Идеальный питомец для космического генерала

Тенебрис кивает с улыбкой и расстёгивает молнию комбинезона. Волна взволнованной дрожи проходит по телу. Его губы касаются моей шеи и скользят вниз. Горячее дыхание обжигает кожу. И пусть он делал это раньше уже много раз, всё же этот кажется особенным. Я спешно стягиваю комбинезон. Касаюсь в нетерпении своей груди. Ласкаю соски. Тенебрис проходится широкими ладонями по моим бёдрам. Поглаживает лобок, а после припадает губами к моей киске.

— Ах!

Горячая волна возбуждения проходит по телу. Всё, что мне остаётся, — накрыть прохладными ладонями пылающее лицо. Я вдруг осознаю, что теперь могу говорить ему о своих ощущениях. И это чертовски странно, но я решаю попробовать.

— Вот так. Да… Языком! Глубже…

Слова смешиваются со стонами. Пульс отдаётся в ушах. От каждого его касания искры разлетаются перед глазами. Оргазм сильный и оглушительный накрывает меня неожиданно. Я тянусь к Тенебрису и касаюсь его волос. Он отстраняется и облизывает губы с довольным выражением.

— Вкусно? — спрашиваю я не удержавшись. Он кивает.

— Будто самый изысканный десерт.

Я смеюсь и заключаю его в объятия. Чувствую себя героиней грёбаного ромкома, счастливой до безумия. Вместе с пониманием языка в нашу жизнь пришло и то, о чём я раньше не думала — возможность обмениваться своими мыслями и шутками, делать то, что придаёт каждым отношениям уникальность. Пусть пока у меня получается изъяснять свои мысли медленно и с ошибками. Но я уже знаю, что со временем будет лучше.

— Теперь настал мой черёд... позаботиться о тебе, — произношу я, забираясь на Тенебриса сверху. Он глядит на меня с удивлением и радостным волнением. Кажется, его переполняет то же предвкушение, что и меня.

Часть III Я хочу, чты мы стали равными Глава 37

Тенебрис

— Ох, я приборы забыла. Принесёшь? — бросает мне Таша, глядя на сервированный стол.

Я еле сдерживаю улыбку. Приятно видеть её такой воодушевлённой. На Кирии не празднуют дни рождения, поскольку у нас появиться на свет — это не достижение. Но Таша объяснила, что на Земле всё иначе. Что это нужно, чтобы каждый, вне зависимости от пола, возраста и положения в обществе, хотя бы один день в году почувствовал себя любимым. Так что я был вынужден согласиться и позволить ей устроить для меня праздник. Пусть рядом с ней я чувствую себя любимым каждый день. Мне просто кажется, что совместные праздники делают Ташу счастливой. Она не была близка со своим братом и отцом, её мама рано погибла, так что я не ошибусь, если предположу, что на многие праздники в своей жизни она оставалась в одиночестве. Я тоже часто чувствовал себя одиноко. Воспоминания об этом до сих пор сильны. Но сейчас мы создаём совсем другие воспоминания.

Трудно поверить, что только год прошёл с момента, как Таша заговорила по-кирийски. Иногда мне кажется, что с того инцидента с Алексом прошла целая эпоха. Все тревоги, связанные с ним, постепенно забылись. Последнее, что я слышал о нём, — его поместили в специальное учреждение для перевоспитания питомцев. Поначалу Таша часто вспоминала его, рассказывая про их уроки. Было видно, что её всё ещё беспокоит то, как всё закончилось. Но потом новые события в нашей жизни вытеснили воспоминания о нём.

Таша по-прежнему учит кирийский. Самостоятельно, упрямо и с энтузиазмом. Иногда она спрашивает меня о произношении или значении того или иного слова, и я с радостью разъясняю ей, что и как. Я хочу, чтобы Таша доверяла мне. И даже тогда, когда у неё есть возможность решить проблему самостоятельно, не боялась обращаться за помощью. Хочу, чтобы она поняла, что я всегда буду на её стороне, что бы ни случилось.

