И жили они долго и счастливо
Шрифт:
Василиса кивнула самой себе, прежде чем переступить порог общежития, и вошла внутрь.
_______________________________________________________________
*Историческаясправка:пейджерывРоссиибыли достаточно популярны в1990-х годах. В 1993-97 гг. они были модным аксессуаром и признаком успешности, а в 1997-99 гг. распространились практически повсеместно и стали обыденными. В начале 2000-х в связи с распространениеммобильных телефонови снижением стоимости услугмобильной связииSMSпейджеры практически исчезли из обиходак 2003 году, а к 2005 году большинство операторов прекратило обслуживание.Чтобы отправить сообщение, нужно было позвонить в пейджинговую
** Джин Шинода Болен «Богини в каждой женщине»
Глава 12.
Позже Василиса сказала себе, что это было временное помутнение рассудка. Иначе она не могла объяснить, зачем поехала за вещами сама. Помутнение, порядком сдобренное злостью на окружающих, ибо никто не согласился съездить и забрать их вместо нее. И даже Данила, который довез ее до калитки, буркнул, что в чужие семейные разборки лезть не собирается, так что Василисе придется идти внутрь одной. У нее вообще сложилось ощущение, что у Баюна и остальных было какое-то нездоровое желание оставить их с Кощеем наедине.
Сперва она конечно же не собиралась никуда ехать. Варвара поделилась парочкой сарафанов, Настасья привезла джинсы и несколько футболок, но Василиса не привыкла ни к тому, ни к другому. Она носила исключительно платья, и у нее был отличный гардероб, она это точно помнила. А вот денег, чтобы его восстановить, явно не хватало. В результате прагматизм (и когда она успела его взрастить?) взял верх над чувствами, и она села в машину к Даниле. Василиса ехала в полной уверенности, что те минуты, которые понадобятся ей, чтобы спасти из плена свои вещи, будут одними из самых отвратительных в ее жизни.
Все оказалось намного хуже. Лучше б она не ездила. Разве стоила того какая-то одежда?
Конечно, все это было полным безумием. И копия свидетельства о браке, которую положил перед ней Баюн, сдобрив свои действия парочкой ругательств в ее адрес, и ворох фотографий, присланных Настасьей («Да замужем вы, уже пятнадцать лет как… Яра, отойди от унитаза! Да нормальный у вас брак был… Яра, не надо стирать в унитазе носки!.. Прости Василиса, я перезвоню…»), ободряющая улыбка Варвары («Все обязательно наладится, ты обязательно вспомнишь»), нахмуренное лицо Данилы («Он твой муж, негоже это, поговори с ним»). А еще дети. В отличие от новости, что учившая их ведьма мертва, которую они восприняли на удивление спокойно, на новость о том, что Василиса совершенно не помнит Кощея, они вдруг побледнели, переглянулись испуганно. Демьян долго мялся, потом, подбодренный толчком в плечо от сестры, покраснел и сказал:
— Василиса Петровна, вы только не подумайте чего… Но мы же у вас с Константином Иосифовичем неделю прожили, мы же вас вместе видели, вы же друг друга точно любите… Василиса Петровна, вы только не сердитесь, но мы как-то вас у него в кабинете застали…
Василиса прервала этот поток откровений. Она точно не хотела знать, что они делали в кабинете у Кощея. Она вообще ничего не хотела знать. И уж тем более вспоминать. В любом случае, все это было не так страшно. Свидетельство можно было подделать, фотографии смонтировать, на чужой разум воздействовать, не так уж и много людей нужно было заколдовать, всего с десяток…
На самое страшное она наткнулась, когда уже после посещения дома Кощея решила удалить сообщения, те самые, странные, что он прислал ей с утра того злополучного дня, когда все сошли с ума и мир перевернулся с ног на голову. Она совсем
забыла о них, но они были первым, о чем она подумала, когда выбежала за калитку и юркнула в машину.«У тебя все хорошо?»
«Да или нет?»
Тогда она не ответила на них, потому что не поняла, от кого они пришли. Абонент был подписан как «Кош», и на обратном пути в Контору Василиса вдруг сообразила, кому могло принадлежать это имя.
Надо было удалить всю переписку разом, не заглядывая, но влекомая неискоренимым женским любопытством, она открыла ее. Это была ошибка. К утру она прочитала ее всю. Несколько тысяч сообщений за последние пять лет. Сотни и сотни коротких посланий, рассказывающих о чьей-то чужой, абсолютно точно чужой, но такой заманчивой жизни. Жизни, о которой Василиса мечтала когда-то. Все это было абсолютно невозможно. Но разве можно подделать пять лет слов? Разве можно подделать ее слова? Ведь она узнавала себя в них. Или может быть, это была переписка вовсе не с ним?
«Кош, я понимаю, что ты бессмертный и ничего не боишься,
но кажется после сегодняшнего Баюн всерьез задумал тебя убить».
И ответ:
«Сижу в процессе, задыхаюсь от тупости представителя истца
и уже не так уверен в своем бессмертии».
«Все стало совсем плохо, пусть Баюн поторопится».
Какие-то бытовые просьбы:
«Забыла купить хлеб, заедь, пожалуйста.»
Ссоры, заканчивающиеся шутками:
«Еще раз повторится то, что сегодня было,
и домой можешь не возвращаться».
«С точки зрения права это мой дом.».
«У меня лучший адвокат в этом городе,
он тебя без носков оставит, не то что без дома».
«Лучший адвокат в этом городе — я».
«Ну так а я о ком? Ты же не бросишь меня
в такой непростой ситуации?»
Пару раз Василисе пришлось покраснеть:
«У меня большие планы на эту ночь.»
«Прости, но я пас. Жутко устал.
Хочу лечь и забыться.»
«Кош, я уже не помню, когда мы в последний раз были вместе.
Скоро начну отмечать эти дни в календаре красным».
«Ладно, просто скажи, черное или белое».
«Василиса, ты вышла замуж за старика.
Чего ты от меня хочешь?»
«Да, ты угадал, это мой план: загонять тебя
до смерти и остаться богатой вдовой».
«Всегда знал, что ты ме ркантильн аи
просто хорошо это скрываешь».
«Кош, я серьезно».
«Я тоже. Надо серьезно подумать