Хроника лишних веков

– Был, да, - помедлив, кивнула Рингельд.
– Вероятность замыкания моего кольца была намного выше... Но Сигурд всегда смеялся над моими страхами. Он часто говорил, что разделит свою минус двенадцатую степень на двоих.

"Неужто в эту дьявольскую машинку проникла любовь?
– эпически представил я.
– Машинке - крышка... Ржавчина может быть прекрасной".

– Что это?
– спросила Рингельд.

Пришлось объяснять ей, что такое ржавчина... а потом что такое ржавчина со знаком "плюс".

– Вы и Сигурд, вы долго прожили вместе?
– задал я вопрос, едва закончив лекцию по химии.

– Дольше, чем любая пара Хариты, - исчерпывающе ответила Рингельд.

"Не так-то легко справиться с человеком... даже в аду", - злорадствовал я.

– Вы не поверили слуге... но и не прогнали его?

– Не успела... Он показал мне это.

Из невидимого кармашка на широком поясе Рингельд вынула квадратную пластинку и подала ее мне. Я увидел объемное, почти живое изображение младенца, лежащего в яйцевидной колыбели.

– Кто это?
– не решаясь догадаться, наперед глупо вопросил я.

– Сигурд-Омега Второй.

– То есть...

– Начало кольца. Это - он.

– В Инкарнаполисе?

– Да.

– Вы никогда раньше не видели детей?

– Никто, кроме слуг, не видел людей ниже возраста скаута.

– Откуда же берутся эти?
– решился я...

– Развитие плода осуществляется в капиллярах Инкарнаполиса, - спокойно, по-лекторски сказала Рингельд.
– Но ничего не известно о структуре каналов оплодотворения между планетами Кругов и Планетой Истока. Запрет.

– Что же случилось с вами, когда слуга показал вам изображение ребёнка?

Губы Рингельд сжались еще плотнее.

– Не способна это объяснить, Свободный. Я перестала быть собой. Я изменилась больше, чем если бы замкнула кольцо. У меня не было выбора, Свободный. Твое предположение неверно.

– Значит, изображение подействовало гипнотически?

– Я не понимаю...

– Что произошло потом? Слуга отдал вам изображение?

– Он сказал, что я должна оставаться на месте, пока не придет Свободный. Свободный проведёт. Свободный знает. Так он сказал и ушел.

– И дальше вы действовали по наитию...

– Не понимаю. Каким образом?

– По Программе. Знание того, что нужно делать в каждую последующую единицу длительности, появлялось само собой...

"В космогонии Виталия Полубояра, среди мириадов звезд и миров, не хватает одной маленькой искорки, - радостно подумал я.
– Слава Богу, Он не забывает никого... ни одной души, даже погребенной на дне потопа".

– Я предвижу, что скоро Свободных в этом мире станет гораздо больше, - добавил я, подумав еще кстати: "Кто и где напишет новый эпос, новейшую Эдду?"

Тропу пересек тонкий ручеёк-родничок, весело мерцавший на мелких, разноцветных камешках.

– Граница!
– опасливо отступила от него Рингельд.
– Дальше может идти только Свободный.

– А вы?

– Я отлучена. Кольцо не замкнется. Я остаюсь ждать здесь.

Я вспомнил, как таяла от прикосновения к Границе рука Сигурда-Омеги.

– Там гунны?
– вырвался ненужный вопрос.

– Нет. Здесь начинается Земля скаутов. В ее центре - еще одна граница. Ты увидишь малую Сферу. Это Инкарнаполис. Только ты сможешь войти в него.

– Конечная цель?
– Тоже ненужный уже вопрос.

Рингельд поднесла к моим глазам объемное изображение младенца:

– Он. Свободный должен принести его мне.

– Должен?

– Миссия Свободного...
– сказала она и не она - это говорила в ней Программа.

– А как же Граница? Разве ребенок сможет пересечь ее? Даже две?

– Направление из центра вовне не имеет границ.

– Понятно. Я сейчас лезу через забор. Но как я найду нового Сигурда? Ведь их там, - я ткнул пальцем в подземное царство, - миллионы... если не миллиарды.

– Сигурд оставил Свободному координаты, - как само собой разумеющееся, напомнила Рингельд.
– Свой личный знак траектории. Когда ты пересечешь Границу Инкарнаполиса, ты должен помнить этот знак. Только Свободный способен переносить память через Границу.

Координаты... Я сник.

– Рингельд. Покажите его мне еще раз...

Младенец поглядел на своего будущего похитителя серьезно, испытующе...

– Постараюсь узнать его, - пообещал я Рингельд.

Она улыбнулась совсем не эпически... Или это я сам, в своей памяти, приписываю ее хладнокровной улыбке грусть и даже усталость?..

Я было выступил в новый поход - но спохватился:

– Сейчас меня снова разденут?

– Полная вероятность, - не шутя, кивнула Рингельд.

"Униформа" операторов пришлась мне по душе, и я пожалел ее - разделся и аккуратно сложил ее на сухой травке в двух шагах от Границы.

– Мне не пришло бы в голову, - удивленно призналась женщина-воин.

Я шагнул к ручью.

– Будь внимателен, Свободный, - напоследок предупредила она меня.
– Скауты могут становиться опасными.

Коленки мои привычно дрогнули.

– А как я найду эту малую сферу?
– спросил я, наконец замечая, что на нашей стороне брода довольно зябко.

– На Земле скаутов пространство обладает очень высоким центростремительным притяжением. Любое свободное движение ведет к центру.

"Свободное... Это означает "куда глаза глядят" - и прямо к цели, - прикинул я.
– Точь-в-точь, как в сказке".

– Пожелай мне удачи, Рингельд...
– Только это и оставалось...

Она растерянно улыбнулась:

– Не понимаю тебя, Свободный. Что это за слово?

– Все будет хорошо, - подытожил я и шагнул через ручей.

...На Земле скаутов показалось теплее. Я оглянулся: ручей позади был, лес по ту сторону стоял... А Рингельд не было! Опять чертовы фокусы!

Я двинулся через лес, стараясь не примечать никаких троп, именно куда глаза глядят, чая таким парадоксальным образом максимально сократить свой путь. Маугли из меня получался никудышный. Как и в гуннской Европе, я исколол себе ноги, исцарапался и много чего во вселенной и в своей агасферской жизни успел проклясть.