Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима)

– Конечно.

– Их надо надрезать, чтоб вышел сок. Знаете об этом?

– А как же!
– усмехнувшись, Бен быстро проделал в воздухе крестообразный надрез кончиком указательного пальца.

– Да, вы и впрямь из наших краев.
– Билл Нортон встал.
– Берите вон ту корзиночку с брикетиками и пойдемте во двор к мангалу. Возьмите пиво с собой.

– Я с ним неразлучен.

Предсказания Бебс Гриффин насчет дождя оказалось грандиозной ошибкой, и обед на свежем воздухе прошел прекрасно. Легкий ветерок при помощи дымка из мангала ликвидировал всех запоздалых комаров. Женщины унесли бумажные тарелки и вернулись выпить по банке пива и посмеяться, глядя, как Билл разнес Бена в бадминтон со счетом 21:6. Бен с искренним сожалением отказался от реванша, показав на часы.

– Книга, - пояснил он.
– Я остался должен шесть страниц. Если напьюсь, не сумею даже прочесть, что напишу завтра утром.

Сьюзен проводила его до входных дверей - он ушел пешком. Билл, заливая огонь, кивал самому себе. Этот парень не выставлял напоказ свою серьезность, но человек, который работает после обеда, так или иначе продвинется в жизни.

Однако Анна Нортон полностью так и не оттаяла.

7:00 пополудни.

Флойд Тиббитс остановил машину на стоянке "У Делла" примерно через десять минут после того, как Делберт Марки, владелец и бармен, повесил над дверями новую розовую вывеску с буквами трехфутовой высоты. Кругом собирались пурпурные сумерки и выпивали свет с неба, а в углублениях земли вот-вот должен был зародиться туман. Близилась ночь.

– Привет, Флойд, - сказал Делл, вытаскивая банку из холодильника. Как дела?

– Отлично. Это пиво выглядит привлекательно.

Флойд был высокий человек с ухоженной бородой песочного цвета. Жизнь и работа в банке Гранта устраивали его, хотя недовольство лежало где-то на границе со скукой. Он чувствовал, что плывет по течению, но не особенно огорчался этим. К тому же Сюзи - чудесная девушка. Недолго ждать, пока ему придется так или иначе что-нибудь решать.

Он бросил на прилавок долларовую купюру, жадно выпил пиво, налил новый стакан. Только один человек соседствовал с ним у стойки - тот паренек, Брайант из телефонной компании.

– Что новенького в городе?
– спросил Флойд, заранее зная ответ.

"Ничего. Разве что кто-нибудь напился вдрызг в высшей школе".

– Кто-то убил собаку твоего дяди. Такого еще не было.

Флойд не донес стакан до рта:

– Что? Дока дядюшки Вина?

– Точно.

– Машиной переехали?

– Не похоже. Его нашел Майк Райсон. Док висел на тех, знаешь, остриях кладбищенских ворот. Измочаленный вдребезги.

– Сволочь!
– Флойд был потрясен.

Делл серьезно кивнул, довольный произведенным впечатлением. Он-то знал кое-что и погорячее: девушку Флойда видели с писателем, поселившимся у Евы, но это Флойд пусть выясняет сам.

– Райсон отвез тело Перкинсу Джиллеспи, - продолжал Делл.
– Тот думает, что собака сдохла, а повесили ее детишки, для развлечения.

– У Джиллеспи вместо головы задница.

– Возможно. Я тебе скажу, что я думаю, - Делл наклонился вперед.
– Я думаю, может и детишки... черт, я знаю это... Это может оказаться похуже развлечений. Гляди-ка.

Он полез под прилавок и достал газету. Флойд глянул. Статья, на которую указал ему Делл называлась "Сатанисты оскверняют церковь". Оказывается, около полуночи банда парней вломилась в католическую церковь городка Клевистон во Флориде и совершала там какие-то кощунственные обряды. Алтарь оказался оскверненным, на скамьях вырезаны похабные слова, а на ступенях, ведущих в церковь, найдены брызги крови. Лабораторный анализ показал, что хотя часть крови принадлежала животному (скорее всего - козлу), в основном - кровь человеческая. Местный начальник полиции признал, что подозреваемых пока нет.

