Хвостатым здесь не место!

У меня в кармане лежал сотовый. Наверняка Ирен уже освободилась и связалась с Андреем, но я, переглядываясь с паникующей навкой, все равно пыталась незаметно разблокировать и нажать вызов.

— Расскажу, — кивнул он. — Но у меня вопрос. Если я скажу, что есть способ спасти твоего мужа от смерти, ты поможешь мне?

От неожиданности я запнулась и обязательно пробороздила бы носом землю, если бы не поддержавший меня черт.

— Да, кстати, связь тут не берет. Можешь не стараться. Разве что в службу спасения позвонишь. Дак ведь мы закончим раньше, чем они тебя отследят по сигналу. Если, конечно, будут отслеживать.

— Я не собиралась… — все еще держась за него, промямлила я.

— Ненавижу, когда мне врут, — буквально по словам выплюнул Юрий, рывком возвращая меня на тропинку. — Так что насчет моего вопроса?

— Я вам не верю, — безэмоциональная броня начала давать трещину.

В груди словно рос тугой комок, все сильнее сдавливая внутренности. Постепенно настигало осознание произошедшего. Направленный на меня и Алю пистолет, близость смерти. А как же там моя малышка? А если дом загорелся? А если она и Ирен не сумели выбраться?

— Зря. Я вообще честный малый, в отличие от моего брата. Вот он тот еще подлец. Воспользовался твоим безвыходным положением, — он укоризненно потряс головой, и кончик бороды смешно дернулся.

Бог мой, о чем он говорит? Какое еще положение?! Из-за нарастающего беспокойства не поняла и половины его слов. Нужно было срочно убираться отсюда. Но куда? Бежать через лес? Я даже примерно не представляю, в какой части света нахожусь. А если вокруг тайга на много километров? Черт бы побрал эту магию!

— Вы же можете отправить меня обратно? У меня там дочь осталась, а ваш наемник поджег дом! — голос сорвался, и пришлось прикрыть глаза, уговаривая себя, что Ирен вместе с подъехавшей полицией справились. Не могли не справиться.

Моль, которую этот недоделанный ритуалист куда-то тащил, бросила на меня жалобный взгляд. Кажется, навка точно знает, что задумал Юрий. И судя по ее виду, это «что-то» она не переживет. И мне стыдно за то, что я готова уйти отсюда без нее, но мысленно успокаивая себя тем, что одна против черта я все равно ничего не стою, зато вернувшись, смогу привести на помощь Андрея.

— Нет, ты идешь со мной. Пусть угроза жизни твоей дочери будет дополнительным стимулом.

— Каким еще стимулом?! Если с ней… — я сбилась, чувствуя, как по щеке катится слезинка. Договорить я так и не смогла. Да нет, даже… даже думать не стоит о плохом, с Алей все сейчас в порядке.

— Нет, у моего братца все-таки отвратительный вкус. Ты ж тупая как пробка, — Юрий подтолкнул меня в спину, заставляя выйти перед ним на тропинку. — Хотя нет, знаю!

Он вдруг снова захохотал, словно пришедшее ему на ум было самой смешной вещью в мире. Я невольно обернулась, но он лишь снова надавил на мое плечо.

Между тем, пахло близостью реки, но просвета в деревьях я нигде не наблюдала.

— У него, видимо, детские комплексы. Я всегда был умнее его. А тут ему просто захотелось выделиться на чьем-нибудь фоне, — отсмеявшись, фыркнул он.

— Вы же говорили, что он меня использовал… — глухо отзывалась я, из последних сил цепляясь за разговор, пытаясь отвлечься от мыслей о судьбе дочери.

— Что и требовалось доказать, — самодовольно произнес он. — Сколько ты о нас знаешь? И до сих пор не поняла, как все устроено.

— Не так уж много я знаю. Только то, что вы не можете входить в дом человека без приглашения. Что не можете напрямую навредить матери новорожденного и самому ребенку. Что у большинства на вас аллергия, кроме тех, кого когда-то сильно любили.

— И? До сих пор не догадалась, зачем Андрей притащил тебя в свой дом? Он был против того, что я затеял. Решил, что сможет меня обыграть.

— Я нужна была… — из-за сдавливающих грудь эмоций дышалось трудно, не то что думалось.

И, тем не менее, я повторила про себя все, что только что сказала. Не могут войти, если в доме живет человек. И не могут навредить. Андрей как-то упомянул, что я идеально подошла под условия. Ну да, ведь у меня нет аллергии на нечисть и есть маленький ребенок.

Так что же это получается…

— Я нужна ему была только в качестве живого щита? Чтобы ты не проник в дом.

Ну да, все сходится. Должно быть, не так-то просто отыскать женщину с ребенком, толерантную к нелюдям, да и еще нуждающуюся в улучшении жилищных условий. А тут я.

И вроде бы то, зачем Финик приютил меня у себя две недели назад, должно было волновать меня сейчас меньше всего на свете, но отчего тогда на душе такое разочарование?

— Смотри, догадалась. Видимо, не безнадежна. Кстати, мы почти пришли.

И действительно, мы вышли к высокому берегу реки, лес обрывался у самой кромки. Течение было медленным, но все равно из-за крутых берегов темные воды казались опасными.

— Что ты собираешься делать? — я тяжело сглотнула, осматриваясь.

Кажется, на том берегу лес редел, и даже виднелась крыша какого-то домика. Если есть люди, то, может, и сотовая связь имеется?

— Ты чем меня вообще слушала? Я собираюсь вернуться в прошлое. И предлагаю тебе сделать это вместе со мной.

Открывшийся было рот резко захлопнулся. Он что, серьезно?

— У тебя же муж не так давно умер. Хочешь вернуть?

— Глупые шутки, — я облизала пересохшие губы и с силой прикусила.

Мертвяки, феи, черти, а теперь еще и путешествия в прошлое?

— Это не шутки, — глаза Юрия вспыхнули желтым светом, он поднял вверх банку с феей и потряс ей так, что ту несколько раз ударило по очереди о крышку, дно и снова о крышку. — Эти твари довольно редки в нашем мире. Новорожденные беспомощны почти как котята, но уже всего через месяц они обретают силу, становятся слишком сильными, чтобы их можно было обнаружить, а обнаружив, пленить. Само воплощение магии. Я несколько лет угробил на поиски новорожденной навки.

— Вряд ли вы хотели обрести в ее лице достойного собеседника.

Я неотрывно наблюдала за Молью, пытающейся расправить помятое тряской крыло, в ее огромных глазах стояли непролитые слезы.

— Я хочу убить ее. Кровь новорожденной навки способна исполнить почти любое желание. И когда я говорю «почти любое» — я выражаюсь не фигурально, — он весь чуть не лопался от распирающей его гордости. С ее помощью нельзя вернуть мертвого, но можно поменять реальность на ту, где умерший был бы жив.