Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Старший Учиха задумчиво следил за дерущимися. Всякая логика и завершённость в их движениях отсутствовали, и Мадаре почти хотелось отругать брата за такую беспечность. Возможно, эта девчонка явилась сюда именно с целью убить кого-то из них. Но двое на полигоне вели тренировочный бой дальше, держась в рамках допустимого вреда.

Изуна, оттолкнувшись назад и держа дистанцию, выдохнул катон. Три скромного размера огнешара помчались вперёд: от двух Ёко увернулась, а последний приняла в лоб на ручной блок. Её руки даже ткань не прикрывала, но девушка даже бровью не повела, зато ответила куда более мощными залпами огня прямо с ладоней.

Мадара заинтригованно приподнял бровь. Значит, тоже катон, причём высокий уровень – он не мог не заметить печатей, значит Шио попросту их не складывала. Возможно, брат прав, и она байстрюк клана с каким-то особенным геномом огненной чакры. Изуна сказал, что она с севера; стоит навести справки.

Происходящее снаружи его больше не интересовало. Мужчина отвернулся от окна, покинул свою комнату и, подозвав к себе первого попадшегося родственника, отдал приказ выступать через два часа.

На этот раз им предстояло драться не с Сенджу. Мадара уже не в первый раз задумывался: убивая тех, кто идёт с севера и запада, не помогает ли он клану Хаширамы? И люди Сенджу – не помогают ли они тем, что не допускают до земель Учиха врагов с юга и востока? С другой стороны, для Сенджу с севера и запада стояли Учиха, которые были куда хуже многих иных воинов. И наоборот, соответственно.

Такие мысли могли прийти только в засаде в ожидании скорого боя. Девчонку мужчина отослал подальше от себя, и на данный момент его сбивало с мыслей только одно: где-то неподалёку расположился муравьиный дом, и теперь трудолюбивые насекомые то и дело кусали Мадару за ноги в сандалиях. Изуна предательски бросил брата наедине с муравьями, сбежав на середину чистого мелкого, по щиколотку, ручья с каменистым дном и выглядывающими из воды скользкими крупными булыжниками. Младший Учиха прятался за одним из них и находился в жалких четырёх метрах от Мадары; старший понимал, что Изуна сейчас почти лежит животом на мокром и скользком камне, но искренне предпочёл бы это муравьям. Попытки раздавить насекомых сделали только хуже – те набросились с удвоенным энтузиазмом, словно до этого просто пробовали из любопытства на зуб, а теперь распознали угрозу. А шуметь или сменить место засады было уже поздно.

В это же самое время Шио отсиживалась на другой точке и жгла других муравьёв. От её пальцев поднимался тоненький прозрачный дымок, который развеивался до того, как его замечали даже сидящие вплотную трое Учиха. Четвёртый – мальчишка совсем, он с любопытством следил, но его присутствие Ёко нервировало. В конце концов, кицунэ стала в полголоса ему объяснять, как добыть муравьиный сок. Их точка располагалась далеко от поля пока что будущего боя и возможность переговариваться имелась; трое других тоже то и дело обменивались фразами, обсуждая, вероятно, стратегию сражения. Тактику уже определил глава клана вместе с командирами отрядов, остальным же сообщили их отдельные роли. Шио, к примеру, знала, что им заходить с левого фланга. Но где именно находится относительно них какой-то там чужой фланг, она была не в курсе, вдобавок, ничего не смыслила в людском военном искусстве.

С асурами сражения велись совсем иначе.

Неподалёку ухнула сова, но, пожалуй, только Ёко распознала фальшь – сигнальщик хорошо знал своё дело. Зато остальные отлично знали, что означало это уханье, и без лишних команд двинулись в сторону ручья.

Вскоре принесло запах дыма; слух уловил крик и собачий лай. Последнему Шио удивилась. Её руки держались за камни в воде – на девушку уже не косились из-за манеры передвигаться, низко припадая к земле и часто касаясь пальцами стволов деревьев. Остальных членов их отряда было не видать в деревьях, но порой они чудовищно шумели: сухие ветви ломались под сандалиями, то шиноби задевали кустарник одеждой.

Поле боя уже виднелось. Ветер поменял направление, и ароматы усложнились – палёная шерсть и плоть, кровь людей и собак. Девушка мягко коснулась кожи на тыльной стороне ближайшего к ней шиноби; всё равно они пока не двигались, чего-то выжидая.

