И тысячу лет спустя. Трэлл

— У вас все в порядке? — к ней обратился один из полицейских, что вышел из отделения.

— Да, — прошептала Мирослава и тут же пошла прочь, пока он не узнал в ней пропавшую или не увидел шрама на ее шее.

В животе бурчало. Мира посчитала оставшиеся деньги.

— Что же, придется остаться голодом, но, наконец-то, попить кофе…

Мирослава засунула руки поглубже в спортивные штаны и отправилась искать кофейню. Майский ветер доносил до ее ноздрей благоухание сирени и черемухи. Люди, гуляющие мимо неспешно, смеялись, делали фотографии и что-то обсуждали. Никому не было дела до девушки с мокрыми волосами в растянутых штанах, кожаных старомодных ботинках и детской футболке с роботами.

Колокольчик звякнул, и она зашла в кофейню с панорамными окнами, которая приглянулась ей книжными стеллажами. Мира выбрала столик у окна, уселась, пересчитала деньги и заказала маленький стаканчик капучино.

— Пожалуйста, обратите внимание на наши книги. Каждая из них продается. Вы также можете почитать любую из того стеллажа, — учтивая официантка принесла заказ.

— Спасибо, — широко улыбнулась Мирослава, и тут же отправилась к стеллажам.

— Книги… — она провела пальцами по корешкам, аккуратно стоявшим на полке, и кожа до самых локтей покрылась мурашками. — Как же давно я к вам не прикасалась… Бронте, Даль, Достоевский, Новикова… Нови… Что?

Мирослава вытянула последнюю книгу с полки, и ноги ее подкосились. Она едва как вернулась на свое место, положила книгу на стол и не решалась открыть ее.

— Мирослава Новикова. Трэлл. Этого не может быть…

Ее охватил жар, горло пересохло, и Мирослава залпом выпила горячий кофе. Райан МакДауэлл, отчего-то ставший смазливым рисунком для девушек-подростков, смотрел на нее с обложки.

— Смотрю, вам приглянулась книга? — официантка подошла к столику, чтобы поскорее продать хоть что-то. — У нее особенная история. Очень трагичная, конечно. Вы не слышали про писательницу, что утонула два месяца тому назад?

— Н-нет…

— Вы… вы будете ее покупать? — официантка насторожилась, заметив, как покупательница изменилась в лице.

— Что? А… да, конечно… принесите… чек…

— Секундочку… — официантка отошла за бар, оглядываясь на посетительницу, и как только начала пробивать чек в автомате, то сорвалась с места и выбежала из кофейни с книгой в руках. — Эй! Эй! Вася, догони ее!

Мирослава бежала со всех ног. Что же, варяжские ботинки не такие и удобные, когда дело доходит до бега. И как только они собрались воевать? Официант Вася вынырнул на улицу следом, когда Мирослава уже пересекала дорогу среди машин, и те сигналили ей, заезжали на тротуар. Две иномарки, наконец, столкнулись, и Вася встал на месте в ужасе. Он достал телефон, чтобы набрать полицию.

Мирослава бежала куда глаза глядят, сквозь дворы и парки, чтобы найти укромный уголок в подъезде одного из жилых домов. Она уселась на лестничном пролете, взяла книгу в обе руки, но так и не решалась открыть.

— Как так вышло, что мечта всей моей жизни сбылась, когда меня не стало?..

Наконец, она, заливаясь слезами, открыла книгу, и так с приятным треском картона показала ей свою аннотацию. Мира пробежала быстрым знающим взглядом по строкам.

— Это не мое… Это не я… Я не писала…

Тогда она принялась листать страницу за страницей. Ее глаза бегали от имени к имени, от события к событию. Синеус вдруг стал Харальдом. Трувор Утредом. Райан вдруг… освободился и встретил Марну, что была вовсе не варяжской женщиной, а пришла из воды…

— Это… шутка?

Мирослава захлопнула книгу и уставилась на стену, исписанную какими-то издевками и прозвищами, что оставляют на подъездных стенах непослушные подростки.

— Редактор изменил книгу точь-в-точь тому… что… видела я. Это невозможно… А что же… что же теперь?

Мирослава перевернула книгу и открыла ее в самом конце.

— Нет, не может быть.

Последняя глава оставалась точно такой же, какой писала ее Мирослава, что было самой настоящей писательской ошибкой, халтурной работой, черновиком, ошибкой. Тогда она нашла ту страницу, на которой сама покинула книгу, уйдя в воду.

— Райан зовется Ратибором и идет в Итиль… Его схватили хазары… и бросили в темницу… Радима… Радима?... Вот же ты сукин сын! Мысли о Марне… Мысли о Марне… Так ты думаешь обо мне, Райан? — Мирослава пробежалась глазами по левой странице и посмотрела на правую. — Райан в Ладоге и все еще трэлл… Это…

И тогда она поняла. И тогда ее разум был готов принять новую правду. Если путешествия во времени через воду существуют, почему не могут существовать и… магические книги? Что автор пишет не рукой, но своей жизнью, поступками и чувствами?

Мирослава вернула свой взгляд на правую страницу. Совершенно новые строки теперь говорили с ней. Взявшиеся из ниоткуда, пока Мирослава отвела свой взгляд. Райан был на волоске от смерти. Слухи о высоком славянском богатыре Ратиборе дошли до Итиля быстрее самого Райана, и хазары, посчитав его лазутчиком князя Святослава, пытали его в сырой темнице.

— Как это… как это может продаваться?.. Это же катастрофа… Боже мой, Райан…

Мирослава прижала книгу к своей груди.

— Значит, я действительно была в своей книге… и день за днем писала ее… сама книга показывала мне истинную правду… как же теперь все будет без меня? Райан жив. Он живой. Он не выдумка… И он страдает. Я должна вернуться.

На первом этаже хлопнула дверь. Кто-то заходил в подъезд и поднимался. Мирослава дождалась и увидела школьницу, что шла с большим рюкзаком к себе в квартиру.

— Девочка, — она обратилась к ней. — У тебя не будет случайно ручки в рюкзаке?

— Будет, — пугливо ответила школьница, но все же поставила рюкзак на пол, вынула оттуда пенал и протянула девушке ручку.

— Спасибо, сейчас верну.

Мирослава тут же открыла первые страницы книги и быстрым знающим взглядом нашла главу, описывающую детство Райана.

— Так-так… где-то здесь… вот же…

Мирослава зубами сорвала колпачок с ручки и принялась писать между строк.

— Маккенна… выжила… и осталась в Лимерике ждать возвращения своего брата, — набросала она сухо и кратко на скорую руку, а затем закрыла книгу. — Секунду, малышка, сейчас верну ручку.

Мирослава вздохнула, досчитала до трех, открыла нужную страницу и рассмеялась.

— Получилось! Боже мой! Получилось! Ты это видела?

Школьница стояла с большими, как у совы, глазами.

— Это что… волшебная книга? Почему то, что вы написали, стало напечатано? Я тоже хочу такую!

— Ох, лучше не надо, малышка… — Мирослава, улыбаясь, открыла последние страницы, повествующие о смерти Райана. — Сейчас мы все исправим. Все зачеркнем, — Мирослава перечеркнула весь тот абзац, где милый ее сердцу Райан висел на столбе с выпущенными наружу легкими, как у орла. — Что-то ручка перестала писать, — Мирослава пыталась еще и еще, но чернила будто высохли. — У тебя есть другая?