Хроники новуса
Шрифт:
— Ломач, подсоби! — велел Угорь
Тяжелая лапища медленно поднялась и полетела ко мне.
— Хворый, бей, что есть силы! Не трусь! Иначе сам поляжешь!
Я поднырнул под его руку и со всего размаху влепил кулаком в грудину. Ломач застыл на месте. Я тут же отпрыгнул назад. Его лицо начало наливаться багрянцем, начиная с подбородка. Когда краснота дошла до глаз, он захрипел, закашлялся, схватился за горло, будто его душат, и лишь потом хватанул воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
— Ну как? — равнодушно спросил Угорь, будто и не видел страданий своего прихлебалы. — Сгодится?
— Да, — выкашлял
— Только робок слишком. Ну, ничего. Научим.
Я с сомнением покосился на Угря, стараясь не пялиться на его обрубки. О чем это он? Неужто обо мне?
— Хворый, будешь работать на меня. Стол, кров, девки и два десятка чернухи в неделю. Коли покажешь себя, заплачу больше, — он говорил спокойно, даже холодно, будто и не хотел сломать мне руку. — Или уходи из города. Тут для тебя иного места не будет.
— Да я согласен, — неуверенно сказал я. — Только делать что?
— Колтай, расскажи ему. Теперь вместо Ломача Хворый с тобой ходить будет! И научи его бить первым, иначе сдохнет.
От стены отвалился парень с ножичком, подошел ко мне и скорчил недовольную рожу:
— Уж больно неказист. Не грозен. Поначалу придется много драться.
— Забирай его. Дня через три возьмешь в дело.
Колтай махнул мне рукой и пошел к двери. Я за ним, не совсем понимая, а что тут приключилось. Кажись, Угрю приглянулась моя сила, и он хочет, чтобы я для него что-то делал. Но что? Для чего старшему над ворами нужен такой человек? Явно не для воровства.
На улице уже давно стемнело. Колтай шел легко, не спотыкаясь и не касаясь изгородей, видать, хорошо знал, где тут что. Вскоре мы вышли на мощеную дорогу, я это не увидел, а почувствовал своими пятками, а значит, мы уже добрались до хороших, зажиточных улочек. Потом он внезапно повернул в чей-то двор, прицыкнул на зарычавшую собаку, открыл дверь и зашел. Я за ним.
Резко чиркнуло по кремню кресало, искры подожгли фитиль в масляной лампе, и неровное пятно света озарило большую комнату, грубые рубленые сундуки вдоль стен, очаг у дальней стены, полки с горшками и утварью. Обычное жилище. Похоже на дом госпожи Бриэль. Из другой комнаты высунулась простоволосая женщина, увидела меня, ойкнула и исчезла.
— Сегодня тут поспишь, потом увидим, — хмуро сказал Колтай. — Ложись на сундук.
Я привередничать не стал, закутался в плащ, улегся, поворочался немного и заснул.
Наутро меня разбудил запах дыма. Вчерашняя женщина, уже в чепце и переднике, хлопотала у очага.
— Проснулся? — весело сказала она. — Сбегай-ка за водой! Тут недалеко, всего через три дома.
Делать нечего. Взял ведра, насилу отыскал колодец, возле которого уже чесали языками десятка два женщин. Завидев меня, они примолкли от удивления, но стоило подойти ближе, как они защебетали снова.
— Откуда таков молодец?
— Это кому такое счастье привалило? Глянь, аж сам воду носит.
— Может, сынок чей?
— Ага, и много ты сынков тут видала? Любовничек, поди!
— Любовничек, как же! Если ночью получил, что хотел, для чего ему с утра выслуживаться?
— Да конюший чей-то!
— Пропустите мальца! Ишь, затрещали как! — растолкала их толстуха в летах. — Сынок, не робей, подь сюда. Иначе они от тебя не отцепятся!
Я еле-еле протиснулся к колодцу, вытянул ведро, перелил из него воду к себе, опустил снова…
— Ты гляди!
Тягает так, будто пустое. С виду тощ, а силен!Одна даже ухитрилась ущипнуть меня за плечо.
— И крепок, как сушеное дерево! — хохотнула она.
Покраснев, я еще быстрее потащил ведро, наполнил у себя второе и поспешил убраться оттуда. Сначала пробежал мимо нужного дома, не узнав его, потом вернулся, но все равно не был уверен. Хорошо, что та женщина, жена Колтая, выглянула и махнула мне.
— Скоро ты! Думала, они тебя заболтают, — улыбнулась она, забирая тяжелые ведра. — Пойди на задний двор, Кендор уже там!
Кендор? Это кто таков? Неужто я всё же перепутал дом?
Я обошел стороной собаку, обогнул дом и там увидел Колтая. Он кидал ножик в столб, подходил, вытаскивал его и снова кидал. Всякий раз лезвие входило точно и глубоко, без промаха или отбивки. Он мельком глянул на меня и заговорил, продолжая метать нож:
— Значит так, Хворый, при жене лишнего не болтай. Никаких Колтаев, Угрей и Ломачей. Тебя как звать?
— Лиор.
— Меня зови Кендором или мастером, понял? Я делаю ремни и пояса из кожи, а ты — мой новый подмастерье. Жить и столоваться будешь у меня, но если полезешь к жене, отрежу не только уши, но и все остальное, что хоть немного торчит, понял? Как втянешься, отыщешь другое жилье.
— У меня есть кров…
— Плевать! Пока живешь здесь.
Тюк — нож ушел по самую рукоять.
— Дело твое простое — ходить за мной и помалкивать, говорю только я. Если же кто мне начнет возражать или с кулаками полезет, ты должен ему наподдать. Как Ломачу всунул, так и делай. Только сопли не жуй, бей сразу. Против копья или ножа стоять умеешь?
— Нет, — что-то мне стало не по себе.
— Выучишься. Ну или сдохнешь.
Из дома послышался женский голосок:
— Кендор, бери своего подручного и за стол!
Он вытащил ножик, ловко спрятал в одежде и напомнил:
— За языком следи! Ляпнешь что — враз отрежу.
Вместо стола Колтай положил меж сундуками толстую широкую доску, а его жена споро расставила миски да чашки. Она все время улыбалась, показывая белые чуть кривые зубы, на одной щеке появлялась и исчезала задорная ямочка. Я пригляделся и понял, что на том месте у нее был небольшой шрам, который стягивал кожу, потому ямочка мелькала не с двух сторон, а лишь с одной.
Женщина болтала о том о сем, спрашивала у меня, откуда я, когда пришел в город, живы ли родители, а я так боялся сболтнуть лишнего, что отвечал коротко, сквозь зубы, будто нехотя. В конце концов Колтай одернул ее, сказал, что нам пора уходить. Я проглотил всё, что было в миске, и поспешил встать из-за стола.
Колтай натянул шапку, накинул толстый плащ, потрепал жену за щеку с ямочкой и кивнул мне на дверь.
Он не сразу пошел к Угрю, сперва мы покружили по городу и лишь потом направились к окраинам. Когда мы добрались до дома Угря, Колтай велел мне пойти к сараям, а сам пошел внутрь.
Я растерянно оглянулся и попытался собрать мысли в кучу. Только что я впустую торчал возле кабаков, поджидая пьяных прохожих, и вдруг уже работаю на Угря, сплю в хорошем доме… И при этом я всё еще не понимал, что должен делать. Защищать Колтая? Судя по всему, он и сам себя может защитить. А как же Воробей? Мое серебро, припрятанное в новых схронах? Пятка, небось, радуется, что я пропал! Как же, лишний рот убрался.