– Что это за народ? – шёпотом спросила Ёко, надеясь, что её слышат.

Учиха услышал и как-то странно на неё посмотрел.

– Клан, – поправил он. – Инудзука, сражаются парами человек-пёс. Реже псов больше. Если погибают хозяева, то псы сбиваются в стаи и преследуют врага, чтобы загрызть и отомстить, поэтому собак надо обязательно убивать.

Видимо, мужчина решил, что Шио спросила, чтобы узнать, как лучше с ними драться. Этот человек воспринимал её как бойца, а хорошего или плохого – увидим. А просто бойцов никогда не бывает мало. Учиха был не молод, по его лицу змеились кратеры и каньоны морщин, а волосы тронула седина, но кицунэ не умела определять так возраст, ведь у её расы в целом нет таких морщин – только от потерей и горестей.

Внезапно девушка отчётливо поняла, что перед ней командир отряда – умный человек, сумевший не умереть до появления следов старения на своём лице.

– Как ваше имя? – со сдержанным уважением спросила Ёко. Скорее всего, она единственная не знает.

– Кано.

Лисица кивнула и оглянулась в сторону сражающихся и прищурилась, тщетно пытаясь разглядеть детали.

– Хороший клан, – негромко произнесла она.

Кано задержал на ней взгляд чуть дольше, чем следовало бы, но вовремя вспомнил, что она чужестранка, и Инудзука ей не враги и не убивали её близких. Но у мужчины хватало опыта, чтобы не забивать себе голову лишними подозрениями перед боем. Учиха кивнул пространство и, поднявшись, как можно тише побежал вверх по ручью. Другие члены отряда появились из тени деревьев и тоже пошли по воде. Смысл этого был просто – собаки не почуют, а шум воды заглушит шаги.

Шио вклинилась в ряды людей и на ходу проверила крепления сабель. Почему-то ей казалось, что они ей не понадобятся.

Отряд нахлынул на шиноби Инудзука всесметающией волной, стройным клином. Строй враждебного клана, и без того поредевший, окончательно сбился. Звуки обрушились на Ёко экстазом и дрожью осознания, и лисица сцепилась с первым псом, метр в холке, который бросился ей под ноги.

Девушка потерялась, хорошо потерялась. Рычание, вой, ярость и страх пса, который чувствовал не человеческую сущность более сильного зверя, перемешались в её голове и вокруг неё, и как бы ни было странно драться без брата, сражаться она умела, а огонь Учиха ей помогал.

Шио была целиком и полностью в своей стихии.

Мадара не вспомнил о девчонке до того момента, когда увидел её целой и невредимой. Мужчина заметил худенькую фигурку в прыжке, она ловко оттолкнулась от плеча шиноби, которому только что перерезала горло, ещё до того, как тот упал, и набросилась на рядом стоящего. Обратил Учиха на неё внимание, так как в тайне надеялся, что её убьют.

Но нет, живучая. И, кажется, полезная.

А вот Мадара зря отвлёкся, ведь именно поэтому просмотрел опасность. Гигантская свора боевых псов Инудзука, осиротевших не в этом бою, но следовавших за своей роднёй и семьёй; они с воем и лаем, одичавшие, неслись, чтобы перегрызть уставшим Учиха глотки. Собрались бы они кучнее, как обычные собаки, но эти знали, что такое тактика, и понимали, что на данный момент по отдельности их победить будет сложнее. Но беспокоило главу Учиха не это – мужчина на сомневался, что они несут бешенство на своих клыках.

Их лекари не умели лечить водобоязнь.*Те, кто получат хоть одну царапину, обречены; это страшнее многих ядов.

Мадара обтёр меч, понимая, что им не уйти: здесь не тот лес, чтобы уйти по верху, да и не факт, что эти псы разучились передвигаться так, подобно их мёртвым хозяевам.

Что-то мелькнуло слева. Шио бросилась наперерез всей своре, но прежде, чем Учиха крикнул ей: «Дура!» – эта мысль появилась у него в голове – он заметил раненного. Кажется, со сломанной ногой, и его ждала крайне мучительная смерть. Ёко оказалась между ним и сворой, и у Мадары кольнуло у сердца – сам бы он не стал бы пытаться спасти того человека, и хоть он знал, что девчонка делает глупость, но ощутил вину перед своими.