Хюльдра

– Если вы маньяк, то знайте, что я сообщу друзьям и семье о своем местонахождении, - Алиса выбежала под дождь вслед за Бьорном и засеменила рядом с ним. Она напустила на себя строгий вид и едва удержалась, чтобы не погрозить ему пальцем. Тот засмеялся, надвинул пониже капюшон своей куртки и мягко подтолкнул ее по дороге, идущей вверх от причала.

– Я дам вам свой лэптоп, - пообещал Бьорн, - и паспорт, если хотите.

– Хочу, - буркнула Алиса, вытерев лицо краем «рыбного» пледа.

Они шли, шли и шли. Алиса семенила рядом с широко шагающим Бьорном, закутанная, как шаверма, какую готовили в ларьке возле Главной площади в городе Б. Начинку из мяса, картошки и овощей, пропитанную чесночным соусом, тамошние повара так плотно заворачивали в питу, что казалось, будто ешь сосиску. Мысли о еде постепенно вытеснили из Алисиной головы мысли о том, что сейчас ее непременно убьют и расчленят, и, замечтавшись, она не заметила, как они прибыли в пункт назначения.

Пока Бьорн открывал дверь (просто повернул ручку, никаких серьезных запоров), Алиса оглянулась назад. Они поднялись в гору, и причал скрылся с глаз. Вокруг теперь были аккуратные белые домики, территории, не ограниченные заборами, совершенно обычные северные деревья и фантастический вид на Эурланнсфьорд. Все это Алиса разглядела сквозь упругие струи, заливавшие ее лицо: любопытство было сильнее холода и дискомфорта.

– Алиса, долго ты будешь там стоять? – спросил Бьорн, высунув голову на улицу.

Его дом напоминал сахарок в беретке: белый куб с четырехскатной черепичной крышей с трубой аккурат посередине – она-то и довершала образ, напоминая «пимпочку» на классическом французском берете, в которых ходят мимы. Дом не украшали ни завитушки, ни башенки, ни балконы – просто коробка с окнами, вмещающая два этажа и гараж.

В прихожей было темно и пахло полированным деревом. Когда глаза Алисы привыкли к темноте, она разглядела коробки – открытые, ополовиненные и нераспакованные – которые стояли то тут, то там. Здесь же начиналась винтовая лестница темного дерева, ведущая на второй этаж.

Алиса скинула свой спасительный плед прямо на пол, стащила намокшие сапоги и шарф и отправилась на поиски хозяина. Тот не замедлил материализоваться на лестнице: сначала показались его ступни в серых шерстяных носках, потом длинные стройные ноги в джинсах, серый свитер с горлом, обтягивающий мощный торс и здоровенные ручищи, и, наконец, бородатая улыбающаяся физиономия. Бьорн снял свою рыбацкую шапочку, явив Алисиному взору круглую макушку, на которой русые волосы от влажности завивались колечками.

– Я недавно купил этот дом, - пояснил Бьорн, показав рукой на коробки, - живу на втором этаже, там теплее. Пойдем со мной, я дам тебе сухую одежды и… что я там еще обещал?

– Чашку кофе, - сказала Алиса, которая покорно двинулась вслед за хозяином вверх по лестнице. Ей пришлось приложить кое-какие усилия, чтобы оторваться от созерцания его филейной части и сделать вид, что она любуется лестницей.

На втором этаже была обжита только одна комната. В ней стоял дубовый стол, дизайнерский холодильник с зеркальными дверцами, пара стульев, кронштейн с одеждой, какой-то трухлявый комод и раскладная сушилка для белья. Также имелась широкая кровать, над которой таращила стеклянные глаза оленья голова. Алиса скривилась.

– Не любишь охоту? – усмехнулся Бьорн. Он щелкнул кнопкой на кофеварке.

– Не особенно. Ты сам убил этого оленя?

– Сам. Сам убил. Сам освежевал. Сам засолил, - сказал Бьорн, немного рисуясь, - в России разве не занимаются охотой?

– Там, где я живу, нет, - ответила Алиса, - там слишком мало места, чтобы стрелять.

– В России мало места? – рассмеялся Бьорн.

Алиса пожала плечами.

– Переоденься, - велел Бьорн, указав на кронштейн, - женской одежды у меня нет, поэтому бери все, что понравится. И позвони своим родным, чтобы они не беспокоились.

Алиса с энтузиазмом стащила с себя мокрую куртку и бросила ее на сушилку. Кинув взгляд на Бьорна, который резал огромным острым ножом какую-то снедь и не обращал на нее никакого внимания, она быстро стащила с себя майку и, на секунду замявшись, бюстгальтер. Взамен мокрому тряпью, которое улетело на сушилку, Алиса цапнула с вешалки первый попавшийся свитер, который оказался большим и уютным, а главное достаточно длинным, чтобы прикрыть замерзшую попу целиком. Снова кинув на Бьорна взгляд, она стянула юбку и трусики и тоже швырнула их на сушилку.

– Возьми носки в комоде, - велел Бьорн, проходя мимо. В руке он нес мясницкий нож и пустую тарелку. Он вышел за дверь. Алиса прикинула и поняла, что он пересек холл и скрылся за дверью напротив.

«Наверно, держит там еще кого-нибудь, кто с парома упал. Засоленным. Отрезает по кусочку от предыдущего и скармливает следующему».

Несмотря на те ужасы, которые Алиса силилась вообразить себе, она чувствовала себя очень спокойно в этом почти пустом доме, хозяин которого так ненавязчиво и небрежно умудрялся ею командовать. Ему не хотелось сопротивляться.

«Точно. Маньяк! Маньяк-обаяшка».

Алиса выдвинула второй ящик комода: она предполагала, что именно там мужчина, живущий один, должен хранить свои носки. Она не ошиблась. Выудив самые толстые на ощупь и самые теплые на вид, Алиса успела умилиться тому, какими аккуратными кучками разложены его носки.

Бьорн вернулся с чистым полотенцем и маленькой красной книжицей в одной руке и с тарелкой, наполненной ломтиками солонины – в другой. Алиса, успевшая намечаться о шаверме по пути, проигнорировала поданное ей полотенце и норвежский паспорт, но потянулась носом за мясом.

– Ты голодна? – улыбнулся Бьорн.

– Безумно.

– Тогда подтягивайся.

– Нужно только одно дельце сделать, - Алиса залезла в свою необъятную торбу, мысленно вознеся себе хвалы за решение оправиться на фьорды налегке. С ней был телефон, кошелек, паспорт и запасные трусики, которые она тут же нацепила бы на себя, если бы ливень не умудрился просочиться внутрь сумки. Поэтому белье полетело на сушилку, а российский паспорт, тоже довольно сильно намокший – в Бьорна. Тот ловко поймал его и принялся разглядывать, как какую-то диковинку.

«Я что? Только что отдала свой паспорт едва знакомому иностранцу? Ой, наплевать! У меня еще загран есть!».

Алиса намотала на голову принесенное Бьорном полотенце, соорудив что-то вроде тюрбана, и глянула в его паспорт. Bjorn Yorgesen. Тридцать два года.

«Выглядит моложе. В холоде все лучше сохраняется».

Алиса глубоко вздохнула: ей предстояло кое-какое нелегкое испытание. Позвонить Васе и сообщить, где она, при этом ни разу не вызвав у него желания немедленно приехать в Эурланн и покрошить Бьорна в винегрет.