И цветы расцвели...

Разумеется, усилия создают ситуацию: я открываю дверь, и прони­кает свет. Открывание двери не создает света, но закрывание пре­пятствует ему. Свет - это дар солнца. Я не могу создать свет, просто открыв дверь. Открытая дверь не может быть причиной света. За­крытая дверь - это препятствие для света, но, открыв дверь, невоз­можно его вызвать.

Если вы откроете дверь ночью, света не будет. Открыть дверь не значит создать свет, но держать ее закрытой значит препятствовать свету. Итак, все ваши усилия направлены на то, чтобы открыть дверь. Свет приходит тогда, когда приходит. Вы должны держать дверь открытой, чтобы, когда он придет, когда постучится к вам, он застал вас и смог войти через открытую дверь. Это всегда дар - И ТАК ДОЛЖНО БЫТЬ, потому что, если бы Высшего можно было достичь одними усилиями, это было бы абсурдом. Ограниченный ум, прилагающий усилия - как он может найти бесконечное? Огра­ниченный ум, прилагающий усилия - все усилия также будут огра­ниченными. Как может бесконечное прийти через ограниченные усилия? Невежественный ум прилагает усилия - эти усилия прила­гаются в неведении: как они могут превратиться, преобразиться в просветление? Нет, это невозможно.

Вы прикладываете усилия, они необходимы, они готовят вас, они открывают дверь - но то, что должно случиться, случится, когда случится.

Просто оставайтесь доступным. Бог стучится к вам в дверь мно­жество раз, солнце восходит каждый день.

Помните: то, что я хотел бы вам сказать, не написано ни в одной книге, несмотря на то, что это было бы полезно. Об этом не пишут, потому что в случае, если вы поймете неправильно, это замедлит ваше продвижение. Для Бога есть день, но есть также и ночь. Если вы откроете дверь ночью, то она останется открытой, но Бог не при­дет. Есть и день - если вы откроете дверь в правильный момент, Бог войдет немедленно.

И так должно быть, потому что все существование состоит из противоположностей. И у Бога бывают периоды отдыха, когда он спит. Если вы откроете дверь в это время, Он не придет. Бывает и время, когда Он бодрствует, когда Он в движении - так должно быть, потому что каждая энергия проявляет себя в двух противопо­ложностях, отдыхе и активности, а Бог - это бесконечная энергия! Бывает, он активен, бывает, он отдыхает. Именно поэтому ученику необходим Мастер.

Если вы делаете это сами по себе, вы можете очень стараться, но ничего не произойдет, потому что вы неправильно выбираете время. Вы начинаете работать ночью, открываете дверь, но к вам входит лишь темнота! В страхе вы снова ее закрываете.

Вы открываете дверь, а вокруг - ничего, кроме бесконечной пус­тоты. Вы пугаетесь, закрываете дверь. И, увидев эту пустоту лишь однажды, вы больше никогда ее не забудете - и из-за этого страха вам потребуется много лет, чтобы набраться терпения и вновь от­крыть дверь. Потому что, стоит вам однажды увидеть эту бездну, когда Бог спит, когда он отдыхает, стоит вам застать это мгновение бесконечной негативности, бездонности и темноты, вас охватит страх; и он будет таким сильным, что вы еще много лет не сможете решиться на новую попытку.

И я чувствую, что многие люди боятся, боятся идти в медитацию - и я знаю, что когда-то в своей прошлой жизни они уже делали по­пытку, но, выбрав неподходящее время, они увидели мгновение бездны. Они могут этого не осознавать, но где-то в бессознательном это есть, поэтому как только они подходят к двери, берутся за ручку и могут открыть дверь, страх останавливает их. Из этой самой точки они возвращаются, бегут назад - они не открывают дверь. Их охва­тывает бессознательный страх. Это неизбежно, потому что вы столько жизней провели в борьбе и стараниях.

Поэтому нужен Мастер, который знает, который достиг, и кото­рый знает, когда наступит правильный момент. Он велит вам рабо­тать над собой во время ночи Бога. И он не велит вам открывать дверь. Он скажет вам, чтобы за время ночи вы подготовились, на­столько, насколько возможно, чтобы вы были готовы, и, когда на­ступит утро и появятся первые солнечные лучи, он скажет вам от­крыть дверь. Внезапное озарение! Тогда все будет по-другому, потому что, когда есть свет, все совершенно по-другому.

