Хрупкая прочная связь

— Да, мы с маршалом Морзе, — ответил я.

— Тогда позовите его, потому что нам уже пора.

— Ян! — крикнул я, и когда он повернулся, жестом подозвал его.

Ян подошел ко мне через несколько секунд.

— Ее не изнасиловали.

Его облегчение, легкая дрожь, опущенные плечи и то, как Ян заметно расслабился, успокаивало и меня тоже.

— Но они успели сделать видео, на которых она голая, так что собери сотовые телефоны и найди все остальное, я имею в виду — любые записывающие устройства, ну, ты знаешь, что нужно делать. Надеюсь, они не успели ничего отправить по электронной почте или… проконтролируй, чтобы здание проверили до последнего гвоздя, мы должны быть уверены, что ее нет на видео.

— Я сам допрошу свидетелей. И все выясню.

— Ладно, я…

— Эти дети, они нелегалы? — спросил коллегу другой врач скорой помощи — Рид Трески, судя по имени на бейджике. Женщина пожала плечами.

— А какое это имеет значение? — гневно вспыхнул Ян. — Ей в любом случае нужно в больницу. Вы охренели?

— Не надо нападать, маршал, я из хороших парней, — сказал Трески моему напарнику. — Просто есть больницы, которые примут их без проблем, а есть те, для которых главное, чтобы счет был оплачен, и они будут предлагать оплату в рассрочку. Если дети нелегалы, мы выберем одну из подходящих им больниц.

Ян лишь хмыкнул, но не уступил.

— Ясно. Ладно.

— Нужно учитывать все тонкости.

— Да, нужно, — согласился он, но все же не извинился. Это было не в его характере.

— Извини, — сказал я, — мы оба новенькие в Финиксе.

Трески подошел сзади, наложил пластырь-бабочку на порез на голове Оскара, который он обработал ранее, и когда закончил, взъерошил волосы мальчика.

— Нет, все нормально. После такой ночи у вас есть все права.

Внезапно подъехало несколько больших черных внедорожников, заполнив переулок светом фар и сиренами.

Сердитый взгляд Яна потемнел.

— Какого черта здесь делает ФБР?

Федералов узнаешь всегда. В то время как маршалы склонны слегка чваниться, ФБР всегда появляются так, словно прибыл сам Господь Бог, мол, теперь все будет как надо. И хотя обычно меня это раздражало, поскольку местные полицейские были уже на месте, а федеральные представители численно их превосходили, я почувствовал, что мне становится немного уютнее от их присутствия.

Казалось, людей в костюмах бесконечное множество, и спустя несколько мгновений с группой полицейских вместе с Сегундо и Хьюиттом — которые явно выполнили свою работу и вызвали подкрепление — они были направлены ко мне и Яну.

Ян заслонил меня, как всегда, защищая.

— Маршалы, — обратился первый мужчина, приближаясь к нам и вытаскивая значок, который ясно указывал, что он из Государственного департамента. — Здесь София и Оскар Гусманы?

— Да, — сообщил ему Ян, сделав шаг в сторону, больше не преграждая путь между ним, мной и детьми.

Мужчина из Госдепа развернулся и сделал знак в сторону одной из машин, и все четыре двери открылись. Мужчина, женщина, мальчик постарше и еще три человека вышли из автомобиля. Все одеты с иголочки. На женщине был костюм от «Шанель», я узнал потому что много раз покупал у них одежду с одной из моих подруг; мужчина, который, как я догадался, был отцом Софии, выглядел лощеным в «Дольче и Габанна»; а подросток был в слаксах и рубашке со спортивной курткой поверх. Я понимал, что могу лишь догадываться о том, кто эти люди, но Оскар вдруг поднял голову и закричал: «Мама!» — и тут уже не осталось никаких сомнений.

Мать Оскара была невысокого роста, но все расступились перед ней, когда она рванулась к машине скорой помощи. София все еще держала меня мертвой хваткой. Оскар прыгнул на мать, а она схватила его так крепко и так сильно прижала к себе, что даже со стороны выглядело больно.

— София! — крикнул пожилой мужчина, и когда она услышала его зов, оторвалась от моей груди и огляделась в поисках голоса.

Он не мог не заметить ее синяков, как и окровавленную губу и затравленное выражение ее глаз, на которые навернулись слезы. Но облегчение на маленьком личике, когда мужчина наконец оказался прямо перед ней, было самым душераздирающим из всех.

— Папа, — прошептала она, падая в объятия отца.

Когда он подхватил Софию, моя рубашка на ней немного задралась, я наклонился и похлопал мистера Гусмана по руке, чтобы привлечь к этому внимание.

Он тут же повернулся к мальчику, который, судя по всему, был ее старшим братом, и тот, сняв свою спортивную куртку, обернул ее вокруг талии сестры и крепко завязал рукава, чтобы она не упала.

София рассказывала отцу обо всем; я слышал поток слов и свое имя — и потом имя Яна, которое она до этого спросила, — а потом еще несколько слов, которые оборвались, когда она начала плакать.

Через несколько мгновений мистер Гусман передал Софию ее матери, которая обняла дочь и, укачивая ее, целовала снова и снова. Затем мистер Гусман подхватил Оскара и прижал его к груди, шепча своему сыну, мурлыча его имя и целуя.

Это было очень милое воссоединение и, в конце концов старший мальчик взял за руки сестру и брата, а затем оба родителя обняли всех своих детей. Не желая мешать, я выпрыгнул из машины скорой помощи и положил руку на плечо Яна.

— Хорошая работа, маршал, — вздохнул я, протянул руку и сжал его шею сзади.

— Мы можем после всего этого вернуться в квартиру?

Я усмехнулся.

— Зачем, маршал? — поддразнил я его. — Ты что, устал?

— Да, черт возьми, — проворчал он. — И хотелось бы отметить, что сейчас около восьмидесяти градусов или около того. Ненавижу эту жару.

— Тебе не обязательно было…

— Нет, обязательно, — пробормотал он. — Куда ты, туда и я.

— И наоборот, — согласился я. Мне так хотелось его поцеловать, я просто нуждался в этом. — Тебе следует быть более осторожным, когда первым входишь в дверь.

— Я и был осторожным, — заверил меня Ян. — Я не сразу вбежал в комнату после того, как вышиб дверь.

На лучший ответ можно было не рассчитывать.

— Миро!

Я обернулся и увидел Софию, она врезалась в меня, обхватив руками за талию, Оскар следовал за ней, и так же обнял меня. Наклонившись, я приобнял детей и провел ладонями по их спинам.

— Маршал.

Подняв голову, я оказался лицом к лицу с мистером и миссис Гусманами.

— Мой сын говорит, что вы были единственным, кто остановился, чтобы помочь ему, — сказал мистер Гусман.

Я понятия не имел, что на это ответить. По-настоящему тревожно то, что люди перестали откликаться на просьбы о помощи незнакомых детей на улице, потому что боялись обвинений в растлении малолетних. И так случилось с Оскаром, который нуждался в помощи, потому что педофилы уже поймали его сестру.

— Примите мою искреннюю благодарность, маршал, — серьезно сказал мужчина, потом взглянул на Яна. — И вы, и ваш напарник.

— Жаль только, что мы не добрались туда раньше, — ответил ему Ян.