ХРОНИКА РУССКОГО
Шрифт:
Mignet читал похвальное слово графу Редереру с чувством. Он хвалил в нем администратора, патриота, автора, слегка коснулся недостатка в книге Редерера "Louis XII et Francois I, ou memoires pour servir a une nouvelle histoire de leur regne", с перепискою Редерера и Дарю. Но похвала книжки "Sur la societe polie" {2} едва ли не лучшее в панегирике Минье. Редерер не продавал книгопродавцам, но раздавал приятелям книги свои.
Кстати о книгах. Сальванди, министр просвещения, прислал мне вчера 9 квартантов с приложениями одного атласа и трех тетрадей с французскими древностями, печатаемых на счет правительства. За два года перед сим получил я от Гизо чрез Тьера 4 квартанта Mignet и хроники норманские. Новый дар есть пополнение старого. Между ними:
1. "Histoire de la croisade contre les heretiques albigeois, ecrite en vers provencaux par un poete contemporain", переведенная и изданная Фориелем.
2. "Ouvrages inedits d'Abelard pour servir a l'histoire de la philosophie scholastique en France", par V. Cousin. В предисловии Cousin показывает влияние парижского университета на схоластику средних веков и участие Абеляра в сем влиянии. "Et il ne brilla pas seulement dans l'ecole; il emut leglise et l'etat; il occupa deux grands conciles; il eut pour adversaire St. Bernard, et un de ses disciples et de ses amis fut Arnold de Brescia. Enfin, pour que rien ne manquat a la singularite de sa vie et a la popularite de son nom, ce dialecticien, qui avait eclipse Guillaume de Champeaux, ce theologien contre lequel se leva le Bossuet du XII siecle, etait beau, poete et musicien; il faisait en langue vulgaire des chansons qui amusaient les ecoliers et les dames; et, chanoine de la cathedrale, professeur du cloitre, il fut aime jusqu'au plus absolu devouement par cette noble creature, ecrivit quelquefois comme Seneque, et dont la grace devait etre irresistible puisqu'elle charma St. Bernard lui-meme. Heros de roman, bel-esprit dans un temps barbare, chef d'ecole et presque martyr d'une opinion, tout concourut a faire d'Abelard un personnage extraordinaire".
3. "Memoires militaires relatifs a la succession d'Espagne sous Louis XIV", par de Vault et Pelet, general. 2 квартанта с картами всего театра войны за испанское наследство. Эта книга служит дополнением истории негоциации о испанском наследстве Минье, коей два тома уже прежде вышли. В них депеши Катина, Буфлера, Вобана, Вилларса и прочих "eleves de Turenne, et qui, par lui, se rattachaient a l'illustre ecole des Nassau et des Gustave". В их переписке "la guerre devient un art sublime dans ses hautes parties". Карты, к сей истории войны принадлежащие, по мнению знатоков, не так удачны, да и едва ли не бесполезны, ибо кому во всей подробности неизвестны те земли, кои были театром сей войны? Многие жалеют об издержках, на сей атлас употребленных.
4. "Paris sous Philippe-le-bel, d'apres des documens originaux, en 1292", publ. par Gerard. Рукопись, служившая основанием описанию Парижа в сей книге, содержит "paroisse par paroisse et rue par rue, la liste de tous les Parisiens qui etaient soumis a la taille Tan 1292". Ce manuscrit "rend facile a suivre le trace des murailles dont la capitale etait alors environnee". Название старинных улиц, площадей, ворот городских, церквей приходских, монастырей - все здесь означено. Какая находка будет этот квартант в 2838 году для французских или американских археологов, когда они придут искать в парижских урочищах столицы Наполеона, заваленной развалинами его колонны и обломками Магдалины. Первый приход в реестре 1292 "Saint-Germain-L'Auxerrois". Храм сей недавно возвращен богослужению. Такие хроники заставляют любить старину, родину, отечество, но в годину искушений не отвращают сокрушительных ударов и не спасают от преждевременного разрушения: St. Germain-L'Auxerrois в 1830 году был жертвой народного исступления.
