И Боги порой бессильны

Помимо предложенных вещей Эдион прикупил еще пару теплых платьев:

«Не успеешь оглянуться – начнутся холода, а там и морозы. Да и неизвестно, в какую семью рыжик попадет? Пусть уж все будет у девчушки».

По базару они плутали еще некоторое время, не видя, как одноухий кот сидит у двери очередной лавки, дожидаясь их возвращения, и вновь семенит за ними на своих тонких лапках.

Вскоре Сари устала. Ее уже не радовали обновы. Прижав к себе куклу, подаренную боцманом, она едва поспевала за ним, переставляя свои отчего-то потяжелевшие ноги.

– Устала, сейчас к портальной арке подойдем, а там уже, скорей всего, нас Горан дожидается со своим земляком.

Сари, задрав голову, с жалостью в глазах посмотрела на Эдиона.

– Деда, а можно я с тобой останусь? Мне совсем не хочется с Гораном жить.

Боцман остановился, подхватил внучку на руки.

– Нельзя, малышка, дети должны жить в семье, общаться со своими сверстниками, а не на корабле ошиваться.

– Гарис тоже не сильно взрослый, но с вами на корабле ошивается… я, может, тоже юнгой хочу быть.

– Эко куда тебя понесло! Во-первых, Гарис мальчик, а во-вторых, негоже такой красавице среди бравых морских волков жить, слушать их бранные слова. Да и штормы в море такие бывают, что не знаешь, вернешься ли ты назад в родные края после длительного путешествия или сгинешь в черной пучине.

Обхватив шею боцмана руками, Сари положила голову ему на плечо.

– Ты ведь ко мне вернешься? – затаив дыхание, девчушка ждала ответа.

– А куда ж я денусь? Теперь у меня во всей этой жизни смысл есть.

Оглянувшись, Эдион бросил взгляд на носильщика, державшего их вещи. Услышав легкое сопение внучки, боцман обнял рукой малышку, прижал к себе. Увидев у портальной арки Горана и Зорана, зашагал к ним.

Выходя из последнего, четвертого портального перехода, боцман возмутился, бурча:

– Мать вашу подери! Забрались к демонам на кулички.

Троица дождалась, когда из багажного портала грузчики вынесут их вещи. Зоран хмыкнул, направляясь к почтовым дилижансам.

Горан, почесывая макушку головы, с уставшим взглядом смотрел вслед земляку.

– Порталы полбеды, нам еще неделю в дилижансах до села добираться. Мы с Зораном в одну карету свои пожитки уложим, а вы свои уж в другую.

– Складывайте. Да смотри, чтобы твоего рундука Сари не увидела. Не мог на базаре его продать?

– Портки да рубахи продал. Куда они мне? А сундук жалко. Уж больно красив.

Вздохнув, Эдион бросил взгляд на извозчика, сидевшего на козлах почтового дилижанса, подъехавшего к ним.

Открыв дверь кареты, боцман поднялся по ступенькам, осторожно уложил на лежак спящую внучку и вышел, чтобы забрать свои и Сари вещи.

Одноухий кот выскочил из очередного открывшегося портала. Прошмыгнув между ногами идущих людей, юркнул к колесу кареты. Притаился, втянул носом витающий в воздухе сладкий запах, в прыжке вскочил в дилижанс и свернулся калачиком возле маленькой ладошки девочки.

Почувствовав под рукой мягкую шерстку, Сари прижала к себе кота. Услышав его растянутое довольное урчание, улыбнувшись, снова уснула.

Кота Эдион обнаружил лишь на второй день пути.

– Вот шельмец! Это ж надо, в Мирске его повстречали, а он, видать, за нами всю дорогу бежал. Паршивец. И ведь порталов не испугался. Кабы жрать не захотел, так бы и не увидели до самого села.

Сари со счастливой улыбкой на лице кормила с руки кота. Весело рассмеялась, когда шершавый язык прошелся по ее ладошке.

– И как этого одноухого назовешь?

– Призрак! – черные ресницы девчушки взлетели в изумлении.

Боцман зарылся пятерней в свою бороду.

– Хм… а ведь чем-то похож, шельмец. В нашу карету уж точно как призрак прошмыгнул.

– А по мне, так ни к чему призраком животину называть, – отправив ложку каши в рот, Зорин с недовольством смотрел на кота, умывающегося лапой после сытной еды.

Боцман с прищуром посмотрел на найденыша.

– Сари, а ты знаешь, кто такие призраки?

Девчушка подергала плечами.

– Не знаю, – подхватив кота на руки, зашагала с ним к своему дилижансу.

Троица мужчин переглянулась между собой. Из груди Эдиона вырвался тяжелый вздох.

– И пришлась же на ум рыжику странная кличка. Может, со временем вспомнит своих родных?

– Дай-то Боги. Жить на белом свете и не знать, кто твои мамка с папкой… тяжко, – вздохнув, Горан вытер ложку, убрал ее в заплечный мешок.

Услышав, как Сари укладывает кота спать, троица мореплавателей, улыбаясь, переглянулась.

– Пора и нам на покой, завтра к вечеру доберемся до села, – почесав пятерней поджарый живот, с тоской в глазах Горан посмотрел на дневное светило, уходившее за кромку алого горизонта.

Как и предполагали, в Орковку почтовые дилижансы прибыли на закате. Дворовые собаки подняли такой лай, что из домов выбежали все селяне. Жена Горана Чаруша, увидев мужа, первые мгновения не могла поверить в то, что видит его. Очнулась, когда малая дочь, в очередной раз, дернув ее за подол платья, спросила:

– Мам, а это наш папка?

– Го-р-р-а-а-н! – разнеся пронзительный вой Чаруши. Дети, разделяя чувства матери, закричав, бросились к отцу.

Так же радостно встречали прибытие и другого члена семьи. Жена Зорана, повиснув на его руке, заглядывала мужу в глаза.

Когда страсти немного поутихли, все собравшиеся обратили внимание на высоченного, крепкого телосложения мужчину и прижимающуюся к его ноге рыжеволосую девчушку лет шести-семи от роду.

Прочистив горло, Горан посмотрел виновато на жену.

– Тут такое дело… вот. Подарок вам в море нашел.

Чаруша в недоумении хлопала ресницами, затем прищурилась, видно, обмозговав ценность подарка, посмотрела на мужа.

– Ты чего, черт окаянный, удумал? У нас у самих семеро по лавкам сидят, а ты еще одну приволок.

– Так я причем? Это все морской закон… хошь у Зорана спроси, он подтвердит, – с мольбой в глазах Горан посмотрел на земляка.

Зоран решил поддержать земляка.

– Ты уж, Чаруша, не ругай сильно мужа. Он верно говорит: кто первый находку в море нашел, то по праву она ему и достается.