Больше всего мне нравятся такие расслабленные вечера, как этот. Когда Таша пребывает в особенном настроении, становится разговорчивой. В такие моменты она рассказывает что-то хорошее о своей жизни на Земле или о своей матери и раннем детстве. И каждый раз открывает для меня что-то новое. Я привык считать свою жизнь насыщенной, но по сравнению с её — она кажется ровной, как зеркальная гладь.

Порой у меня возникает чувство, что Таша намеренно приуменьшает масштаб драматичных событий, чтобы её истории не звучали слишком мрачно. К примеру, история о её наследстве. Она словно бы пытается за шутками и иронией скрыть чувство обиды и одиночества. И хотя я отчасти и сам поучаствовал в тех событиях, всё же я не представляю, что именно пришлось пережить Таше.

— Поздравляю с днём рождения, — произносит с улыбкой Таша, устраивая свою голову у меня на коленях. — Спасибо, что ты есть. Ведь если бы не ты, то меня, скорее всего, бы уже не было.

Я оказываюсь не в силах что-либо ответить на такое поздравление. Но, кажется, Таше и не нужен мой ответ. Она прикрывает глаза с улыбкой и вздыхает. И хотя её выражение лица немного грустное, она всё равно кажется по-настоящему счастливой. Я чувствую, как внутри меня зреет решимость изменить наш мир для неё.

Сама судьба даёт мне шанс, и я намерен воспользоваться им. За прошедший год здоровье верховного сильно ухудшилось. Хроническая болезнь, с которой ему долгое время удавалось бороться, внезапно обострилась. В последние несколько месяцев верховный в ускоренном темпе проводил законы, касающиеся парламента. Он не доверяет своим сыновьям. Они молоды и, по-видимому, не обладают достаточными знаниями и опытом в управлении.

Всё чаще я провожу дни во Дворце обсуждений — здании, отстроенном совсем недавно для нужд нового государственного органа. Вместе с министрами, казначеями и прочими чиновниками мы работаем над планом развития страны на ближайшую перспективу.

Формально я всё ещё числюсь командующим космической флотилией. Но всё чаще мои собеседники заговаривают о моей отставке.

— Вам нужны полномочия, чтобы ваши решения имели вес, — вот что я слышу от всех.

И я соглашаюсь с ними. Но говорю, что у меня ещё остались дела в штабе. На самом деле я просто боюсь излишнего внимания. Пока что пресса пишет обо мне только хорошее. Но всё изменится, стоит только кому-то пустить слух, что я будущий премьер-министр. Тогда меня разберут по слоям, как учебный материал по анатомии. А вместе со мной и Ташу.

— А я тебе говорил, — усмехается верховный главнокомандующий во время очередной встречи. — Будь у тебя жена, ни у кого бы не возникло вопросов.

Его рассуждения не лишены логики. Но я с ним не согласен. Я уверен, что будь у меня законная жена, то нас бы препарировали вместе. Так что я пытаюсь до последнего тянуть время. Пожалуй, никогда в своей жизни я не испытывал такого давления. Я хочу стать премьер-министром, чтобы защитить наш с Ташей образ жизни, но в то же время я вынужден быть предельно осторожным, чтобы нас не раскрыли.

Я возвращаюсь домой поздно. Свет в гостиной мягкий, приглушённый. Таша лежит на диване в полудрёме, но стоит мне войти, как она открывает глаза. Поднимается, подходит ко мне и обнимает. Порой мне кажется, что в её ладонях есть какая-то магия. Её касания возвращают мне силы.

— Тяжёлый день? — спрашивает она, вглядываясь в выражение моего лица.

— Скорее уж слишком нудный, — усмехаюсь я. — Никогда не думал, что так трудно будет договориться с союзниками. Утомляет каждому повторять по сто раз одно и то же.

Таша глядит на меня сочувственно.

— Я знаю, что толку от меня немного, но я поддержу тебя во всём, Тенебрис, — говорит она тихо.

Чувствую, как невидимый груз постепенно спадает с плеч.

— Я серьёзно, — продолжает Таша. — Если для того, чтобы защитить тебя, мне придётся носить намордник и есть с пола, мне плевать. Я слишком люблю тебя.

— Нет, — качаю головой я. — Этого не будет. Потому что мне не плевать. Ты моя возлюбленная, и твоё положение не может быть ниже моего.