И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно
Шрифт:
– Кто ты?
Я ему ответил, что не учитель, а кто- могу ему рассказать, если он не спешит, на улице, а то мне уже стало жарко, я вспотел, и мне хотелось на свежий воздух. Мы договорились, что я иду на выход и жду его снаружи, пока он не оплатит "свою библиотеку". Я вышел из магазина на Невский. Молодой человек, то есть "гость", стерегущий мои вещи признался, что за время моего отсутствия - целых 30 минут!
– он успел замёрзнуть. Тогда я отпустил его погреться в книжный, сам же стал ждать мужчину в пальто с книгами. Раскошелился же он!
– подумал я. Один DUDEN чего стоит (это толстенный словарь в картинках за 860 рублей)! Не успел я докурить, как вышел новоиспечённый обладатель DUDENа и попросил меня рассказать о себе. Я поведал ему свою историю, в том числе и о том, как и где я живу сейчас. Его моя история поразила. Он достаёт 500 рублей одной бумажкой и протягивает их мне:
– На, возьми - ты заработал. Это не подаяние.
Я взял деньги и предложил обладателю DUDENа оставить свои координаты, чтобы он засвидетельствовал в суде моё бомжевание. Он, оказавшийся Александром Ивановым, продиктовал телефоны и адрес и сказал:
– Это не всё. Вот запиши телефон моего знакомого. Когда ты позвонишь ему, он уже будет в курсе о нашей встрече с тобой: я тебя рекомендую ему на работу. Ты расскажешь ему без утайки о своём бедственном положении. И он поможет. Удачи!
И Александр Иванов ушёл, и ко мне подошёл "гость", уже
Вот как за мою доброту, проявленную мной в отношении "гостя", меня отблагодарил Бог: он послал мне Александра Иванова. После того, как я проводил "гостя", получившего денежный перевод, на поезд вечером того дня я сидел как обычно на Московском вокзале в главном зале ожидания. И я разговорился-разоткровенничался с соседом по скамейке. Я ему открыл тайну, что я никуда не еду. Оказалось, что он также никуда не собирался ехать, а пришёл сюда в зал ожидания с целью найти спонсора на его выпивку. Я ему отказал. Но он не ушёл тут же, а сообщил, что знает место здесь недалеко, где мне могут предоставить ночлег за очень малые деньги - у его подруги. Сам этот человек, Миша, был лет шестидесяти, следовательно, и подруга его должна быть в летах, - подумал я.
– У такого как Миша молодой подруги быть не может. Мы пришли в дом на Лиговском проспекте, недалеко от Московского вокзала, с открытой настежь дверью парадной. Поднимаемся по лестнице на этаж. И вместо того, чтобы позвонить в дверь квартиры, Миша постучал кулаком в стену дома по той же стороне, что и входная дверь в квартиру. Нам открыла дверь женщина пенсионного возраста. По ней было видно, что она любительница выпить - такое впечатление производило её лицо и одежда. Возраст же я предвидел правильно: на вид ей было 60 (хотя не разбирающийся в наших людях человек дал бы ей больше, но я сделал поправку на воздействие алкоголя на её лицо). Она приказала быть нам потише. Её звали Галина. А квартира, в которой я оказался, была коммунальной. И стучался Миша в стену, являющуюся и стеной комнаты Галины, для того, чтобы соседи по квартире не услышали, что к ней кто-то пришёл. Видно, публика к ней ходила всё такая, которая не нравилась соседям. Галина согласилась дать мне заночевать в её комнате всего за 50 рублей. Сама она спала в алькове этой комнаты, то есть как бы раздельно, за стенкой. Боясь соседей, чтобы я не ходил через весь коридор в туалет, Галина дала мне детский ночной горшок. Она угостила меня чаем. Я был рад возможности поспать на диване. В квартире! На следующий день я захожу на Набережную и звоню по данному Александром Ивановым телефону. Мне назначают время и место встречи. В промзоне у метро "Московские ворота" на пищевом производстве. Конкретней не хочу указывать. Почему?
