И жили они долго и счастливо

Кощей преодолел расстояние между ним и Марьей в мгновение, вскинул руку, чтобы схватить ее за шею, но пальцы прошли насквозь.

Марья грустно засмеялась.

— Теряешь хватку и самоконтроль, — отметила она, наблюдая, как он пытается отдышаться. — Но ведь это действительно правда. Я же готова принять тебя любого. Готова забрать себе каждый самый потайной, самый черный уголок твоей души… Ах да, души-то нет.

Кощей втянул носом воздух и прожег Марью взглядом. Впрочем, та тоже больше не улыбалась. Теперь она смотрела на него предельно серьезно.

— Я знаю, в чем заключался ритуал и кто его провел. Я пыталась призвать его и не смогла. Как ты это сделал, Кощей? Я готова отдать тебе все, просто расскажи мне.

— Убирайся, — прорычал сквозь зубы Кощей. — Убирайся к чертям и больше никогда здесь не появляйся. Это твой последний шанс, иначе я сотру тебя в порошок.

— И все из-за какой-то девчонки?

— Не смей говорить о ней! — не сдержавшись, сквозь зубы зарычал он, лицо перекосило от ненависти. — Ты недостойна!

Марья хрипло надрывно рассмеялась.

— Значит, вот как. Любовь, — выплюнула она и резко отвернулась к окну. Тяжелая черная коса взметнулась змеей, ударяя ее по ногам. — Но ты не можешь любить, Кощей, ты и сам это знаешь. Ты променял меня на это среднестатистическое недоразумение с неуемной жаждой попадать в неприятности. О, я понаблюдала за вами, пока набиралась сил. Чем вообще скреплен ваш брак? Жалкой бумажкой? В нашем мире она не имеет никакой силы. Вы не венчаны, не скрепляли свой союз ни магически, ни в кругу Волхвов. На что ты будешь ссылаться, заявляя свои права, когда окажешься по ту сторону? В то время как я все еще твоя жена.

— Ты предала меня, у тебя больше нет прав называться моей женой.

— Я всего лишь сделал это первой! — Марья всплеснула руками, будто поражаясь, что ее маленькая шалость могла так сильно его задеть, покачала головой. — Как будто бы ты сам не поступил бы так же! Как будто ты не собирался так поступить. Я видела: ты терял интерес… Ты становился опасен для меня. Я всего лишь обезопасила себя.

— Ты десять лет держала меня в цепях. И держала бы и дальше, если бы не тот дурачок, — Кощей продышался, беря себя в руки. — Что ты, кстати, с ним сделала?

— Тот? — лицо Марьи подернула легкая задумчивость, словно она пыталась вспомнить того, о ком шла речь. — Сгинул, как и многие другие. Однодневки.

— А ведь он трижды приходил ко мне за тобой, — уже спокойно заметил он. — И я смертельно ранил его. Однодневка?

— Скучен, банален и не способен смириться с тем, что женщина может быть сильнее него, может править, — поджала плечами Марья. — Ему захотелось показать себя в бою, и я дала ему такую возможность.

— Полагаю, из того боя он не вернулся.

— Это не моя заслуга. Всего лишь прямое следствие его слабых воинских способностей.

— У него был конь из конюшен Яги.

— Ах, этот! — Марья улыбнулась воспоминанию, обнажив идеально белые зубы. — Да, действительно, чудесный конь. Преданный. Но что не сделаешь ради любимой жены. Например, можно преподнести ей в дар такого прекрасного жеребца. И кто дал тебе право в чем-то упрекать меня? Ты отдал постороннему законную жену.

— Я уже сказал, Марья. Ты предала меня, а потом трижды ушла от меня с другим. У тебя больше нет прав на меня. Нас больше ничего не связывает.

Марья снова улыбнулась. Багряные губы хищно растянулись. Она подошла совсем близко, в черных матовых глазах отразился свет от ламп. Длинные мягкие пальцы — никогда не скажешь, что она способна не просто держать меч, но и сражаться с тремя мужчинами одновременно, — невесомо провели по щеке Кощея, но ему показалось, что он ощутил это прикосновение.

— А вот тут, Кощеюшка, ты не прав, — мягко возразила она. Голос зазвучал бархатом, отозвался в теле первым громовым раскатом надвигающейся грозы. — И ты сам это знаешь. Именно поэтому ты не решился на магический брак с этой девчонкой. Поэтому и потому, что она никогда бы на это не согласилась. Подумай над моим предложением, Кощей. Я даю тебе последний шанс все взвесить и принять мудрое решение. И я даже прощу тебе эту нелепую сцену. Мы скоро увидимся, тогда и дашь ответ.

— Стоять! — Кощей стиснул пальцы в кулак, пытаясь сделать почти невозможное — удержать морок. — Противоядие!

Марья лукаво повела глазами.

— О, о, о! Ох уж эти мужчины. Чуть что посерьезнее, сразу бегут за помощью к женщинам. Ты и сам знаешь способ исцелить ее, разве нет? Древний, как этот мир. Ах, ну что же ты, милый, аккуратнее, была бы я материальна, решила бы, что ты хочешь оставить на мне пару синяков. А мы с тобой, согласно твоим уверениям, больше в эти игры не играем, разве не так? — Марья облизнулась и подмигнула ему. — Или все же играем?

Она шагнула совсем близко и прошептала ему в губы:

— Смотри, как женушка узнает, приревнует, не сносить тебе головы.

И растворилась в теплых лучах вечернего солнца.

Кощей упал на скамейку в коридоре и закрыл лицо руками. Способ, старый как мир… Да она его видеть не хочет, как же тогда… Держать, что ли? Подождать, пока заснет? Пожалуй, пятнадцать лет назад он бы так и поступил. Но вот сейчас…

Кощей зарычал. Никогда еще, даже вися на цепях и умирая от жажды — и не имея возможности умереть, — он не ненавидел Марью настолько сильно. Сама не зная того, она задела в нем струну, которой не стоило касаться никому. И струна эта прозвучала, напугав даже своего хозяина.

Обернуться тенью, проскользнуть в комнату, где будет спать Василиса, и поцеловать. Она проснется, все вспомнит и не станет его корить. А он сам попробует смириться с тем, что не дал ей выбора. А даже если не сможет… Как будто у него этот выбор есть.

Глава 10.

Но реализовать свой план Кощей не успел, потому что вечером того же дня Василиса сама объявилась на пороге их дома. Он услышал звонок в дверь и спустился вниз. Она стояла на крыльце и с явной опаской косилась на доберманов, обнюхивающих ее платье и тычащих носы ей в ладони.

— Они знают тебя и не тронут, просто соскучились, — поспешил успокоить ее Кощей, пытаясь понять, что видит перед собой: свою жену или морок.

Выходило, что жену, морок Хунин и Мунин бы облаяли или и вовсе не учуяли.

— Я могу войти? — нервно вскинула бровь Василиса.

— Конечно.

Кощей сделал шаг назад, пропуская ее вперед, и закрыл за ней дверь. Надежда, совсем слабая, затеплилась в нем. Она же пришла, может быть…

В руке ее был чемодан.

— В машине меня ждет Данила, — окончательно смяла его надежду Василиса.