Игра Бродяг

— Почему тогда он не уходит отсюда?

— Полагаешь, в другом месте ему было бы лучше?

Эхо ссутулилась.

— Нет.

***

Первый был здоровый (Эхо в свою самую отчаянную пору поостереглась бы с ним связываться), наглый, постоянно ухмыляющийся и лысый; второй — пониже и пошире, переваливающийся с ноги на ногу, весь заросший коричневыми волосами, как медведь.

— С чего это к нам приставили надзирателей? — раздраженно осведомился Вогт.

— Это чтобы вы не надумали дать деру, как кролики, — отозвался Лысый. — Староста Майлус не дурак.

— Вознамерься мы бежать, вся ваша деревня не смогла бы нас остановить, а уж тем более два таких чурбана, как вы, — отрезал Вогт.

Косолапый запыхтел, но промолчал, не стремясь защитить свою гордость, которой только что выдали знатного пинка.

— Ах ты, недомерок, — разъярился Лысый.

Рядом с ним Вогтоус, будучи на две головы ниже, действительно казался коротышкой, но Вогт ни с кем себя не сравнивал и потому не переживал из-за разницы.

— Что ж… — протянул Вогтоус невозмутимо. — А будь твой рост соразмерен твоему уму, то дети перешагивали бы через тебя, принимая за камень твою скользкую лысую черепушку.

— Вогт, не надо, — приглушенно сказала Эхо, нервно переложив сверток из одной руки в другую. Внутри свертка находилась большая часть их обеда. Впрочем, Вогт затребовал столько, что голодными они не остались.

Лысый издал странный булькающий звук. Вероятно, слюна во рту вскипела.

— Будешь лопаться от злости, так хоть предупреди, мы отойдем, — попросил Вогт. — А то в тебе вонючей дряни больше, чем в ведре с тухлой рыбой.

— Все, засранец мелкий, — взорвался Лысый. — Я тебя сейчас в землю по самые уши забью…

— Вот как, — рассеянно проговорил Вогт, и затем его туманный взгляд стал цепким. — Хочешь драться со мной?

— Не надо, Вогт, хватит, — нервно попросила Эхо, чувствуя, что совершенно не способна управлять им.

Вогтоус был бледным от злости. Он встал напротив Лысого, который отпрянул от неожиданности, своими ледяными глазами посмотрел в его глаза и сказал:

— Ну давай же. Начнем.

Эхо задрожала.

— Что за (…), — пробормотал Лысый, отклоняясь назад.

— В чем дело? — Вогтоус с размаха ударил Лысого в грудь. — Боишься коротышки?

Эхо отчетливо увидела страх в глазах Лысого. Как нелепо: валун стоял перед маленьким взъерошенным Вогтом и боялся его.

Лысый отступил.

— Ничтожество, — процедил Вогтоус, отворачиваясь и теряя к Лысому всякий интерес. Тот выглядел так, как будто на него вылили ушат помоев.

— Вот зачем это было? — сердито прошипела Эхо.

— Разве я не могу сорвать на ком-то злость? — поинтересовался Вогт, криво ухмыльнувшись.

Эхо отступила, широко раскрыв глаза.

— Ты прав, — сказала она. — Ты меняешься, Вогт.

И затем пошла молча. Вогтоус неспешно брел рядом, бледный, как мел, с воинственно задранным подбородком. Серые облачка на небе то сходились, закрывая солнце, то вновь расходились. «Так и у нас с Вогтом», — грустно подумала Эхо.

На скалу их надсмотрщики тащиться не захотели.

— Если увидим дракона, мы погоним его на вас, — пообещал Вогт. — То есть сделаем все самое сложное. А вам останется только схватить его, свернуть ему шею и притащить в деревню.

Эхо первой шагнула на ведущую к скале тропинку. На тропинке пробивались кустики травы, но чем выше тропинка поднималась, тем меньше становилось растительности. Вскоре исчезла и тропинка, остался лишь безжизненный камень.

— Видела, как напугались те уроды? — спросил Вогт.