– будет ясно позже. И вот ещё на следующий день я с баулом и рюкзаком являюсь на это предприятие к хозяину фирмы Ивану Андреевичу. Он такой же молодой как и я, но выглядит солидней меня во сто крат. Я вкратце сообщаю о себе, кто я и что я, где и как живу. Как я узнаю позже, Иван Андреевич друг и партнёр по бизнесу Александра Иванова, и поэтому просьба одного из них другому взять меня на работу - лучшая рекомендация на свете. Меня, бомжа, готовы взять на пищевое производство, где я буду контактировать с продукцией - пищевой продукцией!
– без санитарной книжки и медицинского осмотра! Ввиду последнего обстоятельства я и не указываю точного местонахождения этого пищевого производства и готового продукта фирмы Ивана Андреевича. Он, только познакомившись со мной, предлагает проплатить мне комнату для проживания, но я отказываюсь влезать в такие долги: за месяц 4 тысячи рублей умножить на 3 месяца, получается 12 тысяч рублей. Нет, столько занимать - это не для меня. Тогда Иван Андреевич предлагает мне приходить работать у него, как только я где-нибудь определюсь с жильём. Меня это приободряет. Ведь я имею в виду Галину с ночёвкой у неё за 50 рублей за одну ночь. Такие деньги у меня есть. И на аванс от Ивана Андреевича я рассчитываю. А график работы у работников его фирмы 2 через 2. То есть 2 рабочие смены по 12 часов днём 2 дня подряд, а затем после более длительного отдыха 2 ночные смены 2 ночи подряд также по 12 часов. Обычный такой график, мне знакомый. Осталось договориться с Галиной, чтобы она сдала мне угол с горшком на ночь по 50 рублей за ночёвку, что я и делаю. Я сказал Галине, что хотел бы иногда, не каждую ночь, снимать у неё угол на тех же условиях. Она согласилась. И тогда я 22 ноября являюсь на производство Ивана Андреевича и говорю, что готов приступить к работе у него, так как я "решил" жилищный вопрос. Он мне верит и предлагает завтра же выходить на работу. На работе я собирал картонные коробки и укладывал в них готовую продукцию руками. Руками!, поэтому не указываю конкретно, что за продукцию и где находилось предприятие, чтобы не подвести Ивана Андреевича, хозяина этого пищевого производства. Было очень хорошо для меня, что на работе кормили роскошными обедами бесплатно, и чаи с готовой продукцией распивали. После работы я в хорошем настроении захожу на Набережную с целью позвонить тому мужику, назовём его Василием, который живёт в Ленобласти и оставил мне номер своего телефона. Василий пригласил меня приехать завтра, что меня устраивает. А сегодня я иду к Галине ночевать за полтинник. Придя к ней и договорившись о сегодняшнем ночлеге, я вышел в магазин и нашёл 200 рублей. Как их потратить?
– думаю я. И я решил, что мне, устроившемуся на работу и нашедшему, где ночевать, это надо отметить. Я покупаю бутылку молдавского красного вина и кусок сыра. Как раз на 200 рублей. Я возвращаюсь на квартиру к Галине и предлагаю ей вина. Она не отказывается, но ворчит, что я купил "не то". Я же хорошо поужинал сыром с вином. Лёг спать. Будильник у меня есть, так что я не боюсь проспать на работу. Но просыпаюсь я от вот какой неприятности. Меня целует беззубым ртом старуха Галина! Фу, как противно! Я ухожу от неё, понимая, что моё нежелание с ней целоваться ставит крест на ночёвках у неё. И я иду на работу. Отрабатываю вторую свою рабочую смену и еду к Василию. На железнодорожной станции, вроде бы "Сиверской", он меня встречает и мы едем на автобусе до деревни, где он живёт. Поняв, что к Галине я больше не приду ночевать, я сейчас понимаю, что каждый день или два через два из этой деревни до моей новой работы не поездишь: далековато-долговато. Дом у Василия был двухкомнатный, таким образом, он мне выделил гостиную комнату. Василий, работающий, а не пенсионер, накормил меня мясным ужином и сказал, что я могу залезать в его холодильник сам, когда захочу. На следующий день, когда мне никуда не надо было идти, то есть в свой выходной, я открыл холодильник и обалдел: как же любит себя одинокий Василий, что у него холодильник так ломится от еды, в том числе от мяса. А колбасы не было. Целый день я читал или смотрел телевизор, осознавая, что этот день у меня первый и последний такой, так как я больше к нему не приеду, ведь мне надо ходить на работу, а отсюда крайне неудобно. Смотрю я, стало быть, телевизор, лёжа на диване. Вдруг подходит Василий и хвать меня за моё детородное хозяйство!, приговаривая одно слово:
– Семечки! Се-е-емечки!..