5. "Reglemens sur les arts et metiers de Paris, rediges au XIII siecle, et connus sous le nom des metiers d'Etienne Boileau", publ. par Depping. Реестры peмесл и товаров парижских составлены при Лудовике IX, не правительством, но самими корпорациями, в XIII столетии. Они дают довольно полное понятие о состоянии промышленности и торговли в Париже в сие время. Автор сделал прежде картину самого Парижа: на всей Сене было только два моста! Впоследствии в состав Парижа вошли целые предместья, городища (bourgs) и деревни и приблизились почти полукружием к Сене и к богатым некогда аббатствам, и к древней столице Кесарей: le palais des Thermes, которого основания не изгладились еще с лица земли, и я видел их. Около аббатств составились новые городища, Парижем также поглощенные. Торговля процветала по Сене; граждане завладели ею и утесняли деревенских окрестных жителей. В Париже завелись "marchands de l'eau de Paris"; они торговали не водою, как ныне, mais "faisaient leur trafic par le moyen de l'eau qui traverse cette ville", хотя общество или компания, а не товар их, и называлась только marchandise de Геаи. "Cette marchandise etait le corps meme des marchands". Законным образом возникло оно уже при Лудовике XI. В пространном предисловии к регламенту парижского профоса, prevot de Paris, Буало, изложена история торговли и промышленности и, можно сказать, старинная статистика Парижа. Она очень любопытна и знакомит с городскою внутреннею жизнию, с житьем-бытьем старого Парижа. Эта книга богата материалами и для лексикографов.
6. "Chronique des dues de Normandie par Benoit trouvere Anglo-Normand du XII siecle", publ. par Francisque Michel. Tome I. Мишель, молодой, но не- утомимый искатель отечественных древностей во французских и в английских архивах и библиотеках, переплывает беспрерывно канал, разделяющий земли, кои были театром подвигов норманских, и следит кровавые пути их повсюду. Недавно снова возвратился он с богатою историческою добычею из Англии и, угаданный по таланту прежним министром Гизо, представил и ему и его преемнику Сальванди свои сокровища, им собранные, при любопытном отчете в трудах своих. Нормандия, прежде называвшаяся Нейстриею, богата историческими воспоминаниями. Скандинавы, или варяги, урядники земли русской, названные здесь норманнами, вторглись и сюда почти в то же время, как и в Россию, и, воспользовавшись здесь внутренними раздорами, положили основание внутреннему устройству и новым набегам своим: они забыли прежнее отечество, полюбили мало-помалу гражданственность, но не совсем отстали от морских похождений своих, в коих находили особенную прелесть, добычу и славу. Оригинально описывает Мишель первое появление их во Франции: "Le vaste empire de Charlemagne tombe, comme un colosse frappe soudain d'un mal cache, et les enfans du grand empereur se disputent ses depouilles, les armes a la main. Cependant, attires par l'espoir du carnage et du butin, les Normands, semblables aux ours de leur pays, descendent du pole, et veulent prendre part a la curee: ils s'elancent sur le moribond, le dechirent, s'enivrent de son sang: puis, bien repus, ils s'endorment sur le sein qu'ils ont lacere. A leur reveil, ils se trouverent museles. Cette tache glorieuse, Hrolf (или, по-нашему, Раул) se l'etait imposee. Alors une nouvelle ere commenca pour la Neustrie. Les successeurs de Hrolf continuerent son oeuvre de civilisation. Ce qu'ils ne perdirent point, ce fut l'esprit de conquete qu'ils tenaient du nord: Tun d'eux, le plus grand de sa race, enjamba un jour un bras de l'ocean: et pendant un siecle et demi le Normand peut contempler, nouveau colosse de Rhodes, les navires passant a pleines voiles sous ses pieds. A de si grandes choses, on peut croire que les chroniques n'ont pas manque". Одну из сих летописей отыскал и публикует ныне издатель (Мишель). Эту рукопись, с прекрасными виньетами, отыскал и списал он в Лондоне, по поручению Гизо, в библиотеке Британского музея. К ней приложен верный снимок первой страницы оригинала, для истории, как и для лингвистики, драгоценного. Следующие томы еще не вышли. Мишель сказывал мне третьего года, что в одно время занимается он здесь, и в Англии, и в Шотландии, изданием 12 или 14 рукописей!
