И заблестит в грязи алмаз

– Моя задача – это, в первую очередь, вот такое ваше безбашенное месиво сраное и лезущую изо всех щелей срачельню на Руси искоренять, – огрызнулся Федор, искренне считавший себя в такие моменты кем-то наподобие электрогитарного мессии, призванного избавить погрязший в хлебной каше славянский мир струнных щипковых от всех колосков ржи, пшеницы и иных зерновых культур, «вломив гвоздя» в крышку гроба тех, кому он, по обыкновению, с клинической точностью ставил страшный диагноз «новичок без задатков».

Сапог рассудительно оставил без комментариев озвученное Федей жизненное кредо.

– Значит так. «Ямаха» мне понравилась, но я бы вас еще все-таки хотел попросить дать на прослушку вон тот «Ибанез» черный. На всякий случай, вдруг больше приглянется, – Энвидий отставил «Пасифику» в сторону и ступил к отобранной им ранее альтернативе.

– А чем это вас «Ямаха» не устроила-то? – жестким тоном поинтересовался в край обнаглевший менеджер, которому лень было идти снимать и настраивать еще одну гитару.

Сапожников лишь чудом умудрился заглушить немедленно нахлынувший на него приступ неконтролируемой агрессии. Мысленно сосчитав до пяти, он невнятно проурчал:

– Продавцом.

Шилов вынужден был скрепя сердце подчиниться желанию клиента, которое, как принято утверждать, всегда имеет силу закона. Сняв затребованный Ibanez и настроив его, он подключил инструмент к все той же цепи из гитарных примочек и «ламповой головы», после чего брезгливо протянул плод сумрачного японского гитаростройного гения Сапогу.

Получив в пользование предусмотрительно отобранный запасной вариант, Энвидий присел на свой уже ставший позорным стул и настроил верхнюю струну на ноту ре, то есть изменил стандартный гитарный строй на строй Drop D. Федор испуганно насторожился. Взяв в дрожавшую руку медиатор, смущенный прикованными к нему взглядами (и посему пребывавший под сильным влиянием психологического эффекта демонстрации) Эн занялся корявым музицированием, нелепо пытаясь выдать заглавный рифф из «Killing in the Name» группы Rage Against the Machine. Масштабы «срачельни» на этот раз были таковы, что без труда могли слышать ее даже шатавшиеся по соседним отделам посетители. Излишне будет пояснять, что в этот момент творилось в душе болезненно чувствительного к таким вещам стража гитарной техники с обостренным чувством музыкальной справедливости, который также знал и сотни раз собственными руками играл на гитаре в том числе и эту рок-песню.

– У-у-у, брат, нет. Так дело не пойдет у нас с тобой, – на полуноте оборвал неумеху защитник угнетенных «хлебом», выдавший самому себе разрешение перейти с покупателем на «ты». – Тебе, похоже, гитару в поносе коровьем изваляли и медиатор инфицировали.

– Не брат вы мне, – сдерзил Сапожников и про себя смело добавил: «Гнида лысая».

– Все сыпется, как хренов карточный домик, – проигнорировал замечание чуткий рецензент. – Вместо рубки правой кистью покос урожая идет. В левой руке вместо четких движений пальцами одинокий маховик говна раскручивается. Пятьдесят оттенков хлеба, – в темпе фаст-флоу рэп-читки огласил свое обвинительное заключение гитарный прокурор.

– Зато я хороший парень, у меня красивая гитара и штаны необычные! – заявил об алиби обвиняемый, уже в открытую подначивая деспотичного хозяина «РандомМузТорга», а затем, дабы еще больше его раззадорить, вновь завел свою мимонотную гитарную элегию.

– Если бы ты был гитаристом в группе «Колизей», тебе уже давным-давно бы леща отвесили! – перекрикивая динамики гитарного усилка, сострил музыкальный обвинитель.

– Ну, по крайней мере, я с душой играю!

– Ты рыжий! У рыжих нет души!

– Bangin' on my bongo, all that swing belongs to me! [7] – закончил прения сторон Эн.

Присяжные заседатели «РандомМузТорга» в лице собравшейся на сапожниковские антимузыкальные потуги публики замерли в ожидании скорой неминуемой развязки дела. Прилюдно униженный «хлебопашец» в последний раз доиграл рифф, встал со стула, вручил неподражаемому электрогитарному маэстро черный Ibanez и во всеуслышание объявил:

– Нет, все же беру «Ямаху». И чехол, пожалуйста, подберите мне какой-нибудь.

7

Стучу в свой бонго, весь этот свинг – мой!

– Ну я же говорил, что ты разницы не почувствуешь. Ты же ведь не играешь – ты бренчишь. Тебе должно быть без разницы, – с противной улыбочкой заметил Шилов.

«Вот же высокомерный ублюдок», – подумал Сапог.

– Ну а насчет усилка что? Будешь выбирать? – предложил зарвавшийся торгаш.

– Ага, сейчас только, продам сначала родину, продам родных…

– А на ламповый комбик все равно не хватит, – подхватил юмор Федор.

– Да нет, я дома по старинке через звуковуху и Guitar Rig пока буду играть. Потом когда-нибудь, возможно, и накоплю на комбик… – мечтательно пояснил Энвидий.

Заносчивый предприниматель осторожно поднял «Пасифику», в пользу которой пал окончательный выбор, и заковылял к кассе. Подобрав подходящий для инструмента чехол, он с презрением напомнил Сапожникову о необходимости приобретения гитарного кабеля, про который тот на радостях чуть не забыл. Заботливо упаковав «Ямаху» и кабель в чехол, Сапог расплатился за товары и в ожидании выдачи чека все-таки не вытерпел и высказался:

– Совет вам напоследок: повежливее и потактичнее с клиентами, Джими Хендрикс. От вас покупатели шугаются. Вы с таким подходом ни в жизнь ничего продать не сможете. И магазин из-за вас загнется. Честно говоря, не понимаю, как вас директор здесь держит…

Не привыкшего слышать от своих визитеров подобного рода вопиющие нахальства кичливого бизнесмена аж перекосило от такого непочтительного к нему отношения. Бросив на кассовую стойку распечатанный чек, награжденный ярко выраженными диктаторскими замашками напыщенный коммерсант всем весом облокотился на прилавок сжатыми в кулак ладонями, наклонился поближе к рыжему-бесстыжему и, исподлобья грозно уставившись на него объятыми ненавистью маленькими черными глазками, сквозь зубы проскрежетал:

– Совет тебе напоследок: научись играть и купи себе нормальную аппаратуру, Дэйв Мастейн рандомельский. Не умеешь рубить нормально – так сиди дома лабай и родителей мучай своим преждевременным квинтоизвержением. Не надо сюда приходить и в уши всем остальным посетителям срать, круговорот говна в природе свой демонстрировать на людях. А, и да, чтобы ты знал: я и есть директор этого магазина. А теперь пшел вон отсюда, щенок.

Ошеломленный таким неожиданным поворотом, Сапожников захотел было ответить на это самое настоящее скотство грубияна, но так и не смог подобрать ничего сколь-нибудь подходившего к ситуации и лишь несколько раз, беспомощно шлепая губами, раскрыл рот в попытке защитить попранные Федей честь и достоинство. Смирившись с положением не способного постоять за себя обиженного ребенка, он резким движением схватил со стойки чек, надел гитару на спину и безропотно, не проронив ни звука, покинул «РандомМузТорг».