Эхо не ответила, внимательно выглядывая, за что бы зацепиться. Не без усилий и риска, но она взбиралась все выше и выше. Вогтоус позади нее молчал какое-то время, но затем Эхо ощутила на своей голени его прохладную руку.

— Прости.

Обернувшись, Эхо бросила на него настороженный взгляд. Позади Вогта она могла наблюдать Медведя и Косолапого, уменьшенных до размеров тряпичных кукол — те блаженно развалились на траве. «Как же высоко мы забрались!» — осознала Эхо, и приступ внезапного головокружения заставил ее покачнуться. Вогт придержал ее снизу.

— Эй, не падай. Я сразу прыгну следом.

В его голосе звучали беспокойство и искренняя забота. Это был прежний Вогт. Будь они в более устойчивом положении, Эхо обхватила бы его руками и ногами, чтобы он никогда больше не исчезал.

Продвигаясь дальше, Эхо больше не смотрела вниз, зная, что почувствует страх, а страх приведет к падению. Она стала уязвимее и слабее с тех пор, как ее грубая шкура свалилась с нее, и еще не успела к этому привыкнуть. Вогтоус же казался совершенно невозмутимым, карабкаясь в гору в небрежной, расслабленной манере. Однако, стоило Эхо сорваться и заскользить вниз, обдирая колени до мяса, Вогт ловко ухватил ее за предплечье. Эхо осознала — каким бы отвлеченным он ни выглядел, он за ней приглядывает.

— Я стала такой неуклюжей. Прямо как…

— Я раньше.

— Да.

Вогтоус завершил подъем первым и протянул Эхо руку, помогая подняться. Вершина скалы была плоской, будто лист пергамента. Эхо растерянно осмотрелась.

— Странно, — разочарованно произнесла она. — Я чувствовала, мы найдем его здесь. Даже… была уверена в этом.

Она подошла к большому круглому камню, словно заброшенному на вершину скалы огромным великаном, и обошла его кругом.

— Нам будет сложно разыскать мальчика. Он этого не хочет, — нахмурился Вогт.

— И все же я чувствую, что он где-то здесь. Но где? Ему негде спрятаться, — Эхо положила сверток на круглый камень.

Эхо ощущала разочарование всем телом, так же отчетливо, как порыв пронизывающего ветра, который, пропитанный солью, взмывал с беспокойной поверхности воды, взлетал над скалой и обрушивался сверху, словно волна. Морская волна.

Море. Только сейчас, будучи излишне сосредоточенной на своей тревоге, Эхо осознала, что видит перед собой.

Лишь с Вогтом она могла прийти к морю, иначе оно бы просто бесконечно отдалялось от нее. Эхо сделала пять шагов к краю, и море отразилось в ее разуме, как в зеркале. Она качнулась, чувствуя внезапную слабость, и море вдруг тоже накренилось, замерло в этом положении. Еще несколько секунд Эхо воспринимала всю эту бесконечную воду, ощущала ее мокроту, тяжесть, плотность, холод, блеск и темноту. Именно так бог чувствует мир, догадалась она — как огромную неоднородную массу, неподвижно замершую, но готовую рухнуть в следующий миг, всегда живущую той секундой, которая предшествует падению. Однако это понимание отбирало слишком много сил, чтобы Эхо могла выдержать еще хотя бы мгновение, и она отстранилась, закрыла сознание. Потоки темной воды обрушились; море жаждало вернуться в состояние равновесия, но, устремившись к нему, оно разбудило огромные волны. Эхо жадно задышала, потрясенная произошедшим, и покосилась на Вогта.

— Странно, как оно само собой не захлебнулось, — произнес Вогт, и от его холодного голоса волны, поднимающиеся до самого неба, опустились и вжались в поверхность. Море возвратилось к исходному состоянию.

— Тебе не нравится? — спросила Эхо.

— Нет.

— Почему?

— Потому что прежде я видел другое, и я знаю, как оно должно выглядеть.

— Разве это выглядит не так, как должно?

— Нет.

— И каким оно было, то, другое?

Вогтоус опустился на круглый камень и вытянул усталые ноги, серые от каменной пыли.