Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
Только местность уже совсем иная.
Лес расступился от краёв каменистой рукотворной площадки. Посреди мусора высился храм, хотя высился – слишком гордое слово. Скорее, держался из последних сил на оставшихся целыми стропилах. Вход покосился и осел, сёдзи лишились бумаги и поломались под натиском почти обвалившегося козырька кровли. Ровный круг спирали над входом потерял свою яркость, однако, сохранил чёткие очертания.
Юмия вгляделась в этот знак. Где-то она его уже видела...
– Пришли! – Широ радостно заулыбалась и захлопала в ладоши.
Внезапно девушку осенило. Нашивки на жилетах и водолазках, форменных
Орочи не забывала увиденных единожды строк и запаха бумаги.
– Я иду искать!
Широ легко нырнула внутрь; восьмихвостая на всякий случай перехватила двуручник в боевое положение, хотя опасности не ощущала, и неслышно скользнула следом. В помещении девушка настороженно осмотрелась.
Разрушенные стены, разрушенные балки, паутина по сухим углам, плесень – по влажным, прямой деревянный настил и практически полное отсутствие потолка. Ничего интересного, кроме нагнетающей атмосферы, которая не оказывала на Юмию должного действия, плюс к этому – десять шагов до чудом сохранившегося алтаря.
Девушка сделала шаг, чтобы подойти ближе, и в следующую секунду клинок просвистел в воздухе, разрубая надвое полетевший ей в голову предмет. На пол упали половинки уродливой рогатой маски с длинными, чуть загнутыми в стороны нижними клыками. От второй маски Орочи увернулась.
Широ не церемонилась. Укрытые оборванным алым пологом гротескные лица валились на пол от её рук и отшвыривались в сторону. Некоторые она примеряла на себя, а после, смеясь, выбрасывала.
Игралась.
– Нашла!!! – девочка сорвала со стены две маски – почти последние, к слову говоря – и спрыгнула на пол: до этого она без видимых затруднений держалась в воздухе, позабыв о человеческой личине. При ближайшем рассмотрении маски слегка отличались – у одной были чёрные зубы.
– Что это?
Вместо ответа Широ протянула ей одну маску, чёрнозубую.
– Это тебе! – она прижала вторую маску к груди. – А это для Широ-чан.
Юмия провела кончиками пальцем по рогам и прикоснулась к вырезанной на переносице глубокой складке. С лица в руках на неё взирали глаза Бога Смерти.
Закатный свет мягко стелился по крышам по покатым крышам и прямым улицам, удлиняя тени и окрашивая деревню в алое золото. Шукаку любовался этим великолепием и хотел зевнуть, но не получалось, так как чем темнее становилось, тем дальше уходил преследующий его весь день сон. Но так как парень твёрдо решил, что сегодня будет спать, то он, не растрачиваясь на лишние движения, сидел на подоконнике ногами наружу в некоем трансе.
Шио что-то крикнула ему, но тануки, не разобрав, опомнился слишком поздно: девушка уже куда-то ушла. Пожав плечами, тануки вновь привалился к косяку.
Юмия появилась из самой тёмной части сада, словно призрак и, выпрямившись, запрокинула голову к верху.
– Где тебя носило?! – крикнул Шукаку; он был на втором этаже.
Девушка неопределённо пожала плечами.
– Скажи Шио, что я вернулась.
– Ладно! – она кивнула, парень махнул рукой.
Орочи растворилась в ранних сумерках – тануки и не заметил, когда они настолько сгустились. Бросив последний взгляд на Коноху, Шукаку слез с насиженного места.
Сказать, так сказать.
Побродив немного
по дому, он понял, что Шио нигде нет. Впрочем, подруга вольна была делать что угодно. Что же она тогда ему крикнула...Без задних мыслей, парень толкнул дверь в ванную. Свет ударил по глазам, так как в большинстве комнат он был вырублен.
Не, в целом всё было нормально: Ёко он искал, Ёко он и нашёл.
Хоть бы полотенцем прикрылась.
– Ты... Я ж тебе сказала, что в ванной нет замка... – краснея, но больше от злости, сказала она и потянулась как раз таки к полотенцу.
Другой рукой – к саблям, которые зачем-то притащила в ванную.
Шукаку начал пятиться.
– Я могу всё объяснить...
– Ага, и свет из-под двери ты тоже не видел... Слепой, блин... – Шио сделала шаг вперёд, нехорошо скалясь.
Ой, как нехорошо...
Тануки развернулся и бросился бежать. Защита защитой, но песка мало и он снаружи и не его. Поэтому рисковать не стоило.
– А ну, стой!
– Ну почему всегда я!!!
Темари устало выдохнула. Налив себе воды, она залпом осушила стакан. Помимо общего плана она не собиралась позориться на экзамене, тем более в бою с молокососом из Листа. И не важно, что она старше его на каких-то пару лет, вряд ли больше. Всё равно молокосос. Но голова у него варит, а потому – тренировки, тренировки, тренировки. Канкуро тоже не сидел без дела: Карасу разбирался, его внутренности слегка менялись, и собирался обратно, после чего брат решал, что можно сделать лучше, и начинал сначала.
Впрочем, впереди почти целый месяц.
Или так – всего лишь месяц.
Тихий шорох со стороны окна. Странно, но Собаку только здесь заметила, что Гаара любит входить через окно. Эта отчасти профессиональная привычка есть у многих шиноби, но брат был для неё почти чужим.
Почти – потому что в мирное время, когда у него не было приступов безумия, Темари, видя, как люди, которые обязаны были привыкнуть, шарахаются от него на улице, отворачивалась. Почти – потому что дома безвкусные рисовые крекеры исчезают с космической скоростью, а Канкуро их никогда не любил.
Почти.
Кстати, странно, что он пришёл. Обычно при наступлении темноты он предпочитал быть на улице, напряжение сгущалось...
Что же происходит? Почему Гаара так спокоен? Куда исчезло то чувство нависшей угрозы, невыносимое, давящее? Когда взгляд брата так посветлел и очистился?
Что, чёрт возьми, происходит?!
И ведь спросить-то не у кого, не у самого Гаары же выспрашивать. А Канкуро и Баки не замечали того, что подсказывало старшей Собаку чисто женское чутьё.
Девушка сжала руку в кулак. Хватит быть такой размазнёй. В кои-то веки она наедине с Гаарой, ведь в Суне их дом был большим, они могли не пересекаться неделями.
Но тут в дверь деликатно постучали.
«Кого там ещё принесло?»
Темари нахмурилась, песок зашуршал.
– Гаара, ты там? Или я ошибся дверью?
Брат, к её удивлению, ответил мгновенно и не задумываясь:
– Открыто.
В комнату – гостиничный номер, больше похожий на квартиру, если точнее – ввалился парень лет шестнадцати-семнадцати с охристыми волосами, перетянутыми на лбу тканевой лентой. Чтоб узнать его, куноичи потребовалось несколько секунд. Парень успел воспользоваться заминкой: доковылял до стола, схватил кувшин с водой и выдул половину из горла.