И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Мужчина протянул ей влажную распахнутую ладонь, на которой лежала красная лента. Нет. Не славянин. Варяг. Скандинав. Не иначе. Но откуда ему знать словенский язык? Почему он говорит по-южному? Его длинные русые волосы были заплетены в косы и уходили к затылку. Виски сбриты. Но что поразило Марну больше всего — так это синяя татуировка во весь лоб. Кажется, это был орел с широко распахнутыми крыльями. Он что-то держал в клюве, и за его крыльями, похожими на треугольники, находился красный круг — видимо, закатное солнце. Марна не стала разглядывать детальнее, чтобы не смутить незнакомца.

— Благодарю, — Марна с осторожностью взяла красную ленту из его теплой сухой ладони и неуклюже сунула ее за пояс.

Мужчина едва улыбнулся: уголки его губ слегка дрогнули под длинной русой бородой. Марна не могла пошевелиться, будто взгляд незнакомца приковал ее пятки к земле. Так оба стояли несколько секунд и смотрели друг другу в глаза, пока одна из девчушек, танцующих в хороводе, случайно не толкнула мужчину в плечо. Тот опомнился, осмотрелся, а затем, будто увидев что-то опасное, быстрым шагом оставил лужайку и скрылся в лесной чаще.

Марна еще долго смотрела вслед его широкой спине. В ножнах был меч. Значит, мужчина — путник, или ожидает какой опасности. Никто из местных не носил меч при дневном свете и уж тем более на гулянках в сваточную неделю. Его сапоги были истоптаны и грязны, а июнь нынче был совсем сухим и теплым — никто не видел дождя уже несколько недель. А его кожаные штаны забавно скрипели, когда он уходил. Среди них был лазутчик, и стоило рассказать об этом Олегу немедленно.

Марна покачала головой, будто проснулась, еще раз потерла лоб, на котором уже росла шишка, и направилась в терем. В главном зале у очага она столкнулась с Ефандой, когда та намывала полы.

— Все никак не подохнет, — прорычала вдова себе под нос, не зная, что Марна теперь говорила на славянском.

— За что ты так ненавидишь меня?

Марна спорить не стала. Ей не нужен был еще один враг. К тому же она искренне сочувствовала Ефанде, потерявшей сестру и мужа, дом и спокойствие. Ефанда остановилась и повернулась к вёльве, стоявшей по другую сторону от очага. Она и не знала, что сказать, лишь смотрела растерянно, стыдясь того, что была поймана.

— Есть мужчина, который жалеет тебя до глубины души, — продолжила Марна, чтобы растопить холодное сердце Ефанды. — Жалеет так, как никогда не жалел конунг Рёрик.

— Кто ты такая, чтобы говорить о моем муже?

В голосе Ефанды слышались подступающие слезы.

— Рёрик лгал, что был верен тебе. У него всегда было много наложниц. Особенно древлянок.

Ефанда со стыдом отвела взгляд в сторону и уставилась в пол. Слезы застилали глаза. Ей вспомнился один из последних разговоров с мужем о древлянских женщинах. Ей вспомнилось, как Рёрик хлестал плетью Райана за то, что тот коснулся вёльвы. Вспомнилось, как Рёрик прилюдно обнажил ее грудь, когда в том не было нужды.

— Быть может, конунг Рёрик мертв. Но Синеус еще жив, — на тех словах Марна оставила Ефанду в зале одну, чтобы дать ей переварить услышанное.

Ефанда вдруг развернулась в обратную сторону, побежала за вёльвой и догнала ее в душном сыром коридоре, ведущем на верхние этажи.

— Стой!

— Ефанда? — Марна немного спустилась с лестницы и вопросительно подняла брови.

— Это Олег попросил тебя так сказать мне?

В ее голосе слышалось отчаяние. Казалось, смерть мужа сделала ее совсем слабой.

— Нет, — твердо ответила Марна, пожалев ее. — Так сказали мне боги.

— Что же они еще говорят… обо мне?

Марна мягко улыбнулась и спустилась еще на две ступени ниже, встала лицом к лицу с Ефандой и взяла ее за руки. Та вздрогнула. Казалось, огонь и лед встретились. Рыжеволосая Марна в белом платье с красными рукавами держала за руки белую как снег словенку и пыталась растопить ее сердце, сжимая в своих горячих ладонях ее холодные пальцы.

— Твой сын. Игорь.

— Что же с ним?..

— Будет княжить после Олега и будет княжить славно, но держи его подальше от древлян.

— Древляне, — Ефанда не смогла сдержать горькую ухмылку.

— Твой сын познает настоящую любовь. Ее будут звать Ольга. Дочь простого лодочника станет всем для твоего сына.

— Благодарю… — Ефанда сжала пальцы в кулаки и убрала их из ладоней Марны. — Любовь?

— Любовь, — кивнула головой Марна, обучая ее новому слову. — Ты тоже заслужила любовь. Боги не говорят, что ждет тебя, если останешься ты с Синеусом, но знаю точно, никто более любить не способен.

— Это измена… измена, — пробормотала Ефанда и бросилась прочь из терема.

— Ты только что говорила с моей сестрой? — за спиной Марны послышался родной голос.

— Олег, я как раз шла за тобой.

— Что же, а я к тебе… Думал, уже увижу тебя такую красивую с венком в руках.

— Ты ведешь себя странно… Расскажешь мне, что случилось?

— Пойдем.

— Ефанда так и будет всегда рабыней и делать грязную работу?

— Это ведь лучше, чем смерть? Не находишь, что мой дядя — слишком мягок для князя? Она убила собственного дядю, за такое — позорная смерть. Особенно, если простой народ узнает, что именно случилось со Святославом.

Они поднялись в его спальню и заперлись внутри, чтобы никто их не побеспокоил. Олег был наряжен и свеж. От него, как обычно, пахло травами и ранним летом. Белокурые волосы были не собраны и вились, падая на высокий лоб. Медная сережка блестела в ухе.

Оставшись с Марной впервые за последние два месяца наедине недалеко от постели, Олег смутился. Ему вспомнился их первый и последний поцелуй. Ее нежная кожа, что он гладил, когда помогал ей обуваться.

— Так ты сплела мне венок? — неуклюже пошутил он.

— В городе лазутчик, — Марна начала с главного.

— О чем ты?

— Я только что видела варяга. Чужого.

Лицо Олега было мрачным, но казалось, он не слишком сильно удивлен.

— Хорошо. Я пошлю Паука на разведку.

— И все? — Марна всплеснула руками. — Да что с тобой?!

Олег нехотя встал, чтобы отправиться на дело, но Марна остановила его, взяв за запястье.

— Ты нашел Глеба?

Олег вдруг положил руку на волосы Марны, но не смог погладить их.

— Да, нашел…