Я его руку резко
отстранил, сообразив, что он голубой! Не случайно же я встретил его в Катькином садике. Правда сидел он в другой части садика. После окончания просматриваемой мной тогда по телевизору серии про Есенина, Василий сказал, что тогда я могу съезжать с его дома, коли не хочу его ублажить-отблагодарить.– Так и быть, можешь уехать от меня завтра утром, а не сейчас на ночь глядя. И запомни эту мою доброту!
Я запомнил, поэтому и привожу этот эпизод в Книге. Да и не обойтись мне без него! Почему?
– будет ясно далее. Поэтому только из этого эпизода я не буду делать выводы.
Выхожу я на работу в ночную смену, а утром, отработав, иду в кабинет Ивана Андреевича и рассказываю, что имевшиеся у меня варианты ночёвок отпали. И он разрешает мне поселиться на предприятии! В большом помещении, используемом раньше как холодильник, и где теперь склад не согнутых коробок из гофрированного картона для продукции этого предприятия, я между пачками этих коробок устраиваю своё ложе. Я считаю, что благодаря доброте Ивана Андреевича я хорошо устроился: и есть, где поспать, и есть, что поесть, ибо я присоединялся обедать и чаёвничать с продукцией этого предприятия и в дневную смену и в ночную во все дни, а не только когда сам работаю. Более того, Иван Андреевич выдал мне 500 рублей в качестве аванса, чтобы я мог покупать, ещё что мне угодно или разъезжать по городу. И ведь это было исключением из заведённого на предприятии порядка: там не было заведено выдавать авансы!
Работа на предприятии Ивана Андреевича у меня была тяжёлая. Не буду описывать все выполняемые мной функции помимо сгибания коробок и укладывания в них готовой продукции, но суммарно выполняемую мной работу можно характеризовать как работу на износ (работника) или как бег со спринтерской скоростью на дальнюю дистанцию, то есть долго там работать, у Ивана Андреевича, могли только физически крепкие неудачники, которые не могли найти другую, человеческую работу. Возможно, поэтому Иван Андреевич и взял меня: хоть кто-то да работает на него хоть сколько-то времени.
А между тем на Набережную пришла бумага-отписка из Дзержинского районного суда. В Книге я не могу реконструировать по памяти ту бредовую - иначе не скажешь - формулировку, с которой меня отфутболили, то есть с которой мне отказали. Заявляю одно: суд в обращении со мной нарушил нормы материального и процессуального гражданского права. А ведь я так надеялся на этот суд! Ш-ш-шайсе!...
Отработав недели две у Ивана Андреевича я стал зашиваться, в смысле: хронически не успевать выполнять свои производственные задачи. Вернее, я не успевал с самого начала, как приступил к работе, но по началу моя медлительность объяснялась неопытностью, и начальство надеялось, что я со временем ускорюсь. Не вышло. Но Иван Андреевич не уволил меня! А придумал для меня новую должность, какой раньше у него на предприятии не было. Конечно, от разгрузки иногда тонн муки, расфасованной в 50-килограммовые мешки, меня не освободили, но в остальном Иван Андреевич очень чутко ко мне относился, с пониманием, можно даже сказать, что он меня жалел. И каждую неделю продолжал выдавать мне пятисотки.