Флойд отложил газету:

– Сатанисты в Лоте? Брось, Делл. Ты перегрелся у плиты.

– Эти детишки совсем ошалели, - настаивал Делл.
– Вот увидишь, я прав. В следующий раз они принесут человеческую жертву на Гриффиновом пастбище. Еще налить?

– Нет, спасибо, - Флойд отодвинул табурет.
– Пойду-ка навещу дядюшку Вина. Он любил эту собаку.

– Передай мое сочувствие.
– Делл спрятал свою газету обратно.
– Мне, правда, ужасно жаль.

На полдороги к двери Флойд приостановился:

– Значит на воротах повесили, а? Хотел бы я добраться до этих ребятишек.

– Сатанисты, - повторил Делл.
– Ничуть не удивлюсь. И что это на людей наехало в наши времена?

Флойд вышел. Брайант бросил десятицентовик в музыкальный автомат, и Дик Керлс запел "Похорони со мной бутылку".

7:30 вечера.

– Возвращайтесь пораньше, - сказала Марджори Глик своему старшему сыну Дэнни.
– Завтра в школу. Я хочу, чтобы твой брат был в постели в четверть десятого.

Дэнни переминался с ноги на ногу.

– Я не понимаю, зачем мне вообще брать его с собой.

– Не надо, - согласилась Марджори опасно приятным голосом.
– Можешь оставаться дома.

Она повернулась к столу, на котором разделывала рыбу, и Ральфи высунул язык. Дэнни погрозил ему кулаком, но его дрянной брат только улыбнулся.

– Вернемся, - пробормотал Дэнни и попытался выскользнуть из кухни, таща за собой Ральфи.

– К девяти.

– О'кей, о'кей.

Тони Глик, задрав ноги, сидел перед телевизором в столовой.

– Куда вы, ребята?

– В гости к новенькому, - пояснил Дэнни.
– К Марку Петри.

– Ага, - добавил Ральфи, - мы посмотрим его... элек-три-ческий по-езд.

Дэнни недобро взглянул на брата, но отец не заметил ни паузы, ни ударения. Он только проговорил машинально:

– Не задерживайтесь.

Последний свет еще медлил на небе, хотя солнце уже зашло. У задней калитки Дэнни пообещал:

– Я из тебя дух выбью, вонючка!

– А я расскажу, - отозвался Ральфи самодовольно.
– Расскажу, зачем ты идешь на самом деле.

– Гад, - произнес Дэнни беспомощно.

Тропинка вела вниз по склону к лесу. Дом Гликов стоял на Брок-стрит, дом Петри - на Джойнтер-авеню. Если вам двенадцать и девять и вы не прочь перебраться по камням через Кроккетский ручей, можно сберечь много времени, срезав угол. Под ногами хрустели сосновые иголки и сухие веточки. Иногда в лесу вскрикивал коростель и сверчки принимались вторить ему.

Дэнни совершил ошибку, сказав брату, что у Марка Петри есть полный набор пластиковых монстров: вурдалак, мумия, Дракула, Франкенштейн, сумасшедший доктор - и даже Камера Ужасов. Мать считала все это дрянью, заражающей мозги, и братец сразу обратился в шантажиста. Вонючка он все-таки.

– Ты знаешь, что ты - вонючка?

– Знаю, - гордо согласился Ральфи.
– А что это?

– Это когда ты зеленеешь и становишься липким, как...

Они подошли к ручью, лениво журчащему по гравию и переливающемуся в сумерках жемчужным отблеском. Дэнни запрыгал по камням, внимательно вглядываясь под ноги.

– Сейчас толкну!
– завопил сзади с восторгом Ральфи.

– Только попробуй. Я тебя в зыбучий песок столкну, дрянь.

Они перебрались на другой берег.

– А здесь нет зыбучего песка, - фыркнул Ральфи.