И тысячу лет спустя. Трэлл

— Это тот, что…

— Да, тогда, в лесу.

— И что с того?

— Рёрик опознал жеребца Ларса, на котором мы прибыли и которого оставили в крепости. Отступать не было смысла, но мой отец не выдал им всадника. Кровь за кровь. Мы убили их человека. Они убили наших двоих.

— Разве один и два — это равный счет?

— Лучший воин или старый кузнец с дочерью, у которой совсем не было ума? Здесь я на стороне варягов.

Марна не ответила.

— Тебе нужна знахарка. Снова пошла кровь. Пойдем в город, я покажу тебе твой новый дом, где ты останешься, когда мы уйдем.

Шея Мирославы была в порядке. Лезвие лишь ранило кожу и немного мяса, но не добралось до трахеи. Райан остался с Мирославой, пока Олег скакал в глухую деревушку в лесах Новгорода, чтобы привезти знахарку, которую знал еще с детства. Они сидели снаружи, на дворе у избушки. Трэлл остановил кровотечение сначала своей рукой, а затем перевязал шею лоскутом ткани, который оторвал от рукава. Бруни и волчица лежали у забора, охраняя вход во двор. Мирослава была очень счастлива, когда Олег позволил им двоим войти в город и остаться. Теперь и у Бруни будет свой дом и своя семья, когда Мирославы не станет.

Она внимательно смотрела на Райана и думала, стоит ли ей рассказать ему правду о том, кто она и откуда пришла, куда и вернется. Стоит ли попрощаться? Но он сам опередил ее и задал нужный вопрос.

— Кто ты на самом деле? И как ты тогда оказалась в лесу?

Парень сел рядом у стога сена и подпер Миру своим плечом.

— Я вёльва, — последовал ответ, единственный, какой Мирослава смогла придумать.

— Нет, Марна. Я христианин, и ты знаешь, что во все это языческое я не верю. Скажи мне правду. Откуда ты? Кто ты? Откуда знаешь так много обо мне и о моей сестре?

Мира грустно и криво улыбнулась, поморщившись от боли в шее.

— Я просто… я просто еще не родилась…

— Что это значит?

Мирослава села полубоком, чтобы лучше видеть Райана. Она смотрела точно в его зеленые глаза, которые сияли ярче самой луны над ними. Страх сковал грудь, Мирослава так и не произнесла тех слов, которые должна была. Всему свое время. Пусть все случится по порядку. Быть может, беда не приходит одна, но пусть они хотя бы приходят по очереди, чтобы успеть с ними справиться.

Мирослава откинулась на стог сена, неловко повернула голову, и рана засочилась свежей кровью.

— Эй, осторожно, — Райан тут же потянулся к ее шее, заметив красное расползающееся пятно на лоскуте ткани. — Я…

Его большой палец случайно коснулся ее подбородка, и Мирослава закрыла глаза. Казалось, в одном только кончике его пальца было так много тепла и магии, которые тут же соединились с ее собственными через кожу. Мирославе почудилось, будто она даже почувствовала ту магию, что пролилась из кончика его пальца в ее подбородок. И если бы магию можно было увидеть, точка их соприкосновения заискрилась бы, а после эта магия… принялась бы лечить. Быть может, не ее рану на шее, но душу точно.

Райан вдруг убрал руку, покраснел и сел на место. Она знала: он почувствовал то же самое. Они сидели молча еще с полчаса и не двигались, чтобы их плечи продолжали касаться друг друга. Иногда Райан будто бы случайно чесал лодыжку или поправлял волосы, чтобы потом сесть еще плотнее, еще ближе к Мирославе.

«Такой мальчишка!» — подумала Мирослава про себя, но посмеялась вслух не сдержавшись.

— Все хорошо? — тут же спросил Райан, повернулся к ней лицом и наклонился: еще один удачный момент, чтобы быть ближе, чтобы смотреть друг на друга.

— Все хорошо, — прошептала Мирослава и посмотрела на его красные губы.

Райан перестал дышать. Он поймал этот взгляд. Еще секунду он изучал ее длинные опущенные ресницы, а затем и сам опустился ниже — на ее губы.

— Сегодня, когда ты… когда ты поцеловала меня, я…

— Сюда! — послышалось из-за стога сена.

Райан и Мирослава тут же отпрянули друг от друга и одновременно сглотнули слюни, накопившиеся во рту: так обычно случается, если, будучи голодным, долго смотреть на аппетитную булочку.

Олег привел знахарку. Она уже знала, что делать. Сняла повязку, успокоила словена, что с его ладушкой все хорошо, обработала рану настойками из трав и наложила новый лоскут, пропитанный той же настойкой. Мирославе нравился запах, хотя он и отдавал чем-то резким вроде перца. Но больше всего ей нравилось думать, что Райан все же хотел ее поцеловать. И тогда сомнения снова взяли верх. Должна ли она вернуться?

— Райан, могу я попросить тебя? — Марна заговорила, когда знахарка оставила ее.

— Всегда.

— Пожалуйста, дай мне еще снадобья… иначе я пропаду… пропаду… там… на… — она не могла говорить прямо в присутствие Олега. — Мне очень надо.

Райан немного подумал, переглянулся с Олегом. Он согласился и решил, что еще не пришел тот момент, когда он должен был рассказать вёльве правду о тех грибах-пустышках, что он ей давал. Райан боялся, что весь тогда боевой дух Марны пропадет, пропадет и она сама.

— У меня осталось еще немного, — он достал еще один мешочек из своей сумки, и вёльва расцвела от радости и благодарности.

— Спасибо, Райан…

— Марна, — Олег вдруг сел на корточки напротив Мирославы и громко проглотил ком в горле. — Мы на рассвете выходим. Теперь, когда варяги уйдут вместе с нами, ты будешь здесь в безопасности. Но все же береги себя. Береги себя для себя и для меня. Это будет мне смыслом выжить, чтобы еще раз увидеть твой лик. Я не переставал думать о тебе с самого дня, когда ты появилась из воды. Я не переставал думать о тебе с тех пор, как ты поцеловала меня. Я не люблю держать меч в руке, но я буду воевать храбро, чтобы выжить и увидеть тебя снова.

Райан, услышав слова Олега о их поцелуе, посмотрел на Марну огорченно-удивленно, а потом будто в его глазах что-то изменилось. Он снова стал тем самым Райаном, что был прежде, и закрыл свое сердце ото всех кроме Бога и Маккенны.

Олег ушел, и Марна хотела объясниться перед Райаном, но он тут же пресек эту затею.

— Ты не должна мне что-то говорить. Это моя вина, что я это услышал. То, что произошло сегодня между нами, Марна… Я испугался. Потому что прежде никогда не целовал девушку. Но я буду плохим человеком, если воспользуюсь этим и не скажу правды. Ты мне очень дорога. Как друг. Мы многое вместе прошли. И ты спасала меня. А я спасал тебя. И сегодня, когда я увидел тебя там, с Синеусом… я будто снова увидел тот день и свою сестру. Я вспомнил все так ярко и так живо… Я вспомнил. Я все вспомнил, Марна. Спасибо тебе за это. Но каждый раз, когда я смотрю на твое лицо, я пытаюсь вспомнить и лицо Маккенны. Я вижу ее в тебе. Я бы мог сделать хоть что-то, но я не сделал ничего…