7. "Proces-verbaux des seances du conseil de regence du roi Charles VIIL pendant les mois d'aout 1484 a Janvier 1485". Publ. par A. Bernier.
Записки сии объясняют la haute administration de la France apres le regne de Louis XI.8. "Statistique monumentale. Rapport a mr le ministre de l'instruction publique sur les monumens historiques des arrondissemens de Nancy et de Toul, accompagne de cartes, plans et dessins" (в трех больших тетрадях, к квартанту приложенных). Publ. par Grille de Beuzelin. Путешествие его по некоторым департаментам Франции было вроде Строева по России. К описанию не весьма любопытных древностей Нанси и Туля и их окрестностей приложены старинные заунывные (airs langoureux) песни с текстом и нотами. Мец гораздо древнее Нанси и трактовал последний город всегда en parvenue. Не знаю, стоят ли их памятники и развалины такой траты.
На будущей неделе еду обедать к Сальванди и благодарить его. Но богатый подарок его вряд ли так обрадовал меня, как находка на мосту нескольких русских книг, кои обрадовали меня даже московским переплетом своим. Одна из них "Политическая география, 1758 года" принадлежала Михаиле Попову, автору многих сочинений. Другая книжка "Свиток муз" почти вся наполнена стихотворениями Востокова и Попугаева. Третья - "Всеобщий чертеж наук и свободных художеств, Российское сочинение 1792 г.". Я оставил на мосту еще несколько старинных русских книг для проходящих!
В конце этого месяца будет продаваться с аукциона вместе с любопытными книгами и рукописями несколько русских аутографов, коих еще не успел видеть, но послезавтра увижу. В каталоге четыре номера под статьею писем: 1) Pierre-le-grand, empereur de Russie, au prince Romodanofsky, 2 mai 1710, 2 pages. Les lettres de ce prince celebre sont rarissimes. Celle-ci est en russe et signee Piter. On у a joint la transcription de la lettre en caracteres russes plus modernes. 2) Pierre-le-grand au major (вероятно, не разобрали имени) 26 novem. 1708. En russe. 3) Alexis Petrovitch a Alexis Alexandrovitch Kourbatoff. Smolensk. 31 aout 1707. C'est le fils de Pierre-le-grand. 4) Anne, imperatrice de Russie (alors duchesse de Courlande) a la tsarevna Prascovie Ivanovna, sa soeur. 20 novem. 1725. Belle piece, fort rare. La meme: diplome original, donne et signe par Timperatrice Anne de Russie, en 1736, a S. P. bourg, orne des armes imperiales et de celles des principautes, avec toutes les marges decorees d'arabesques en couleur et rehaussees d'or. Sur 4 feuilles de velin in fol.
Если не дорого будут продаваться, то куплю, но прежде просмотрю содержание каждой рукописи. Но все сии приобретения не стоят того, что я приобрел на сих днях, хотя и весьма дорогою ценою. Я еще не успел и обозреть порядочно моего нового сокровища, исторического и дипломатического; оно состоит в оригинальных бумагах французских министров о России с 1775 до 1792 года, из коих большая часть - черновые депеши, весьма четко писанные, из С.-Петербурга, Москвы, Гамбурга, Копенгагена и из Парижа. Все важные происшествия того времени, все переговоры дворов петербургского и здешнего, характеристика министров, дипломатов, государственных людей в России - все это в бумагах моих. Вместе с сим все черновые депеши министра французской республики в Берлине, также оригинальные и, по обычаю того времени, трехцветным шелком сшитые, 1791-1798 годов. Сверх того, много других оригинальных бумаг и писем о России; уже отчасти напечатанная оригинальная переписка Вержена с французским послом в России, по случаю военного неутралитета, Паниным придуманного, и по случаю приезда в Париж великого князя Павла Петровича с супругою.