Однажды в курилке зашёл разговор - короткий разговор, ибо курить во время конвейерной работы особо было некогда - о тяжести условий работы на данном предприятии, что так работать нельзя. Я же, умный. Вставил своё слово, что для этого и создаются профсоюзы, чтобы не позволять работодателю выжимать последние соки из наёмных работников, и что создать свой собственный профсоюз легко в два счёта, а создав, можно добиться нормальных, человеческих, условий работы. Кто-то из куривших в этот перекур выразил вслух опасение, что как бы не было хуже создателям и членам профсоюза. За себя я сказал, что не боюсь и готов помочь в создании профсоюза. А от работодателя лучше держать в тайне намерение собраться на учредительное собрание профсоюза. Но рабочие предприятия Ивана Андреевича были настолько зависимы от него, и боялись, что в случае увольнения их больше не возьмут на другую работу, и поэтому кто-то из них донёс на меня Ивану Андреевичу, что я баламучу рабочий народ на создание профсоюза на его предприятии. Он меня вызывает к себе в кабинет и в бешенстве мне кричит:
– Это моё предприятие! Не позволю! Это я кого? Змею пригрел на своей груди? Да как ты мог? Какое свинство с твоей стороны, этот профсоюз!
Я хотел было сострить, что вы, Иван Андреевич, мне друг, но истина дороже, но передумал, потому что тот уже вскочил со своего хозяйского-директорского места, и мне пришлось задуматься о самозащите. Но Иван Андреевич, надо отдать ему должное, сдержался.
Тут я на некоторое время прерву сцену в кабинете Ивана Андреевича, чтобы указать на то, что я за время работы у него сошёлся с рабочим его предприятия Олегом. И Олег решил мне помочь. У него был приятель, или старый друг, Сергей Васильев, живущий в Петергофе в 23-ем квартале. Правда, Олег с Сергеем давно не виделись. Так вот Олег, зная Сергея, предположил возможность поселения меня у этого Сергея за малые деньги. Я согласился, понимая, что продолжать жить на предприятии Ивана Андреевича, когда подворачивается возможность снять угол за полторы тысячи рублей, - это неправильно. Снять угол означает жить в той же комнате, что и Сергей Васильев. Я посчитал большой удачей, что нашёлся такой человек, кто приютит меня за такие скромные деньги. Ну и пусть, что в Петергофе! Всё ж таки в квартире! На момент моего прихода в кабинет Ивана Андреевича, вознегодовавшего от моих высказываний о лёгкости учреждения профсоюза на его предприятии, мне осталось всего только раздобыть 1.500 рублей и поехать вместе с Олегом после работы к Сергею Васильеву на электричке до Петергофа. Когда Иван Андреевич закончил выражение негодования или сделал паузу, я умудрился высказаться:
– Нет - так нет! Я это так, чисто теоретически. А мне самому это не надо. Не мне здесь работать. Вы уж простите меня, Иван Андреевич. Я очень ценю Вашу помощь мне. Я ведь собрался от Вас уходить! Всё! Вы меня выручили. Далее я сам.
– Что? Нашёл, где снять? И за сколько? Где?
– спросил заинтересованно знающий о моих поисках жилья Иван Андреевич, обещавший оплатить его мне.
– Да, нашёл. В Петергофе. И мне надо всего полторы тысячи дать за месяц хозяину квартиры.
– Что? Так дёшево?
– Олег говорит: да. У его приятеля. Не комната, а только угол в комнате хозяина.
Иван Андреевич распорядился выдать мне 2 тысячи рублей. Через бухгалтерию, с моей распиской в получении, как и за все авансы.
– Удачи!
– на прощание пожелал мне предприниматель. Эпизод с профсоюзом также не настраивает меня писать подлинное имя Ивана Андреевича - оно, конечно же, другое - и название его фирмы.
На следующий день вечером мы с Олегом поехали в Петергоф. Бесплатно. Меня комната устраивала - не в моей ситуации нос воротить. А насчёт хозяина было пока неясно, почему такой лоб нуждается в лишних полторы тысячи рублей и готов терпеть неудобство, моё подселение к нему в комнату. Я передал Сергею Васильеву 1.500 рублей за постой и выставил бутылку водки отметить своё новоселье. Выпили. Олег уехал. На следующий день я поехал на электричке (опять бесплатно) на работу к Эдику Сипатову, своему однокурснику. Он, юрист крупного пищевого комбината, замолвил за меня словечко, чтобы меня взяли в отдел логистики. И меня взяли. Моя работа требовала выхода как в дневные, так и в вечерние, и ночные смены, ибо машины загружались круглосуточно. Для меня, командующего погрузкой коробок с готовой продукцией грузчиками в фуры, имелась комнатка, где можно было спать в свободное от погрузки время.