Игра Бессмертных

Алиса приняла стакан, отметив, что у нее почему-то замерзли руки, хотя день был относительно теплый.

– Спасибо.

Она сделала глоток, украдкой наблюдая за колдуном. Он всегда был жизнерадостным, любил побалагурить, даже порой покривляться. В нем и сейчас оставалась тень былой личности, но что-то явно серьезно подточило его. Не случилось ли это как раз два года назад? Алисе казалось, будто их расставание тогда не слишком его огорчило. Да и сейчас он не демонстрировал грусть. Впрочем, она тоже держалась так, будто ничего не случилось. Сначала – работа, потом – эмоции.

Марк поманил Алису за собой в сторону корпуса МГУ. По пути они допили кофе, и колдун заставил два стакана пересечь расстояние по воздуху и приземлиться в ближайшую урну. Вскоре парень и девушка остановились у кромки газона. Стена здания походила на отвесную скалу песочного цвета.

– Готова? – спросил Марк лукаво.

Алиса кивнула, без слов понимая, что он от нее хочет. Словно по команде, которую было слышно только двоим, они взмыли в воздух. Песочная стена с пустыми серыми окнами неслась мимо, газон и дорожки, оставаясь внизу, уменьшались, превращаясь в подобие орнамента на ковре. Ветер свистел в ушах, а рыжие волосы Алисы походили на пылающие за спиной языки пламени. Рядом, щурясь от прохладных потоков воздуха, уверенно поднимался Марк.

Строго говоря, это был не полет, а левитация. Этим навыком обладали все колдуны, как и телекинезом, – разница была лишь в контроле. Чтобы подняться на большую высоту, требовались концентрация и уверенное ощущение собственного тела в пространстве. Этому обучали в Академии УСК. А еще там учили использовать левитацию, чтобы уворачиваться от атак врагов во время стычек: рывок в сторону и удар не достигал цели.

От магии покалывало кожу, Алиса чувствовала это каждый раз, когда колдовала. Не важно, для атаки или в бытовых целях, она использовала силы, но всякий раз ощущения были одинаковые. Она знала, что другие колдуны испытывают то же самое, а от длаков слышала, что те и вовсе испытывали боль при обращении, поскольку такая магия была направлена на преобразование их собственных тел. Дискомфорт, правда, мучил оборотней всего несколько секунд, так что после превращения они приходили в себя довольно быстро.

Алиса и Марк мягко опустились на крышу здания МГУ и перевели дух. Затем колдун подошел к краю и стал с восторгом наблюдать за крошечными разноцветными фигурками внизу на смотровой площадке Воробьевых гор. Он видел эту картину множество раз, ему всегда нравилось смотреть на город с большой высоты.

– Почему здесь, Марк? – не выдержала Алиса.

Это место было знаковым для обоих, но девушка не верила, что колдун выбрал его именно по этой причине. Закаты, рассветы, сонная или бодрствующая Москва, даже метели и ливни – слишком много их общих воспоминаний было связано с крышей университета. Марк обернулся:

– Ты же хотела поговорить о чем-то серьезном, так? А здесь нас точно никто не подслушает.

– Ты думаешь, что за нами могут следить?

– Я предполагаю худшее. Так ведь учили в Академии. – Он улыбнулся уголками губ, засунул руки в карманы и повернулся всем корпусом к девушке. – К тому же ворон стало как-то много. Они раньше держались подальше от оживленных улиц, а теперь бросаются под ноги на Маросейке.

– Думаешь, Триада хочет знать, что происходит в городе?

– Ворон отправить проще, чем соколов или орлов, – ухмыльнулся Марк. – Хотя если так продолжится и дальше, даже обычные люди могут что-то заподозрить и посчитают птиц угрозой эпидемобстановке, например.

– Странно, что Воронов действует так неосторожно, если это действительно он. Ладно, черт с ней, с Триадой. Марк, мне… Снова нужна твоя помощь.

– Хорошо, я же обещал. Что на этот раз?

Тут уже улыбнулась Алиса:

– Тебе понравится!

10. Боги

19 апреля 2024 года, Москва

Громов

С верхних этажей сталинской высотки на Котельнической набережной в ясный день открывался невероятный вид на центр Москвы. В непогоду же шпиль высотки упирался в облака, а иногда они густым пологом скрывали последние этажи, отсекая город от взглядов их жильцов.

Но сейчас небо было глубоким, темным и чистым, ничто не мешало панорамному обзору. По реке, взбивая волны, то и дело проходили суда, а Москворецкая набережная походила на желобок, по которому текло расплавленное золото. Свет фонарей, выстроившихся вдоль кремлевской стены, бликами отражался от вибрирующей водной глади.

Вечер пятницы только-только вступал в свои права, и совсем скоро по улицам разольется праздная толпа, неся с собой в ночь веселье и смех.

Для тех, кто обосновался на верхних этажах высотки, подобные развлечения тоже не были чужды. Хотя боги редко покидали свои покои, предпочитая следить за городом и его жизнью при помощи своих соглядатаев. И все же порой они спускались с верхних этажей в человеческих телах, что сильно сокращало их магический потенциал и не позволяло случайно навредить реальности.

Слабые бренные тела стали проклятием и расплатой, но так было нужно, чтобы защитить мир от разрушения. Однажды он уже был на пороге этого, и Громов лично поклялся, что не допустит повторения ошибки.

Вервь богов никогда не вмешивалась в дела кого бы то ни было в городе, никому не помогала и не принимала ничью сторону, считаясь самой таинственной и закрытой в городе. Они не следили за балансом, а склонись чаша весов в какую-либо сторону, богов бы это мало коснулось.

Об их могуществе ходили легенды, для конспирации поддерживаемые самими богами, поэтому, даже несмотря на традиционное бездействие этой верви по отношению к происходящему в Москве, их боялись и старались не впутывать в решение каких-либо вопросов.

Впрочем, бывало, что некоторые ставили под сомнение могущество богов, ведь как можно верить в то, чего никогда не видел и не испытывал? Самих богов подобная логика забавляла: люди, колдуны, оборотни и нечистые на самом деле не хотели, чтобы боги развязали себе руки, сняли повязки с глаз и открыли рты.

Не хотел этого и Громов. Прошло много веков, а он до сих пор помнил, к чему привели легкомыслие и безответственность молодых всемогущих: к вечному заключению в тюрьме из слабейшей плоти. Когда-нибудь придет время, и боги вновь обретут свои истинные воплощения, но до тех пор все будет по-старому. Мир еще не готов.

Гигантские крылья на миг закрыли свет из окна, погрузив кабинет в полумрак, а затем в стекло балконной двери постучали.

– Войдите, – разрешил Громов, подавив легкое раздражение: так бывало всегда, если кто-то отвлекал его от размышлений.

Через балконную дверь к нему неизменно входил только один представитель верви. Всякий раз Громов говорил ему, что тот может не стучаться, потому что бог чувствует, кто стоит по ту сторону. Но мальчик, а именно мальчиком гость был для Громова, не смел выказать неуважение и вежливым стуком сообщал о том, что он прибыл.

С балкона в комнату ступил высокий крепкий юноша. Он тряхнул пшеничными кудрями и почти строевым шагом прошел в центр кабинета. Глаза его были ярко-желтыми, как у хищной птицы, а черты лица правильные и потусторонне-симметричные. Юноша провел ладонью по волосам, в них запуталось яркое перо. Повертев его в руке, молодой человек заставил перо исчезнуть и усмехнулся.

– Доброго дня, господин, – поклонился юноша Громову.

– Доброго, Финист, – отозвался бог. – Как дела в городе? Где летал, что видел и слышал?