться, что все в порядке. Много времени это не займет.

В самом деле, если нужно накладывать швы, то мне это сделать нечем, придется завтра — или уже сегодня — посылать за доктором. А если достаточно повязки, то, опять же, наложить ее недолго… Или и тогда придется посылать за доктором? Циркулярная повязка на шею — дело очень сомнительное: где рана, там и воспаление, а где воспаление — там отек. Значит, понадобится что-то вроде лейкопластыря, а пока я не нашла в доме ничего даже отдаленно напоминающего аптечку. Впрочем, на что приклеить повязку, я соображу, вариантов море: от банального белка или желатина до сосновой живицы. Кажется, в парке я видела не только липы.

Я плеснула в миску воды и, вооружившись тряпицей, начала стирать кровь.

— Сейчас все отмоем, а то нехорошо такому красавцу в кровище ходить, — заворковала я. Смысл слов пес вряд ли поймет, но тон голоса должен был хоть немного его успокоить: мало кому нравится, когда лезут смотреть свежие раны. — Такому умнице. Как же мне повезло, что ты сюда приблудился.

Полкан покосился на меня, приоткрыл пасть и высунул язык, часто дыша. И кто сказал, что собаки не умеют улыбаться, — вот же, прекрасно улыбается!

— Умница, разбудил вовремя, не дал вору в дом лезть.

И все же, если это не Савелий, то что ему понадобилось в этом пыльном мавзолее? Гадать об этом не имеет смысла, пока я сама не обследую дом от подпола до чердака. И я совсем не уверена, что обнаружу что-нибудь интересное. Покойница, конечно, явно из породы плюшкиных — одни шали чего стоят, но лезть в дом ради подержанных вещей? Как же плохо, что я ничего не знаю ни об этом доме, ни о мире! Даже обдумать все как следует не могу: не хватает информации. И полагаться на сведения от Стрельцова, как выясняется, нельзя — с него станется придержать какие-то сведения даже не из-за тайны следствия, а потому, что барышням, видите ли, такое знать не полагается!

Полкан сидел на удивление спокойно, будто возня около раны его вовсе не задевала.

— Иногда мне кажется, что еще немного — и ты заговоришь по-человечески.

Он склонил голову набок, поводя ушами, и затарабанил хвостом по полу.

Я рассмеялась.

— Правда, зачем тебе говорить по-человечески? Ты и так все прекрасно доносишь. — Я снова погладила его. — А может, ты еще и добрым молодцем обернуться сможешь?

Полкан чихнул.

— В самом деле, ты и так хорош. — Я почесала его за ухом. — С другой стороны, стал бы добрым молодцем — тогда бы Марью Алексеевну можно было бы отпустить. Она чудесная, но у нее наверняка и своих дел полно. Ты бы всех разогнал… — Я подняла глаза к потолку, припоминая. — Желающих «получить мою благосклонность». И не стал бы про разврат возмущаться.