Хранители хаоса
Шрифт:
Розы и хрусталь
Единый Океан, остров Околос
15-ый день месяца Заката Солнца
2891 г. от ЯБТ
Они бежали всю предыдущую ночь и весь следующий день. Дважды останавливались, чтобы поохотиться. В первый раз им попалось стадо пугливых оленей, из которого поймать удалось только двоих, во второй – упитанный лесной кабан. Бен-Саллен вновь ощутил вкус теплой крови, и его снова обуяла страсть хищника. Он вел себя как самый настоящий
Однако в остальном он был озадачен. Следопыт провел в форме волка больше суток. До этого он никогда не позволял себе подобного. Час или два, но не более трех. А тут уже прошло часов тридцать. Или сорок. Бен-Саллен потерял чувство времени. Единственное, что отчетливо ощущалось, – это потребность в свежей пище. Голод не отпускал ни на минуту и становился только сильнее. Звериные инстинкты обострились, человеческие – притупились. Воспоминания стали призрачными, далекими, чужими. Пару раз он даже ловил себя на мысли, что не помнит, зачем здесь и куда направляется. Голод упорно вытеснял все остальные потребности.
Бен-Саллен не торопился менять облик на человеческий. Потому что не знал, какова будет реакция чудовищ. К тому же, приняв свой истинный вид, он не сможет с ними общаться. Да и в человеческой форме он намного слабее себя нынешнего. Но, признаться, была тут и другая причина: Бен-Саллен в глубине души радовался возможности как можно дольше побыть в шкуре волка. Его это совершенно не устраивало и даже пугало, но с природой не поспоришь. Проклятие ликантропии на то и проклятие, что с ним очень тяжело совладать. Чем дольше оборотень находится в форме зверя, тем больше этот зверь влияет на его душу.
«Дальше мы не пойдем», – пришел сигнал от чудовищ, и следопыт, будто повинуясь беззвучному приказу, сбавил шаг. А потом и вовсе остановился. Выпустил из пасти сверток, в котором была замотана его одежда и мечи, и удивленно посмотрел на стаю.
«Почему?»
«Место, которое тебе нужно, впереди».
Бен-Саллен оглядел башню, черный конус которой уходил вверх и, казалось, царапал небо. В лунном свете ночи она казалась особенно зловещей. Тихая и мрачная. Мертвая.
«Сейчас там кто-нибудь обитает?» – на всякий случай поинтересовался он.
«Нет. Но это плохое место. Опасное».
«Если там никого нет, то что может быть в нем опасного?»
Ответа не последовало. То ли чудовища не поняли вопроса, то ли не смогли объяснить.
«Тогда я пойду один».
Чудовища оживились. От некоторых Бен-Саллен даже уловил сигнал сожаления. Забавно, но за сутки, проведенные в стае, он даже привязался к ним, как, видимо, и они к нему. Неужели звериная сущность все-таки возобладала над человеческой?
«Мы сожалеем, что ты покидаешь нас. Ты хороший вожак».
Бен-Саллен про себя усмехнулся, но никаких сигналов подавать не стал. Впрочем, стая уловила его усмешку.
«Если ты не вернешься, мы должны будем выбрать нового вожака».
«Хорошо».
«Мы будем ждать тебя здесь до восхода солнца. Если ты не вернешься, мы уйдем».
Следопыт снова выразил согласие. Подобрал сверток и направился к башне. Еще некоторое время он чувствовал спиной сверлящие сожалением взгляды чудовищ, но когда обернулся, то оказалось, что стая
давно скрылась из виду. Бен-Саллен побежал дальше трусцой.Подход к башне зарос высоким кустарником, который давно засох и теперь торчал из земли уродливыми корявыми лапами. Волколак принюхался, но ничего странного не ощутил. Слух тоже не поймал хоть чего-нибудь мало-мальски необычного. Где-то вдалеке ухал филин, шуршали листвой мыши и хрюкал кабан. Обычные звуки леса. И чего чудовища испугались этого места?
Крепость была окружена невысоким каменным забором, кладка местами обрушилась, местами потрескалась и заросла лишайником. Арка ворот отсутствовала, как и сами створки, но проход был завален камнями. Попасть на внутренний двор не составило никакого труда – Бен-Саллен ловко перелез через стену и спрыгнул на гладкие камни, в стыках между которыми пробивалась трава и мелкий кустарник.
И тут он увидел… сначала, он подумал, что это человеческий скелет, но пригляделся и понял, что останки принадлежали одному из чудовищ, вожаком которых он был. Скелет небрежно распластался на внутреннем дворе в нескольких шагах от башни. К слову, входа в нее он пока не обнаружил. И куда чудовище тогда направлялось? Наверное, случайно забрело на внутренний двор крепости в поисках пищи. Но что тогда послужило причиной его смерти?
Волколак подошел к останкам и обнюхал их и без труда уловил знакомый запах. Теперь сомнений не было: это труп чудовища. А еще он понял, что тело пролежало здесь, по меньшей мере, полгода. Не все кости были оголены, кое-где чернели прогнившие куски плоти и сухожилий.
Он поднял морду и принюхался к воздуху – и снова никаких подозрительных запахов. Однако у ног лежало мертвое чудовище, стало быть, что-то все-таки его убило. Вот только что?
Следопыт решил обогнуть башню, но как только завернул за угол, то увидел еще два трупа. Они лежали почти у самой стены и казались свежее. Правда, выглядели так, будто… обгорели? Бен-Саллен подошел ближе, не забыв при этом оглядеться по сторонам и принюхаться. Шерсть на обоих телах была опалена, на мордах застыл злобный оскал. Чудовища и без того выглядели устрашающе, а улыбка смерти сделала их морды еще более пугающими.
И снова в его голове возник вопрос: кто их убил? Думать по-прежнему было тяжело, звериный голод вытеснял все прочие мысли. И Бен-Саллен решил, наконец, что пора снова становиться человеком.
Но тут его что-то отвлекло. Новый запах? Или звук? Он принюхался, навострил уши.
Голову пронзила резкая боль. Неизвестная сила подбросила его в воздух и ударила оземь. Не успев даже крикнуть, он принял твердый камень старой брусчатки грудью. Волны режущей боли расплылись по телу, в ушах зазвенело оглушающим колоколом. Мир вокруг померк. Последнее, что он ощутил перед полным погружением во тьму – это едкий запах паленой шерсти.
Бен-Саллен разлепил веки. Вещи вокруг, казалось, утратили четкость – все расплывалось так, будто в глаза ему налили воды. Он зажмурился и помотал головой. Чуть приподнялся на локтях и осмотрелся. Со зрением стало чуть лучше – во всяком случае, он смог разглядеть свое тело, которое, к слову, снова стало человеческим. Правда, некогда волосатая грудь совершенно лишилась растительности, а кожа покраснела так, будто следопыт несколько часов пролежал под палящим солнцем.
Тело ломило как после тяжелой работы. Впрочем, так бывало всегда после смены облика. Костям и мышцам требовалось время, чтобы вновь привыкнуть к новому положению.