Все сии бумаги чрезвычайно любопытны и содержат многое, не всем доселе известное. Почитав их, я отправился в русскую церковь. Сегодня у нас (6 генваря н. ст.) праздник Р. X. Там нашел я блестящую толпу московских и с.-петербургских дам и греческого министра Колетти в албанском костюме (т. е. в белой полотняной юбке); к молебну он не остался. Оттуда отправился я в College de France на лекцию Лерминье. И что же? Там слышу о завоевании Константинополя русскими! По поводу норманнов он коснулся основания российского государства в IX столетии и искал их у врат Цареграда вместе с норманнами-варягами, но эту быль, актами обоих государств подтвержденную, называл почему-то преданием. Основателей России - Рюрика, Синеуса и Трувора {3} или их преемников, коих он исковеркал по-своему, "ces initiateurs de la Russie, la tradition les jette devant Constantinople. И etait de la destinee de l'histoire (de Russie) que le commencement annonca le denouement", т. е. что Россия покорит Царьград. Все утро провел я в сих идеях. Лерминье был очень забавен сегодня своим искусственным жаром и мнимым красноречием. Но фразы его сделались правильнее, и хотя он говорил не о том предмете, который избрал для своего курса, но слушаешь его с удовольствием и в критике своей он иногда прав. Например, сегодня он нападал на гр. Мейстера за греков, древних и новых, коих Мейстер в книге своей о папе поставляет ниже римлян, даже в философии! Он прочел нам несколько страниц из Мейстера с критическими беглыми замечаниями. Мейстер, назвав немногих славных греческих полководцев, дал право Лерминье заметить: "Mr de Maistre n'oublie qu'Alexandre!". Пристрастие его к римлянам подало повод Лерминье сделать великолепный панегирик древним грекам, просветителям Рима и мира. Эпиграммы его не всегда удачны. Они недостойны истории, особливо с кафедры. Я заметил, что Лерминье хотя все еще иногда сен-симонствует, но уже начинает с почтением отзываться и о римской церкви. "Sans Teglise que serait devenu le monde!", - вскричал он громогласно и ударив крепко рукою по кафедре. Нападая на Фотия, он почти превозносил папство. Характеризуя IX и X столетия, он видит некоторое устройство только в одной церкви: "Le chaos est partout et Veglise domine". При всем том лекции его составлены из каких-то темных намеков, кои Карамзин назвал бы полумыслями. Он слишком гоняется за эффектом, за блестящими фразами, коими облекает самые пошлые идеи или сведения. "Charles a disparu (Карл Великий)! Nous; trouvons le commencement de la France, de l'Allemagne, de l'Angleterre, de la Russie, de la puissance spirituelle de Rome; nous у trouvons les principia rerum!". И вдруг после латинского изречения начинает рассказ об Англии так: "Cesar alia une fois voir l'Angleterre; c'est le genie romain qui la visita. Il fallait l'attirer a l'histoire". Цезаря не поняли; даже Лукан в своей "Фарсалии" критиковал его за то, что он без пользы был два раза в Англии! "Alfred introduit l'Angleterre dans la grande nationalite de l'Europe. И reproduit Charlemagne; il traduit Воёсе (De consolatione): voila comment s'ourdit la trame de la solidarite humaine". В этой последней фразе есть что-то похожее на мысль; но в чем состояла тогда, при Альфреде Великом, великая народность Европы? Описывая состояние саксонцев-завоевателей до появления Альфреда Лерминье с важностию и протяжно произнес: "lis attendaient quelque chose!..". Я усмехнулся, но не без удовольствия дослушал лекцию, на которую пригласил меня земляк. Аудитория его всегда полна; бывают и дамы; вдова Бенжамена Констана не пропускает ни одной лекции. Он ее баловень. Когда ему для приобретения права на депутатство понадобился законом определенный доход с недвижимого имения, то она снабдила его таким имением - но выбор не удался, и Лерминье не в камере! Слушая его сказки о русских пред Цареградом, мне хотелось познакомить его с былью (фактом), состоящей в народном поверье или предании, у турок издавна на востоке известном, что русские овладеют Константинополем. Лерминье, упомянув о Несторе, мог бы вспомнить и его историческую басню, что Олег прибил щит свой ко вратам Цареграда. "Слава была колыбелию народа русского, - сказал историограф, - и победа вестницею бытия его", - и для греков.