Иерусалим

Сибилла взяла его под руку. За ними шли два Жосленовых рыцаря. Впереди капитан Жослена, выехав в ворота, галопом скакал по дороге в деревню, чтобы собрать остальную свиту Жослена и привести её в Монжисор.

Сибилла надеялась, что их вмешательство не понадобится. Ладони у неё вспотели, и она всё время откашливалась.

— Монжисор — мой замок, дядя. Керак не имеет права распоряжаться здесь. — Сделать это будет трудно, может быть, даже невозможно. — Что будет с нами, если мы станем ему попустительствовать? Кто тогда будет хозяином?

Жослен повернул к ней голову и моргнул.

— Да, — сказал он. — Знаю.

Он поманил к себе рыцарей, шедших сзади, и послал их проверить дверь сторожки. Жослен с Сибиллой остановились в ярде поодаль, наблюдая за ними.

Дверь была заперта изнутри.

— Стучите, — сказал Жослен, и один из рыцарей что есть силы стукнул кулаком по двери. Наконец дверь чуть приотворилась.

— Откройте милорду графу Одесскому! — потребовал рыцарь.

— Милорд Керак велел мне никого сюда не впускать, — ответили из-за двери.

— Откройте милорду графу Одесскому! — повторил рыцарь.

Сибилла повысила голос:

— Здесь хозяйка я, а не Керак; впустите нас!

За дверью ничего не сказали, но и не закрыли её, и через секунду Жослен тяжело шагнул вперёд.

— Впустите меня! Немедля!

Дверь распахнулась. Жослен вошёл в сторожку, за ним следовала Сибилла; два рыцаря остались снаружи.

Втроём, включая и стражника, они почти заполнили тесную клетушку оружейной, которая стала ещё теснее из-за зиявшей в полу дыры — железный люк, прикрывавший её, был слегка сдвинут.

Рыцарь Керака прижался спиной к стене, глаза его побелели.

— Милорд, — сказал он, — я должен исполнять приказ.

Жослен кивнул на дыру в полу:

— Он там?

— Милорд...

— Вытащи его.

Стражник медлил, тяжело сглатывая. Жослен вскинул голову. Всю его жизнь ему подчинялись беспрекословно; неповиновение стражника разъярило его.

— Вытащи его! — оглушительно рявкнул он.

Сибилла услышала во дворе быстрые шаги, которые приближались к сторожке. В горле у неё пересохло. Она отступила к стене, прижавшись спиной к груде раскрашенных щитов, и скрестила руки на груди. В комнату ворвался рыцарь в цветах Керака.

Вначале он увидел только стражника, который опустился на колени около дыры, собираясь спуститься вниз.

— Что ты делаешь, дурень? — гаркнул он, но тут увидел Жослена — и так и застыл, вскинув голову и уперев кулаки в бока. И тут в комнату вошёл Керак.

Стало совсем тесно, и рыцарь Керака попятился за дверь. Волк ожёг Жослена враждебным взглядом:

— Что тебе здесь нужно?

Стражник, уже спускавшийся в дыру, замер в ожидании приказа.

— Ты перехватил через край, — сказал Жослен и повернулся к стражнику: — Спускайся вниз и вытащи его.

— Он убил моего сына, — сказал Керак.

У Сибиллы так пересохло в горле, что она боялась, что не сумеет заговорить.

— Это мой замок. Ты не можешь никого здесь судить. Я одна здесь судья.

Керак резко повернул к ней голову. Его зелёные глаза горели хищным огнём.

— Не наживай себе врага, женщина. — И прошипел, как змея, обращаясь уже к Жослену: — Этого я тебе не забуду, Эдесса. Берегись.

— Пусть она рассудит дело, — сказал Жослен. — Здесь. Немедленно. — Он взглянул на дыру, из которой снова высунулась голова стражника, затем перевёл пристальный взгляд на племянницу: — Сибилла?..

Она кивнула. Она стояла, обхватив себя руками за плечи, словно это могло её защитить. От близости мужчин трудно было дышать. Из дыры в полу несло гнилью, затхлой водой и испражнениями. Стражник, став возле неё на колени, выволок на пол тамплиера — полубесчувственного, со связанными за спиной руками. Его чёрные, коротко остриженные волосы слиплись от крови.

— Что произошло? — спросил Жослен.

— Он убил моего сына, — повторил Керак. — Спроси его. Он подтвердит.

Жослен несильно ткнул носком сапога лежащего тамплиера:

— Ты нас слышишь?

Человек застонал. Его руки зашевелились в путах. Керак вытянул вперёд голову, хищно оскалив зубы.

— Это был его кинжал. Он признался.

— Кто был там? — спросила Сибилла. — Кто это видел?

— Никто, — ответил Керак, бросив на неё хитрый торжествующий взгляд. — Только убийца, мой сын и его люди.

— О да! Разумеется, после вчерашнего вечера Жиль не решился бы даже подойти к нему в одиночку. — Сибилла переступила с ноги на ногу. — Итак, они напали на него все разом, все на одного. Я считаю, что он невиновен.

— У женщин нет рассудка! — взревел Керак, воздевая руки к потолку. Свиные блестящие глазки впились в неё ненавидящим взглядом. — Думаешь, ты победила? Думаешь, победила?

Клочья белой пены срывались с его губ. Он круто развернулся и шагнул к двери.

— Где мои люди? — донёсся с порога его рёв.

Жослен мрачно взглянул на племянницу.

— Всё это прекрасно, — сказал он, — но что ты собираешься делать теперь, Сибилла? Его уже едва не прикончили; стоит нам уйти, и они довершат дело.

Раннульф на полу шевельнулся. Он перекатился, и Сибилла поспешно отступила от него. Высунувшись из двери, она выглянула в ворота.

С дороги во двор въезжали несколько всадников. Рыцари Жослена. За ними спешили другие — их всё прибывало, они уже заполнили весь двор. Сердце её воспряло. Да, это должно получиться. Она взглянула на Раннульфа, которому уже удалось подняться на четвереньки:

— Святой, ты сможешь ехать верхом?

Рыцарь, шатаясь, поднялся на ноги. Обрывки куртки свисали вокруг пояса, рубаха была пропитана кровью. Одной рукой он опёрся о стену, чтобы удержать равновесие, и постоял так, переводя дыхание.

— Пойду приготовлю ему коня, — сказал Жослен и вышел.

Сибилла повернулась к нетвёрдо стоявшему на ногах тамплиеру.

— Вот видишь, — сказала она едва слышно, — я плачу свои долги.

— Я и не знал, что ты мне что-то задолжала. — Он окинул взглядом комнату, что-то выискивая в грудах оружия. Что-то бормоча, он снял со стены потёртые ножны, и Сибилла поняла, что он отыскал свой меч.

Жослен ввалился в комнату:

— Пошевеливайся, быстро! Конь наготове. Мои люди держат ворота, чтобы Керак не мог пуститься за тобой в погоню, но это ненадолго.