Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

– Хината-сама!

– П-просто Хина-та...

– Хината! – народ прислушался, тануки закусил губу, соображая, что бы сказать, и жалея, что не продумал это заранее. А потом взял и плюнул на вступление. – Пожалуйста, будьте моей...

Где-то за его спиной Шио вцепилась зубами в ладонь.

– ...сестрой.

Вот тут-то Ёко не выдержала и начала откровенно ржать. Кто-то покрутил пальцем у виска, пару человек усмехнулись; процессия из изрядно потрёпанных шиноби двинулась дальше в сторону деревни.

– В-встань... а то это... Ну, это...

Шукаку послушно вскочил. Хината посмотрела на него из-под длинной чёлки, а потом, ещё сильнее покраснев, не выдержала и закрыла горящее лицо руками. Тануки слегка озадаченно почесал затылок.

– Не, я просто всегда хотел младшую сестру... Шио, не смотри так на меня!

– Я дарую вам своё благословение! – орала кицунэ сквозь хохот.

Честно говоря, тануки и сам был готов давиться смехом, но исполнение его задумки вышло на ура – напряжённая атмосфера успешно разрядилась. Искры дурацкого и немного неуместного веселья с лёгкостью разогнали общую подавленность.

– Не... ну... это... – Хьюга растопырила пальцы, смотря между ними. – Я не против, просто... эм... это... неожиданно?

«И странно», – хотелось добавить ей, но, вспомнив доброе и даже заботливое отношение Шукаку к ней, вовремя прикусила язык. Девочке не хотелось никого обижать, тем более, что парень этого определённо не заслуживал.

– Да я сам не знаю, как такое сболтнул... – задумчиво протянул он, а потом неожиданно серьёзно добавил: – Но ты подумай.

А Хината, которой на ум пришло безразлично-презрительное выражение лица Неджи, так же серьёзно ответила:

– Я подумаю.

И кивнула – чтоб наверняка. Шио покачала головой: ну как дети малые.

Последующий хруст сломанной ветки – нехороший такой хруст, словно не ветвь сломалась, а с корнем выдрали из земли вековой дуб – напоминал звук, когда проходишься по хрупким костям. Так же жутко и неприятно: Шукаку доводилось такое делать, когда его послали с поручением в вотчину некромантов, а он ухитрился набрести на склеп.

Именно поэтому предчувствие, что сейчас его жизнь будут очень старательно отнимать, пришло одновременно с этим хрустом.

Шукаку медленно обернулся.

Шукаку так же медленно развернулся на сто восемьдесят градусов и дал дёру, спасая свою шкуру. Тануки даже знать не хотел, что там себе надумала Сейрам, увидев рядом с ним красную, как помидор, Хинату.

– Шука-а-а-а-аку-у-у-у!!!

Это Хачи пронеслась мимо, благо, посторонние, которые могли услышать её громогласный вопль, уже ушли вперёд. Вслед за ними метнулась какая-то тень.

Хьюга всё ещё не отнимала рук от лица.

Ёко наигранно, но отчасти и искренне улыбнулась:

– Гляжу, она уже оправилась.

– Это хорошо?

– Ты умеешь задавать потрясающе уместные вопросы...

Кицунэ поправила сапоги на плечах.

Из подлеска доносился мат и мольбы о пощаде.

The end of flashback

Единственное, что оставалось непонятным для Шукаку – зачем Гаара отделился от команды и вернулся назад. Ему ж тоже тогда досталось под предлогом: «Да вы, тануки, всегда заодно!» Переубедить Сейрам оказалось сложно, поэтому убегали вдвоём, а Собаку оказался на удивление шустрым. Тануки никогда ранее не замечал за джинчурики подобной прыти, однако Гааре удалось смыться без единой шишки.

Поправка – бывшим джинчурики.

Это даже как-то грело душу. Прям как тогда, когда...

Шукаку погрузился в воспоминания: не фотографии, а кинофильм, чтобы почувствовать себя живым. Всякие дурацкие и не очень моменты, идущие далеко не в хронологическом порядке; одно цеплялось за другое, выстраиваясь в странную и понятную лишь ему одному ассоциативную цепочку.

Парень прикрыл глаза, и со стороны стало казаться, будто он задремал, но редкие прохожие не обращали на него внимания. Ну, мало ли, разморило человека на жарком Солнце, наполненном Огнём? Бывает.

«Очнулся» Шукаку от нарочито громкого шарканья и прохладного дуновения: Хьюга вряд ли подозревала об этом, но сейчас объёмы её чакры постепенно увеличивались, поэтому из-под кожи непрерывно выделялся тонкий поток энергии. К счастью, из людей это мог заметить лишь хороший сенсор. Шио зачем-то объяснила это ему, а не самой Хинате, впрочем, что творится в голове у лисиц, он никогда не понимал до конца.

– Привет, – девочка посмотрела на него сверху вниз. Тануки сощурился – солнечный свет слепил глаза.

– Привет-привет.

– Я опоздала... извини...

– Я тоже опоздал, – соврал он и поднялся, отряхиваясь. – Ну, пошли?

Хьюга кивнула. С Шукаку было невероятно легко, она не смущалась его, забывая о том, что знакомы они всего ничего, и, пожалуй, была наиболее искренна. Когда они шли из Леса Смерти, Шио сказала про него: «Он, конечно, порою дурак дураком, но везде свой». Кажется, Хината постепенно понимала, что Ёко имела в виду.

Пробирались околицами, благо, Хината, по-своему ценящая уединение, а потому знающая эти места, не могла там заблудиться. Правда, сейчас в практически нежилой район Сенджу девочка никогда не ходила, но Шио их проинструктировала. Да и райончик был весьма компактный, улица да пара переулков.

Главный особняк оказался скрыт от любопытных глаз раскидистыми древесными кронами – подобные посадки или же просто не вырубленные деревья были нередки в Конохе. Шукаку присвистнул.

– Фига се... Внушительная конструкция. И Шио тут одна живёт?

– Эм... не знаю. Наверное. А ты разве не с ней собирался?

– Собирался. Но я гулял.

– Гулял?

– Ага.

Тануки не врал. Вчера вечером, устав после встряски в Лесу Смерти и последующего за ней почти допроса, Шио хоть и звала его к себе, но особо не настаивала. Зная, что спать всё равно не сможет, а отдохнуть подруге надо, Шукаку всю ночь прошатался по окрестностям, стараясь лишний раз не попадаться на глаза патрулям и вволю наслаждаясь прохладным воздухом и каскадом запахов.

Заходить во внутренний дворик было немного стрёмно, поэтому Шукаку и Хината передвигались на цыпочках, постоянно озираясь. Здесь было тихо; бывший сад разросся, пруд, который уже много лет никто не чистил, затянулся зеленоватой тиной. Вблизи дом казался ещё больше, чем на самом деле, и атмосфера необжитости – ещё явней.

Однако возле двух ступенек, составлявших чисто символичный вход на неогороженную энгаву*, была пара стоптанных сандалий стандартного образца.

Шио уже ждала их. Все трое расположились на полу в единственной комнате, кроме санузла и кухни, которой пользовалась Ёко – в спальне. В распахнутое окно залетали мелкие пылинки и поток свежего воздуха. Привычная глазу жилетка небрежно валялась на кровати, поэтому кицунэ, будучи лишь в поношенных бриджах и бинтовой обмотке на груди, казалась Хинате кем-то другим. Так иногда бывает, когда видишь ещё не столь знакомого тебе в другой одежде или обстановке.