Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Мужчина шёл достаточно быстро, хотя и не слишком торопясь, время от времени насторожённо оглядываясь.

Девочка появилась из ниоткуда. Маленькая, лет семи, в светлом перепачканном платье; рыжие волосы забавно вились. Девочка быстро нагнала путника, не доходя пару метров, прыгнула и, перекувыркнувшись в воздухе, повисла у него на спине, закрывая глаза ладошками.

– Зеру-зеру, угадай кто-о?

– Широ-сама, вы слишком несерьёзны. К тому же, я ничего не вижу.

Девочка насупилась, но руки убрала, перебравшись мужчине на плечо.

– Зеру-зеру, дай куртку поносить.

– Боюсь, она будет вам велика.

– Жадина! Тебе она тоже велика.

Однако обида была напускная. Во всём её детском облике проскальзывала неестественная весёлость.

– Тогда неси меня до самой Конохи! – девочка на ходу ухитрилась в буквальном смысле усесться ему на шею, свесив босые ноги по бокам.

– Как прикажете, Широ-сама.

– Ну тебя, – она хлопнула его ладонью по макушке. – Зануда.

Мужчина равнодушно пожал плечами.

До долины Свершения оставался день пути пешим ходом.

Ночь в деревне Листа и ночь в пустыне – две кардинально разные вещи. Первая была шумней, светлей и свежей, вторая – привычней, холодней** и привлекательней.

И звёзд в пустыне больше.

Умом Гаара понимал, что сейчас может спокойно спать, но воспринималось это как нечто абстрактное из раздела фантазий. К тому же, он просто не знал, как это делается: лёг, закрыл глаза и...

А вот что идёт после «и» – неясно.

Поэтому Собаку решил, что скоротать очередную ночь на крыше будет проще, тем более что теперь не было этого вечного зудящего напряжения. Окружающий мир стал выпуклым и цветным, будто в краску окунули.

Сейчас в палитре преобладали тёмные, но от этого не менее насыщенные оттенки. Вкрапление жёлтого – фонари, красного – свет, проходящий через занавески, белого – звёзды и восходящая луна.

Шукаку бесцеремонно плюхнулся рядом; он и не пытался подойти тихо. Кажется, даже специально шумел.

– Привет.

– Что ты здесь делаешь?

– Сижу.

– Тебе есть, где сидеть.

Тануки негромко рассмеялся. Последнее он принял за шутку, но, честное слово, Гааре пока было трудно общаться. Может, это действительно было её подобие.

Шукаку расслабленно откинулся назад, положив руки под голову, и жадно вдохнул ночной воздух.

– Я не спал сто лет... Чёрт, я даже не помню, как это...

– Сто? Это точное число?

– Не, нифига не точное.*** Но всё равно тошно.

Собаку прикинул, всё как следует взвесил и вдумчиво кивнул, соглашаясь. Сам он спал очень и очень давно, когда был ещё совсем маленьким ребёнком.

– Так что ты здесь делаешь? – повторил он.

Возможно, со стороны казалось иначе, но Гаара умел хорошо слушать собеседника – своего и чужого. Правда, от кого конкретно и насколько косвенно он узнал о том, что тануки должен был делить дом с Шио, парень сейчас вряд ли бы вспомнил.

– Дома скучно, – слово «дом» легко слетело с его языка. – Шио спит, фигово, кстати, спит, и мешать ей тем, что хожу кругами по этажам, я не буду.

Тануки – тот, который младший, с этим фактом тоже надо было свыкаться, постепенно – мысленно поставил галочку, что надо бы зайти к Шио. Из чистого любопытства.

Сколько-сколько там у неё этажей?

Ветер приносил удушливый запах поздней пыльцы. Звёзды загадочно поблёскивали, а половинка луны сияла так, будто уже настало полнолуние.

Видимо, Шукаку тоже обратил на это внимание или же просто проследил за направлением чужого взгляда.

– Кстати, и не надейся спать по полнолуниям.

– В смысле?

– В прямом. Тануки не спят в ночи с полной луной. Просто желания нет, как бы ни устал.

