Хроники отряда Кси. Братство

– Я нашел беглеца, – передал он по связи. – Можно включить телепорты, и заберите нас отсюда, я не уверен, что сам отыщу дорогу.

Сверкнуло. Тьма нижней палубы сменилась ровным сиянием ламп госпиталя. Алек плохо держался на ногах, и Хироки толкнул его в сторону стула.

– Приказ выполнен, капитан. Этот парень чуть не замерз в самом дальнем отсеке.

–Спасибо. Ты можешь идти.

Уже на пороге солдат неуверенно оглянулся, но так и не задал вертевшийся на языке вопрос. Створки дверей с шипением сомкнулись за его спиной.

– Итак, ты сбежал, – начал Ксанте Ке-орн, обращаясь к поникшему на стуле Эр-саю. – Почему?

– Хотел угнать челнок, вернуться к генералу Сой-карну, убить его и положить конец предательству.

– Да ну? Благородная идея, но бесполезная. Ты не в состоянии управлять челноком, ты безоружен, едва держишься на ногах, генерал ни за что не поверит в твое «чудесное спасение», и уж, конечно, он не позволит себя убить.

– Да, я понимаю, что поступил глупо.

– Ты не просто поступил глупо, ты нарушил мой приказ и создал опасную ситуацию на боевом корабле. «Фениксо» велик, а команда его мала. Нам пришлось остановить все работы на борту и искать тебя несколько часов.

– Простите, командир.

– Прощаю, конечно, но на тебя будет наложено дисциплинарное взыскание. Ради первого случая – семь суток ареста. Постарайся, чтобы второй случай не наступил.

– Отправить сублейтенанта обратно на гауптвахту? – ухмыляясь, спросил Гилмот.

– Зачем такие сложности? Пусть его арестуют вон на ту койку. Он болен и останется лежать в лазарете. А вы, Ла-ханц держите дверь на замке.

Ангелина наблюдала сценой, кусая губы, и расхохоталась только в коридоре.

– Воистину это манипуляция, дорогой. Ты ведь никак его не наказал.

– Наказал символически, для сирмийского офицера этого хватит. Больше Алек не станет бегать по кораблю, опасаясь попасть на смех. Дисциплина обязательна для любого, будь он хоть трижды аристократ. Товарищи Гилмота посмеются и забудут, по крайней мере, у них пропадет желание бить Эр-сая по любому поводу.

* * *

– Это тебе, – сказал Хироки, протягивая Эр-саю стандартный рацион из синтезатора в тонкой пластиковой упаковке. – Аккуратно, он разогревается при вскрытии.

Алек попытался сжать пальцы, понял, что крайние фаланги почти ничего не чувствуют, кое-как подцепил крышку ногтями, но не удержал, и пластик вперемешку с горячей жижей шлепнулся на пол.

– Черт!

– Я же предлагал тебя покормить, – укоризненно сказал Хироки, – но ты отказался. Сейчас этот хлам отправится в синтезатор, а потом начнем вторую попытку.

– Я буду есть сам.

– Будешь, но, кажется, не сейчас. Или, может, с сотого раза.

– Перестань его дразнить, – раздался из-за перегородки голос Ла-ханца. – А вы, сублейтенант, не поправитесь, если приметесь голодать.

– Да ладно... Я вовсе его не дразнил. Он просто слишком заносчивый, – буркнул Хироки, поднял смятую упаковку, сунул ее в утилизатор, ушел и через минуту вернулся с еще одним рационом, сам снял крышку, поставил коробку на стол и сел в стороне. На этот раз ложку удалось удержать. Алек ел, не различая вкуса и сосредоточившись на том, чтобы не уронить ее. Хироки убрал пустую коробку и ушел, на этот раз воздержавшись от шуток.

– Нужно стимулировать восстановление подвижности, – сухо сообщил Ла-ханц. – Вам придется снять рубашку. Я сделаю анестезию и введу иглы-электроды в нервные узлы.

– Это точно нужно?

– А вы собираетесь остаться инвалидом?

– Нет.

– Тогда не спорьте с врачом.

– Злы вы на меня, – мрачно констатировал Эр-сай, стаскивая футболку через голову.

– Зол – мягко сказано. Я, как и вы, закончил академию и был сублейтенантом... пока ваш брат не сломал мою жизнь. На Минахане пришлось хоронить пациентов, которые умирали от последствий пыток и от новых ран. Уже на «Фениксо» соратники продолжали умирать у меня на руках. Такое сложно простить, даже если просят. Но самое отвратительное – вы и не просили.

– Я просто знал, что это бесполезно, – безучастно отозвался Алек. – Как опытный врач вы можете легко меня убить. Хотите – убейте, я не стану сопротивляться.

– Вот еще! Я не такое дерьмо, чтобы вредить пациенту.

– Тогда что мне делать?

– Ложитесь на живот и не двигайтесь. Чтобы точно ввести иглы, мне понадобится твердая рука, не хочу доверять это дело автоматике.

«Он может уколоть не туда, – подумал Алек, рассматривая попавшее в поле зрения стекло лабораторного стола. – Может испытать на мне любую аппаратуру. Наверное, это справедливо». Кожи коснулась холодная жидкость анестетика. Вошедших в ткани игл Эр-сай уже не ощущал.

– Больно? – через некоторое время спросил Ла-ханц.

– Нет.

– Я настроил приборы на нужные частоты. Придется подождать около часа.

– Мои руки восстановятся за час?

– Как бы не так! Вы перестанете ронять посуду, но до полной реабилитации еще далеко, – врач появился в поле зрения, вытирая ладони салфеткой. – То, что с вами сделали в исследовательском дивизионе, интересно с медицинской точки зрения. Впереди час времени. Вы в состоянии рассказать подробности?

– Воспоминания такие разрозненные... Кажется, меня помещали в какую-то машину, потом велели проглотить жидкость, сказали, что это лекарство.

– И какой получился эффект?

– Галлюцинации. Там была женщина-полукровка, которая применяла телепатию.

– Где это происходило?

– Я не помню.

– Что вы ощутили в тот самый момент?

– Сильную боль, в голову будто загнали раскаленный стержень. К счастью, это закончилось быстро. Части мозаики сложились, я понял, со мной сделал Сой-карн, и потерял сознание.

– Спасибо, что удовлетворили мое научное любопытство, но вы не ответили на один вопрос – зачем? Зачем все это сделали с вами? Такие техники применяют к врагам Империи, но для чего менять сознание офицера Консеквенсы?

– Не знаю. Сой-карн уверял, что небольшие психические модификации полезны. Разумеется, он врал.

Ла-ханц кивнул, подошел к приборам и немного повозился с настройкой.

– Вы слишком доверчивы, сублейтенант.

– Наверное, но мне уже все равно.

– Я тоже был доверчивым. Попался на уловку генерала, организованную через вашего брата. Меня арестовали, обвинили в измене. Что было дальше, не хочется вспоминать. Шахты на Минахане — это ад. Казалось, я забыл там все — себя, родных, даже врачебное дело. Пришел в себя только на «Фениксо». Что сделали с моим кланом, даже не знаю.