И жили они долго и счастливо

— Молчи, — прошептала Василиса. — Просто молчи. Но это невозможно… Я никому…

Она отвернулась и спрятала лицо в руках. Кощей откинулся на спинку лавочки, глубоко вдохнул сырой утренний воздух.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал он. — Ты тридцать лет была женой Ивана, и когда сбежала, пообещала себе, что больше никогда не попадешь в эту ловушку, не выйдешь замуж. А теперь выясняется, что ты снова в браке. Да ни с кем-нибудь, а со мной. Да, должно быть, это тяжело переварить вот так сразу.

— Вообще-то я думаю, что схожу с ума, — глухо раздалось из-под ладоней. — Хотя бы потому, что начинаю допускать, что все это правда. Какой он?

— Наш брак? — легко угадал Кощей, как всегда угадывал ее фразы. — Спокойный. Без особой страсти и романтики, признаю. Бывает, ругаемся. Но доверяем друг другу. Во всяком случае, я надеюсь на это. И вроде бы счастливый. На несчастные браки я насмотрелся, профессия, знаешь ли обязывает, наш на это не похож.

— Профессия?..

— Я адвокат.

Они немного помолчали. Кощей машинально следил, как плавают уточки, расчерчивая озеро струящимися за ними треугольниками. Василиса так и сидела, спрятав лицо в ладонях.

— Почему ты не поцеловал меня в доме? — наконец спросила она. — Если, как ты утверждаешь, я бы потом все вспомнила? Почему?

— Потому что ты не хотела. Я обещал тебе однажды, что не стану делать что-либо против твоей воли, а я серьезно отношусь к своим обещаниям.

— И после этого я вышла за тебя замуж?

— После этого ты рассмеялась.

Василиса убрала руки от лица и внимательно посмотрела на него, словно решая что-то для себя.

— А еще что ты мне обещал?

— О, там был целый список. Поверь, ты продала себя дорого.

— И ты согласился заплатить выставленную цену?

Кощей улыбнулся воспоминаниям.

— Ну, я решил, что сделка того стоит.

— И как ожидания, оправдались?

— Более чем.

— Ты изменился. Я помню тебя другим в нашу последнюю встречу.

Кощей мрачно усмехнулся. Учитывая, что последняя встреча, о которой помнила Василиса, проходила в его замке, где он держал ее в заточении, это было немудрено.

— В таком случае, наверное, твои надежды от нашего брака тоже оправдались.

— Я привыкла к снам. К кошмарам. Насколько это возможно, во всяком случае. Но эти два месяца переплюнули все. Мне снится… я не знаю, что это… Наша жизнь?

Одна из уток громко крякнула, и Василиса вздрогнула, приходя в себя. Кощей знал этот симптом: в полнолуние ей снилось всякое и потом даже наяву она барахталась в этих снах, не имея возможности выплыть.

— Мне снится кофе по утрам, кабинет, заставленный книгами, спальня в серых тонах, задний дворик… Тебя там нет, но во сне я постоянно тебя жду или ищу. Будто ты ушел и вот-вот вернешься. Во сне я воспринимаю это как нечто должное и совершенно обыкновенное… И в этих снах мне… спокойно?

Она приподняла одну бровь, словно сама себе удивлялась.

— Во снах я зову тебя Кошем. И давно я так тебя зову?

— Еще до свадьбы. Но это только наедине.

— Да, это обнадеживает, — кивнула головой Василиса и тяжело вздохнула. — Я не знаю, что мне делать.

На лице у нее отразилась борьба: она только что призналась в своей слабости злейшему врагу. И, кажется, просила у него совета. Кощей не смог сдержаться, улыбнулся, пользуясь тем, что она не смотрит на него. Вот теперь их разговор походил на те, что они вели последние пятнадцать лет. Она делилась с ним, просила совета, открывалась… Ему показалось, что в груди снова затеплились угольки. Совсем чуть-чуть, но даже это грело. Главным теперь было не спугнуть. Она уже полюбила его однажды, кто сказал, что она не сможет сделать это еще раз.

— Я не тороплю тебя и ни к чему не обязываю.

— Ну да, — Василиса возвела глаза к небу. — Я хочу, чтобы это перестало мне сниться. Одну ночь без снов…

— Я готовил для тебя зелье. Сон без снов. Могу дать тебе.

— Ты готовил для меня зелье… Расскажи, как остальные восприняли.

— Зачем тебе?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Возможно, я хочу доказательств. И еще палец этот…

— Палец?

— Да, безымянный. С тех пор, как ты снял с него кольцо, я чувствую себя голой. Ой…

Кощей с восторгом увидел, как у нее заалели щеки. Он уже и не помнил, когда Василиса в последний раз смущалась при нем, а это было прекрасно.

— Баюн не общался с тобой месяц, и вроде даже собирался тебя проклясть, но его урезонили, — ответил он, даже не подумав отвести взгляд. — Тогда он сказал, что моя фамилия станет для тебя проклятьем, и заставил нас проставиться… Варвара, по твоим словам, поздравила тебя и даже сказала, что мы отличная пара. Настасья вроде как считала, что я тебя чем-то опоил. Подослала ко мне Сокола. Но тут она просчиталась, он знал о том, что мы встречаемся, поэтому мы с ним просто выпили по стакану хорошего хмельного меда, и на этом все закончилось.

— А мы скрывались? — нахмурилась Василиса.

— Это… сложно, — вздохнул Кощей. — Было много факторов, из-за которых нам не стоило афишировать свои отношения.

Кощей замолчал, вспоминая. Василиса слегка подалась вперед, выдавая интерес. Из ее глаз пропал страх. Кощею хотелось поцеловать ее просто так, без всякой надобности, только потому, что она сидела рядом и снова была теплая и почти родная, а он прожил без нее месяц в тишине и холоде дома, больше напоминающего ему теперь гроб.

— А свадьба была? — спросила Василиса.

— Нет, — улыбнулся он ее чисто девичьему вопросу, — просто расписались в будний день и поехали дальше по делам.

— А почему не встали в круг волхвов?

Кощей отвел взгляд. Это был плохой вопрос. И была вероятность, что от его ответа будет зависеть слишком многое.

— Потому что я уже был женат, — тяжело ответил он. — Она предала меня, и я перестал считать ее своей женой. Это было три века назад. Но с точки зрения магии, возможно, она до сих пор таковой является. Ты знала об этом, когда выходила за меня.

Василиса снова перевела взгляд на уточек. Магию нельзя уговорить, ей нельзя что-то доказать. Очень много лет назад он сделал неверный выбор, и теперь они оба расплачивались за него.

Василиса тяжело вздохнула, и Кощей внимательно вгляделся в ее лицо. Между бровями залегла морщинка, Василиса пыталась дышать размеренно, но видно было, что для этого ей приходилось прилагать усилия.

— Странная эта жизнь, правда, Кощей? — наконец сказала она, и звук собственного имени, которое она давно не произносила, резанул его. — Я сбежала от тебя, чтобы выйти за Ивана. Сбежала от Ивана, получается, чтобы выйти за тебя… Так стоило ли бегать?