Когда Бог бодрствует, пустоты нет. Наоборот, есть наполнен­ность; это абсолютная наполненность. Все наполненно, даже более того: это переполняющееся совершенство. Это вершина всего, а не бездна.

Если вы откроете дверь в неподходящий момент, будет бездна. Вам станет тошно, так тошно, что потом еще долгие жизни вы не рискнете это повторить. Но лишь тот, кто знает, лишь тот, кто стал един с Богом, лишь тот, кто знает, когда ночь, а когда день - лишь он может помочь, потому что теперь смена дня и ночи происходит и в нем самом - у него бывает ночь, и у него бывает день.

Индусы это почувствовали и придумали красивую гипотезу. Они назвали это днем Брахмы, днем Бога: период творения они называ­ют днем Бога, но у этого периода есть предел во времени, и творе­ние прекращается, и наступает ночь Брахмы, ночь Бога. Творение, или день Брахмы, длится двенадцать часов. Потом, уставшее, суще­ствование погружается в небытие. Следующие двенадцать часов длится ночь Брахмы. Для нас это миллионы и миллионы лет, для Бога это - двенадцать часов, Его день.

У христиан была собственная теория, или гипотеза, на этот счет (я называю все религии теориями, гипотезами, потому что ничто не доказано, ничто не доказуемо по самой природе вещей)... они гово­рят, что Бог сотворил мир за шесть дней, а на седьмой день он от­дыхал. Поэтому воскресенье - выходной день, день для отдыха. Шесть дней он творил, а на седьмой день он отдыхал. Они почувст­вовали, что даже Бог должен отдыхать.

И то, и другое - лишь гипотезы, обе прекрасны, но вы должны отыскать их суть. Суть в том, что каждый день у Бога случается и день, и ночь. И каждый день бывает подходящее время для того, чтобы войти, но бывает и неподходящее время; войдя не вовремя, вы натолкнетесь на стену, войдя вовремя, вы просто войдете. Имен­но поэтому те, кто постучался в дверь не вовремя, говорят, что про­светление достигается постепенно, что к нему идут ступень за сту­пенью; а те, кто подошел к двери в подходящий момент, говорят, что просветление внезапно и мгновенно.

Мастер нужен для того, чтобы решить, когда наступит подходя­щий момент.

Рассказывают, как Вивекананда, встав на путь искания, однажды достиг первого проблеска. В дзен его называют сатори, потому что это лишь проблеск самадхи, это временно. Это как если бы облака рассеялись, небо прояснилось, и с расстояния тысячи миль вашему взору на мгновение предстал Эверест во всей своей красоте, но по­том небо вновь заволокло, и видение пропало. Это не достижение, вы не достигли Эвереста, не достигли вершины, вы лишь мельком увидели его с расстояния тысячи миль - это и есть сатори. Сатори - это проблеск самадхи. У Вивекананды было сатори.

В ашраме Рамакришны было много людей, все они работали. Один из них, по имени Карло, человек очень простой и невинный, тоже работал, по-своему - а Рамакришна признавал любой путь. Он был редкий человек: он признавал любой метод, любую технику, он говорил, что каждый должен найти свой собственный Путь, что нет одного Сверхпути. И это хорошо, иначе на Пути были бы заторы, это хорошо; вы можете идти по своему собственному Пути. Никто не помешает вам и не преградит дорогу.

Тот Карло был очень простым человеком. У него было, по мень­шей мере, сто богов - индусы любят, чтобы было много богов, од­ного им недостаточно. Они ставят на свой алтарь одного бога, дру­гого, любого, которого могут найти, даже календари ставят. В этом нет ничего плохого: если вы это любите, то все в порядке. Но Вивекананда был логиком, обладателем острого ума. Он вечно спорил с этим невинным человеком, а тот не мог ничего ответить. Вивекананда говорил: «К чему вся эта чепуха? И одного было бы достаточ­но, ведь в Писании сказано, что Он Един, так зачем тебе этот сто и один бог?» Боги у Карло были всевозможных форм и размеров, и ему приходилось работать с ними по три часа утром и вечером - и так проходил весь день, потому что нужно было работать с каждым богом, и, как бы быстро он ни работал, это занимало не меньше трех часов утром и трех вечером. Но он был человеком очень молчали­вым, и Рамакришна любил его.