И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Марна протиснулась к любимой лавке через толпу зевак, что пришли поглазеть. Это была лавка иранского путешественника. Марна приглядела для себя странную золотую статуэтку в виде женской головы еще неделю тому назад, но никак не решалась спросить о цене. Все, что было у нее, — один дирхам, висящий на шее. Но какой бесценный! Ни один град, построенный из серебра и металла, не стоил этого дирхама!

Непонятно было, для чего та статуэтка предназначалась и был ли от нее какой толк в девятом веке, но Марна хотела ее по простой причине — она читала о ней в книгах и видела ее в музеях. Тысячу лет спустя статуэтку найдут в одном из курганов Старой Ладоги, и как уникальный артефакт будут очень беречь.

— Что же это за чудо? — как-то спросила она торговца на славянском, взяла в руки статуэтку и протянула ему.

— Масляная лампа! — довольно произнес иранец с акцентом. — Вставлять сюда шерстяной шнурок, наливать масло и гореть! Ты покупать?

Марна не могла отвести горящих глаз от статуэтки. Она похлопала себя по карманам и с грустью осознала, что при ней нет, да и никогда не было серебра, кроме одного медальона. Впрочем, Марна и не собиралась ее покупать. Она уже какой день кружила вокруг лавки иранца, чтобы придумать, как украсть статуэтку! И вот сегодня, когда, наконец, она решилась сделать это немедленно, кто-то подбежал к ней сзади и обнял со спины.

— Иттан! — Марна искренне улыбнулась во все зубы.

— Идем со мной! Я ищу что-нибудь для сваточной недели!

— Но… зачем? — удивленно спросила Марна, ведь Иттан была вдовой. Навсегда ли? Сможет ли она увидеть своего мужа вновь?

— Как зачем! Для тебя, дуреха! Ведь ты каждый день носишься в одном и том же! Верхом — в этом тряпье! Меч берешь — то же платье надеваешь! Неужели и князя своего в этом платье собираешься ублажать?

— Ты же знаешь, что для меня этот брак ничего не значит?

— Я замуж за Ларса тоже не по любви выходила, но неужели теперь не жить? Будет хоть повод покрасоваться! Я тогда заказала Рёрику самое дорогое платье, что он найдет и привезет из похода! И когда спала с Ларсом, только и думала о своем платье, чтобы о нем не думать.

Иттан потянула Марну к следующей лавке. И Марна все же пошла. Быть может, она и не могла ничего купить, но эта забавная игра позволяла ей, наконец, чувствовать себя живой. Она торговалась, рассматривала товары, слушала зевак, любовалась женщинами, что примеряли бусы, сережки, китайские шелковые платья и височные кольца. Однажды один из путешественников, который держал путь в Париж, искал новые сапожки, платье и шерстяную накидку для своей жены. Марна смогла ему помочь.

— Моя жена такая же высокая и статная, как вы! Выше меня будет! Примерьте!

Марна не обиделась. Она привыкла быть выше остальных, выше самих викингов и словен, и понимала, что тому одно объяснение — время и гены. Она мерила разные сапожки, накидки и крутилась перед путешественником и так и сяк, пока он не выбрал то, что нужно.

— Париж… — протянула она шепотом, прощаясь с путником. — Это звучит так…

— Вы бывали в Париже? — учтивости ради мужчина спросил ее.

Сердце Марны пропустило удар. Кажется, ей было четырнадцать, когда приемные родители взяли ее в автопутешествие по всей Европе. Но та ли эта Европа теперь? Точнее… тогда? И что этот мужчина может знать о настоящем Париже? О поцелуях под Эйфелевой башней? Об ароматных круассанах и шоколадных крепах?

— Нет, не была, — хитро улыбнулась Марна и протянула мужчине свернутое платье, которое примеряла для его жены.

Сейчас это платье отправится в каменный Париж девятого века, а, может быть, однажды, спустя тысячу лет, Мирослава Новикова пройдет мимо него в Лувре на одной из выставок и не удостоит этот пресный невзрачный наряд даже взглядом. Если он, конечно, уцелеет на теле бедной женщины, когда викинги надругаются над ней при осаде Парижа, которая случится вот-вот.

— Это самый прекрасный город на всем свете! А я много где бывал! — воскликнул путешественник и взял платье. — Прощайте!

— Прощайте, — повторила эхом Марна и осталась стоять на месте, размышляя о Париже и гадая: останется ли этот мужчина жив, когда викинги придут в Париж? И, как жаль, что она не может его от этого уберечь!

Иттан схватила Марну за руку крепче некуда и ахнула от удивления.

— Какая ткань! — она расплылась в улыбке.

— Это из Византии, — горделиво похвастался купец. — А туда попало из самого Китая! Это шелк!

— Мы берем!

— Вот так сразу? — Марна подняла брови.

— Я отдам эту ткань своей служанке-китаянке, и уже через неделю у тебя будет лучшее свадебное платье! Брит тоже придется кстати!

— Брит умеет шить?!

— Он у меня все умеет! Только не говорит, — и Иттан рассмеялась, раскатилась смехом, словно громом, вынула из поясной сумочки несколько монет и протянула купцу. Он тут же свернул ткань в рулон.

— Я не уверена, что Райан это поймет… все эти ткани… и платья… — покачала головой вёльва. — А этот венок, который Олег просит для него сплести! Это все не для меня, Иттан. Я только хочу учиться владеть мечом, хочу уплыть с Райаном в Ирландию. Да и в мужских штанах мне сподручнее…

— Ты любишь его? — серьезно спросила Иттан. — Да, любишь, — она ответила тут же сама себе. — Я знаю, каково это — любить того, кого нельзя.

— Все не так просто…

— Так расскажи мне.

Марна немного подумала и все же согласилась. Тогда они с Иттан зашли в ближайшую хмельную, сели за деревянный стол. Марна начала говорить, только когда они дождались больших кривых кружек, из которых вытекала пена. Их принес карлик и поставил на стол с таким грохотом и недовольным лицом, будто женщины в их пивной были нежеланными гостями.

— Я не верю своим ушам, — Иттан все никак не могла пригубить пива. Рассказ Марны ее впечатлил. — Но вот, что я думаю… Ты можешь быть его любовницей.

— Любовницей?

— Ничего не мешает тебе быть с Райаном. Он должен жениться и родить ребенка, чтобы начать твой род, но ничто не мешает тебе быть его любовницей после…

— Я не знаю… а как же Олег? а как же жена Райана? Что, если он полюбит ее? Сердце Райана чистое, христианское…

— Когда вы доберетесь до Ирландии, просто убей его! — Иттан схватилась за кружку пива. — Олега!

Марна рассмеялась. Она ничего не стала отвечать Иттан. Только подумала о том, как легко ей стало на сердце. Но вместе с тем она ходила по краю лезвия. Теперь Олег и Иттан знали ее секрет. Теперь Марна была гораздо уязвимее, чем раньше.

А еще она думала о масляной лампе. И о том, что если же она думает о какой-то безделушке вроде этой, то значит, она, наконец, нашла дом. Разве кто-то находящийся в плену или дороге к своему дому будет думать о том, чтобы обзавестись статуэткой для украшения спальни? Дом. Марна была дома.