– Почему?

Вопросы, вопросы, столько вопросов. У Гаары в жизни не возникало в голове столько вопросов, они были похожи на пчёл. Не кусали, но роились.

Но по порядку.

– Хм... Луна всё же... влияет на нас, – Собаку внутренне вздрогнул. – По поверьям, это потому, что во время полнолуний Бог Луны спускается очень близко к земле, а тануки не спят, чтобы встретить его. Хотя, может, и не по поверьям. Вообще не по поверьям. Да, именно так.

Гаара попытался вспомнить всё, что знал о всяких там «богах», о которых ему некому было рассказывать. В Суне была противоречивая ситуация: с одной стороны, суеверных было мало, так как с живым и реальным монстром не хватало ещё и выдуманных, но с другой – в духов пустыни верили.

В жестокую красавицу Сакуран, которая ради забавы путает нити троп.

В милосердного Отосу, дающего дорогу рекам под землёй, чтобы оставались живы источники с чистой водой.

В смеющихся демонов, душ детей, погибших от зноя и человеческой жестокости – эти нагоняют песчаные бури. Когда-то Гаара мечтал, что станет одним из них; таким образом в его руках оказался нож.****

Во всякое верили.

Правда, Собаку был уверен, что Шукаку имел в виду нечто иное. Более... масштабное?

Серьёзное?

Могущественное?

– Боги есть. Я... я не смогу это объяснить, рассказать, сам среди людей рос. Не та сфера. Просто в их обществе, – необходимости уточнять, в чьём именно, не было, – на тебя посмотрят, как на идиота, если усомнишься, или покрутят пальцем у виска. Существование Богов – это подтверждённый факт. Болтают, что некоторые из старого поколения – долгожители-одиночки, которые и сами не помнят, сколько веков прожили – воочию видели этих представителей «высших сил». На самом деле там несколько иное... мм... отношение. Не как у людей: поклонение, молитвы и прочее. Молитвами можно назвать просьбы о помощи в действительно безвыходных ситуациях в обмен на «абсолютное подчинение гипотетически возможным приказам» с Их стороны. А поклонение – трезвое осознание того, что Боги, в случае чего, могут раскатать окружающий мир в блин.

Между бровей Шукаку залегла складка.

– Ну, мне всё так объясняли. Это типа пересказ. Так что не думай, что это я сам так заковыристо всё загнул.

Звучало как оправдание. Стало смешно, но выражение лица Гаары не изменилось. Хотя это действительно было забавно.

Бог Луны, чьего имени он не знал, а Шукаку пока не назвал. Всю свою короткую жизнь он провёл, смотря на луну, с перерывами днём и во время новолуний. Обычно ему было до тошноты плохо в холодном голубом свете, но изредка над ним сжаливались, и тогда молочный свет обволакивал, принося краткое облегчение.

Жестокость или милосердие?

Собаку поспешил сменить тему, благо, их было более чем достаточно.

– Рос среди людей? – повторил он с вопросительной интонацией.

– А это... Да там ничего интересного и не было. Раньше был монастырь, в пустыне, вырезанный прямо в какой-то скале. Сейчас уже нет, наверное... Я был там послушником, хотя и не особо праведным. Матери, которым нечем было кормить своих детей, подкидывали туда новорождённых, ну, их и брали; я вот тоже такой же. Там было неплохо – на жизнь никто не жаловался. Также было селение, на месте Суны; собственно, это и была Суна, но больше двух веков назад – горстка скрывающихся от остальных шиноби. Это был ближайший населённый пункт, и нас время от времени посылали туда за едой и другими необходимыми вещами. Вот и меня посылали. В последний раз было человек шесть-семь. Нам страшно тогда не повезло: в городе начались разборки. Еле ноги унесли, да и то не все – я, Коичи, друг у меня был, да и ещё один, но его ранило. Бежали, словно бешеные, домой... Только дома уже не было – всех перерезали. Из-за еды, а может, потому что старшие реликвии не хотели отдавать... Понятия не имею, что там произошло.