Хребет Индиго

— Мы заказываем еду? — я открыла холодильник. — Или ты хочешь сыр и крекеры?

— Пиццу, — он обхватил меня за плечи, его голая грудь жарко прижалась к моей спине. Затем он закрыл холодильник. — Определенно пиццу.

Я прильнула к нему.

— Мы собираемся поговорить о том, что произошло чуть ранее?

— Наверное, стоит, — пробормотал он мне в волосы.

— Мы ведь не просто проводим время вместе, правда?

Он сдвинулся, ослабив руку, чтобы повернуть меня лицом к себе. Эти пронзительные голубые глаза впились в меня.

— Нет. Не просто.

— Хорошо.

Это слово казалось слишком маленьким для этого. Я бы так согласилась на латте. На бокал шампанского. Но не на предложение Гриффина, ну... что бы он там ни предлагал. В данный момент ничего. Но обещание будущего требовало большего, чем простое согласие.

— Тебя это устраивает?

— Да, — еще одно слово, слишком маленькое. А может быть, это было идеальное слово.

Мы оба начали с “да”, прошептав на ухо, когда мы вместе ехали в кузове его грузовика.

— Я хочу пригласить тебя на ужин, — объявил он. — На свидание.

— Хорошо, — у меня голова шла кругом. — Сегодня вечером?

— Нет, — он усмехнулся и достал свой телефон из кармана джинсов. Постучав по экрану несколько раз, он прижал его к уху.

Мой телефон зазвонил в гостиной, поэтому я прошла мимо Гриффина, когда он заказывал пиццу, и поспешила на пол, где ранее уронила свою сумочку. Сначала я нашла свой личный телефон, но он был разряжен уже несколько дней. Я продолжала копаться, пока в руках не оказался рабочий телефон. Замигал номер станции.

Блин.

— Алло, — ответила я.

— Привет, шеф, — сказал Митч, его голос был напряженным. Улыбки не было.

— Что случилось?

— Мне звонил Фрэнк Найджел.

Мое сердце заколотилось. Фрэнк звонил только в случае крайней необходимости. Вероятно, он звонил на мой личный телефон, а когда я не ответила, позвонил в участок.

— Что случилось?

— Это Кови. Он в больнице.

16. УИНСЛОУ

— Я перееду к тебе, — сказала я дедушке, зажав его руку между своими.

Он насмехался.

— Нет, не переедешь.

— Мне не нравится, что ты был один.

— Я не был один. Рядом был Фрэнк.

Я покачала головой.

— Это не то же самое.

Потому что, если бы Фрэнку не понадобилось одолжить гаечный ключ, вся эта ситуация могла бы сложиться иначе.

— Я в порядке.

— У тебя был сердечный приступ.

— Легкий сердечный приступ, — он попытался высвободить руку, но я не отпускала. Пока нет.

Я нахмурилась.

— Семантика.

Дедушка вздохнул.

— Я люблю тебя, Уинни.

— Я тоже тебя люблю.

Мой подбородок начал дрожать. Прошла долгая ночь сидения в этом кресле, и мои эмоции были беспорядочны.

— Не плачь.

Я кивнула и проглотила комок в горле. Плач будет. Много-много слез. Но я приберегу его для того времени, когда останусь дома одна.

Дедушка был единственной семьей, которая у меня осталась. Дедушка был единственным ребенком. Мама тоже была единственным ребенком, а ее родители умерли много лет назад. Не было ни тетушек, ни дядюшек, ни двоюродных братьев и сестер, которые брали бы меня к себе на каникулы. Кто бы сказал мне, что любят меня.

Дедушка был всем, что у меня было. И этот сердечный приступ был жестоким напоминанием о том, что он не всегда будет здесь.

Я провела большую часть прошлой ночи, наблюдая, как он спит. Он выглядел таким маленьким на этой больничной койке. Серовато-голубой халат и бежевые стены выбелили цвет его лица. Люминесцентные лампы высвечивали каждую черточку, каждую морщинку.

Жизнь должна была закончиться, но я не была готова потерять дедушку. Я никогда не буду готова.

Слезы, заливавшие мои глаза, не обращали внимания на то, что он хотел, чтобы я собралась. По каждой щеке текли слезы, оставляя двойные следы.

— Уинни. Я в порядке.

Я отпустила его руку, чтобы вытереть лицо.

— Я знаю.

— Как сказал доктор, пришло время привести в порядок мою диету и уменьшить стресс.

Дедушка был в отличной форме для своего возраста. У него не было лишнего веса, и он не задыхался во время наших прогулок после ужина. Но я думаю, что это не имело значения для его забитых артерий. У него был слишком высокий уровень холестерина и работа с высоким давлением.

— Тебе было бы легче дома, если бы у тебя была помощь по дому.

— Пфф, — он отмахнулся. — Дом — это не стресс. Но...

— Но, что?

Он изучал потолок, его голова глубже погрузилась в подушки за его плечами.

— Может быть, мне пора на пенсию.

— Тебе нравится быть мэром.

— Конечно, нравится, дорогая. Конечно, нравится, — он грустно улыбнулся мне. — Но я стар, а быть мэром — это стресс. Я чувствую, что, возможно, я сделал именно то, что должен был сделать. Я привел новое поколение, которое будет управлять этим городом. В том числе и тебя.

Я фыркнула, поймав очередную слезу, прежде чем она успела упасть.

— Давай начнем с твоей диеты. Я еще не готова к новому боссу.

Он усмехнулся.

— Договорились.

— Доброе утро, — в дверь постучали, и в палату вошла врач. Это была не та врач, которая была здесь вчера вечером, когда мы с Гриффином приехали, но я знала ее лицо. — Привет, я Талия Иден.

— Привет, — я выпрямилась и встала, чтобы пожать ей руку. — Я Уинслоу Ковингтон.

— Приятно познакомиться.

Ее голубые глаза были такого же ярко-синего цвета, как у ее брата. Талия была так же красива, как и Гриффин. Ее густые каштановые волосы были собраны в длинный хвост, который раскачивался между лопаток, когда она подошла к кровати отца.

— Как ты себя чувствуешь сегодня, Кови?

— Хорошо.

Она сняла с шеи стетоскоп и приложила его к его коже под воротником халата.

— Глубокий вдох.

Он выполнял ее приказы, пока она не закончила осмотр.

— Сколько мне осталось, док? Три месяца? Шесть?